У подъезда я расплатилась с Шуриком, повторила на всякий случай инструкции и распрощалась с ним.
— Эх и покатаюсь с дамочками, — хохотнул парнишка.
— Я тебе покатаюсь. Смотри у меня, — и шутливо погрозила ему пальцем.
— Я все понял, Таня. Не волнуйся. Все сделаю тип-топ, — уже серьезно добавил Шурик.
Я помахала ему ручкой, и он исчез.
Взглянув на часы, я решила, что еще успею изготовить ключ, и отправилась в киоск неподалеку.
Когда имеешь деньги, встречаешь меньше преград на пути. Вернее, легче их преодолевать. Как говорится: «Без бумажки ты — букашка, а с бумажкой — человек». Естественно, имелись в виду документы. Но к деньгам, по-моему, это относится даже в большей степени. Вчера я очень хорошо это поняла. Спасибо Жорику за науку.
Ключ мне изготовили в течение двадцати минут. Знакомый, который работал в этом киоске. Так что осталось время и на кофе и даже на кости. И тут я вспомнила о своем пустом холодильнике. Пришлось еще и в супермаркет завернуть.
Возвратившись, наконец, в квартиру, я в первую очередь обратилась к своим магическим двенадцатигранникам.
Потрапезничать я и с Папазяном могу. А вот посекретничать с верными помощниками уже не удастся.
Я задала костям простой вопрос:
— Удастся ли мне завершить дело сегодня?
Кости ни с того ни с сего решили меня припугнуть: 33+19+8 — «Вас ожидает чья-то ранняя смерть».
— Вот это да! Совсем плохо. Такой страшный ответ. Чью это раннюю смерть вы предрекаете? Надеюсь, не Папазяна, не Юлькину и не мою. И Антон Витальевич пока что жизнь самоубийством кончать не собирается. Надеюсь.
Я не поверила костям, но бросать их два раза не рекомендуется. Иначе врать начнут. И так иногда лукавят.
А лучший мент всех времен и народов уже тут как тут. Не иначе он в дверь звонит.
Оказалось, что это соседка пришла попросить соли. Приняв у меня из рук наполненную солонку, она заговорила о ценах и политике государства. Престарелой женщине хотелось пообщаться.
Я кивала головой, не поддерживая беседы. Ведь отправляясь открывать дверь, я предполагала, что это заявился Папазян, вспомнила, что мне для «начинки» опера надо подобрать соответствующий аудио— и видеоматериал. Это и занимало мои мысли, и я слушала соседку вполуха, рассеянно поглядывая на наручные часы. Потом, презрев правила этикета, все-таки сказала:
— Ой, Валентина Евгеньевна, простите, ради бога. Мне нужно сделать срочный звонок — только сейчас вспомнила.
— Ничего-ничего, Танечка. Спасибо, что выручили.
Закрыв за соседкой дверь, я кинулась в комнату. В первую очередь я прослушала то, что получила от Юли. Там ничего особо полезного для меня не было. Во всяком случае, имя Ирины Анатольевны не упоминалось. И о поисках кресла тоже ни гугу.
Затем я тщательно подобрала все, что предназначила для глаз и ушей Папазяна.
— Фу! Успела. Слава богу! Теперь, Гарик, можешь приходить, — и взглянула на часы. Коллега опаздывал на целых десять минут. Такого, вообще-то, я за ним никогда не замечала. К мужскому слову обычно он относится довольно трепетно.
Я решила прослушать — до кучи! — и автоответчик. И поняла, какую глупость совершила, не сделав этого сразу, как только вошла в квартиру.
— Вах, Таня-джан, как сладко ты спишь, ласточка. Даже телефонного звонка не услышала. Поспи пока. Я задэржусь нэмного, слушай. Совсем было к тебе собрался. А тут на Конной бомж копыта откинул. Выезжаем. Не уходи без меня. Дождись. У меня есть интересная информация.
Сообщение Папазяна меня ошеломило. Уж и не знаю, какая там у него интересная информация, неужели интереснее той, которую он мне только что выдал?
На Конной проживал мой друг Венчик Аякс. Проживал — это, конечно, громко сказано. У него там была комната или нечто похожее на комнату, где он изредка ошивался. Но ему больше было по душе бомжевать. Нередко, отыскивая Венчика, я плутала по свалке, по теплотрассам. У Венчика девиз: «Мой адрес — Советский Союз». Именно его я и хотела уговорить помочь мне провести «психическую атаку». А теперь что же получается? Неужели кости именно его имели в виду, предрекая «раннюю смерть»?
