— До нашего шефа дошли слухи, что ты хочешь сделать ноги. Так вот, мы тебя предупреждаем: просто так тебе не вырваться, мы тебя из-под земли достанем, — угрожающе проговорил один из верзил.
— О каком шефе вы говорите? — не понял Никита.
— О нашем. Тебе пока необязательно знать, кто он такой.
— Я вас правильно понял: вы не от «папы»?
— Правильно ты, мужик, все понимаешь. Но самое главное, что тебе надо усвоить, так это то, что тебе не стоит даже пытаться рыпаться из Тарасова. Не то останутся от тебя ножки да рожки.
Ребята загоготали. Мне страшно захотелось выйти и дать им по морде. Я даже было рванулась, поддавшись желанию, но Никита схватил меня за руку.
— Не надо, Женя, побереги свои силы, они тебе еще пригодятся.
— Ладно, шеф, как скажешь, — покорилась я Никите.
Но ребята, видно, не знали, что будить во мне зверя не стоит. Один из них с силой пнул ногой мой «Фольксваген», а другой достал из-за пояса нож и проткнул им шину. Это было уже последней каплей.
Я выскочила из машины и, крутанувшись, врезала одному ногой в ухо. Второй, не ожидавший, естественно, нападения с моей стороны, сначала даже и не сразу сообразил, почему его товарищ присел и держится за ухо. И тогда я дала второму под дых ногой. Он тоже загнулся, держась руками за живот.
— Никита, можно тебя попросить?
— Конечно. — Никита высунулся из машины.
— Пока я с ними разбираюсь, сними с «девятки» колесо. Я думаю, так будет честно.
— Сейчас все сделаю.
Никита вылез из машины и направился к «девятке».
К этому моменту один из моих противников оклемался и решил продолжить бой. Он снова сжимал в руке тот самый нож, которым несколько минут назад проткнул шину.
— Иди сюда, сука, — зло зашипел он. — Посмотрим, какого цвета у тебя кровь.
— Размечтался, малыш, меня так просто не возьмешь.
Верзила взревел и кинулся на меня. Я успела отпрыгнуть, поэтому «малыш» пробежал немного дальше, чем рассчитывал.
— Куда же ты так побежал? — рассмеялась я.
— Я все равно тебя убью, — продолжал он мне угрожать.
— Кишка тонка!
Я подождала, пока он подойдет поближе, краем глаза наблюдая за поведением второго. Но тот, как видно, в бой вступать больше не собирался.
Когда мой противник номер раз с ножом в руке кинулся на меня, я ловко увернулась и оказалась у него за спиной. Сделав захват шеи, я заставила его пригнуть передо мной колени. Он жадно глотал ртом воздух, но хватка у меня была железная. Парень стал похож на рыбку, выброшенную на берег. Но мне было не жаль эту рыбку. Парнишка выронил нож, я откинула его ногой далеко в сторону и мощным ударом по голове отключила противника.
Теперь настало время разобраться с другим. Он еще не оправился как следует после моего первого удара и поэтому с ужасом наблюдал за тем, как я к нему приближаюсь. Видя, что нападать на меня он не собирается, я немного расслабилась. Но только совсем немного, потому что в следующую минуту мощным ударом кулака отправила противника в нокаут.
Никита к этому времени уже закончил замену колеса. Он сел за руль, подогнал «жука» ко мне поближе и распахнул передо мной дверь со словами:
— Прошу садиться, мадам.
— Спасибо, вы очень милы, — сделала я поклон и села на место рядом с водительским.
— Ты не против, если теперь машину поведу я? — спросил Никита.
— Нет, совершенно. Я, конечно, люблю водить машину, но за сегодня я от нее порядком подустала.
— Извини, я не успел в полной мере насладиться зрелищем боя, но и то, что я успел посмотреть, произвело на меня должное впечатление.
— Я старалась.
Никита вел машину очень аккуратно и осторожно. Он аккуратно останавливался перед всеми светофорами, даже если там не было никаких машин и работников ГИБДД.