О господи, только не это. Гибель Венчика — для меня невосполнимая утрата. Я давно привязалась к этому немножко странному субъекту, он мне был как родной. Ну, к примеру, как старший непутевый брат. И к тому же все карты на сегодня были спутаны. Вот тебе и непредвиденные обстоятельства, которые сама же и накаркала, обговаривая с Юлькой планы на вечер…
— Господи, только не это! — как заклинание повторяла я, снаряжая сумку всем тем, что подготовила для Папазяна. — Только не Венчик!.. — Подумав мгновение, я сунула туда и свой газовый пистолет — неизвестно, когда я теперь попаду домой. Про обед, пожалуй, лучше не вспоминать.
Я выхватила из холодильника бутылку минералки, приложилась на несколько мгновений к горлышку и помчалась к двери, продолжая костерить себя на все лады за то, что вовремя не прослушала автоответчик.
— Вот ослица! Распланировала все — комар носа, понимаешь ли, не подточит. Даже машину в Антоновку отправила. Балда! Как говорится, «отдай жену дяде, а сам иди к… кому-нибудь». Мои мысли не успевали за ногами. Я не стала ждать лифт, а вихрем слетела по лестнице и тормознула первого попавшегося частника:
— На Конную. Только очень быстро.
— Как получится, — лысый мужик в очках равнодушно жевал жвачку.
Я плюхнулась на пассажирское сиденье, выдохнув:
— Поехали, шеф.
Он спокойно тронул машину и осведомился:
— На свидание опаздываешь, красавица?
Я кивнула, думая о своем. А подумать было над чем. Если Папазян выезжал на происшествие в Антоновке, то при чем тут Конная? Это же, скорее, Кирины владения.
— Ничего не понимаю, — закончила вслух я свои мысли.
— Да вон «кирпич». Ты что, не видишь?
Как говорится, мечтает каждый о своем. И водитель решил, что я высказалась по поводу того, что он повернул направо.
Я махнула рукой:
— Это я о своем. Топи, шеф, на всю железку.
— Тише едешь, дальше будешь. Вон, пожалуйста. Сейчас тебя послушал бы, далеко бы мы уехали — он указал на «дэпээску», скромненько притулившуюся на повороте за киоском.
Я кивнула и смирилась с судьбой. Теперь уж куда кривая выведет.
— Вон к той пятиэтажке!.. Вот спасибо. — Я сунула водителю купюру и выскочила из автомобиля.
У Венчикова подъезда стоял тот самый «уазик», который доставил меня утром из Антоновки. Рядом припарковался милицейский «жигуленок». Я ворвалась в жилище друга, как торпеда. Молодому лейтенанту, пытавшемуся меня остановить, я сунула чуть ли не в нос свое липовое удостоверение. Не открывая его, разумеется.
Щелкал фотоаппарат, менты снимали отпечатки. Что-то вымеряли, подсчитывали.
Я офонарело уставилась на мертвого мужчину, сидевшего в кресле в окружении энного количества опустошенных, конечно же им, пузырьков. Не аптечных, разумеется. А тех, которые называют огнетушителями. Голова его свесилась на грудь. Руки покоились на подлокотниках. Но это был не Венчик!
В кресле сидел Федор, с которым я познакомилась недавно, когда разыскивала Венчика. Сам Венчик скромно стоял в сторонке и созерцал своего друга, упившегося, по сложившемуся мнению всех присутствующих, до смерти. Я было тоже так решила. Но мой взгляд упал на кресло.
Обыкновенное вращающееся черное кожаное кресло с малиновым ободком.
Я не стала терять время на лишние разговоры:
— Ребята, скорее все на улицу и вызывайте специалистов из МЧС! Это кресло-убийца. Федор умер от радиации! Внутри этого кресла находится предмет из высокоактивного металла… — У меня аж голос сорвался.
И я стремглав вылетела из камеры смертников. Мне поверили. Шумно переговариваясь, все выскочили вслед за мной, плотно закрыв дверь.
— Ты где его откопал? — Я налетела на Венчика, как орлица, когда мы оказались во дворе. — Когда приволок?
Меня кто-то тянул за руку, кто-то о чем-то спрашивал. Но для меня сейчас важнее всего было переговорить с моим чудом спасшимся другом.
— Да ничего я не приволакивал. Это Федор, наверное, его откуда-то принес. Меня самого уж дней десять дома не было. Я не знаю ничего, прихожу, а он тут мертвый. Я сразу милицию вызвал.
— Вай, Таня-джан. Уймись уже, да, ласточка, — взмолился Папазян. — Рассказывай по порядку, слюшай.
А я совала ему в руки мобильный телефон и, даже не сообразив понизить голос, орала как оглашенная:
— Вызывай ребят из МЧС! Это то самое кресло, которое убило Губера! Понимаешь?
Остальные бурно обсуждали мое заявление.
— Ты не ошибаешься, Таня-джан, да? Откуда тебе про кресло известно?
— Да какая разница? Звони быстрее лучше!
— А может, он просто от алкогольного отравления умер?
— Хотела бы я ошибиться, милый Гарик, но думаю — нет. Вызывай, — уже немного успокоившись, ответила я.