— Послушай, Никита, тебе не кажется, что твой тайный враг слишком активизировался и уже начал наглеть?
— Ты тоже это заметила? — вопросительно посмотрел на меня Панкратов.
— Да, я это даже почувствовала. Ты уверен, что «папа» здесь ни при чем?
— На все сто. Я знаю всех «папиных» «шестерок». Это не его ребята. Да и потом, «папа» дал слово, не думаю, что он его нарушит. Иначе он потеряет свой авторитет, а это для него страшнее, чем потеря денег.
— И ты до сих пор не догадываешься, кто же был он, твой враг?
— Нет, — пожал плечами Никита. — Вот сволочи, такой вечер испортили.
— Что правда, то правда, — согласилась я.
— Женя, а ты еще не готова дать мне ответ? Видишь, ситуация накаляется до предела. Я больше не могу ждать. Кто-то каким-то образом уже пронюхал, что я хочу смотаться.
— Ты ни с кем не делился своими соображениями?
— Нет, кроме тебя, ни с кем, — уверенно ответил Никита.
— Я надеюсь, что меня ты не подозреваешь?
— Не переживай, ты вне подозрений, — заверил меня Никита.
После такого признания мне стало значительно легче.
— Никита, а ты уже решил, когда точно будешь уезжать?
— Это зависит не от меня. — Никита посмотрел в мою сторону. — И даже не совсем от тебя, — добавил он после некоторой паузы.
— А от кого тогда?
— Понимаешь, мне, чтобы свалить из города, надо еще уладить кое-какие дела в банке. Я же не могу ехать в другую страну с двумя долларами в кармане, верно?
— Наверное.
— А если я сейчас начну собирать деньги, «папа» меня вычислит сразу. Тогда моя затея не удастся, «папа» сочтет это за предательство, и мне крышка, а Егор отправится в детский дом. А последнего, как ты понимаешь, я допустить никак не могу.
— Но ведь ты «папе» еще должен некоторую сумму. Сделай вид, что собираешь ее, а на самом деле все будет обстоять по-другому.
— Нет, это тоже не выход. Потому что, как только я сниму со счета первый доллар, «папе» об этом тут же станет известно.
— Что, Ермаков доложит?
— Он самый. Петр Александрович и сообщит ему, что я снял со счета не десять тысяч баксов, сколько требует Арефьев, а немного больше.
— А ты разве не хозяин своим деньгам? Почему ты не можешь снять больше?
— Вообще-то могу, но согласись, что будет выглядеть довольно подозрительно, если я сниму кучу бабок и ничего не куплю. На жизнь мне хватает и так. Чтобы купить буханку хлеба, мне совсем не обязательно снимать деньги со счета.
— Так ведь можно сделать вид, что ты собираешься что-то купить, а на самом деле не будешь этого делать.
— Все можно. Зайца тоже можно научить читать. Вопрос в том, зачем это нужно. Правда, я могу сделать своей невесте свадебный подарок.
Никита выжидающе посмотрел на меня. Я знала, что сейчас он ждет от меня ответ на свой немой вопрос.
— Завтра нам надо будет оформить бумаги, — начала я.
— Какие еще бумаги?
— Ну что-то вроде договора, в котором будет черным по белому написано, что я становлюсь Панкратовой сроком на один месяц со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Спасибо, Женя, ты даже и не представляешь, как я рад, что ты согласилась.
— Только не надо из меня делать ангела. Я преследую чисто корыстные цели. Надеюсь, ты оплатишь всю мою работу.
Я сама поразилась своей стервозности. Представляю, в каком шоке находился Никита. Держу пари, что он не ожидал такого поворота событий. Но почему я должна жертвовать своей свободой ради чужого мне человека? Да, он мне нравится, мне приятно проводить с ним время, но не настолько, чтобы выйти за него замуж и посвятить остаток своей жизни ему. Нет уж! Я, конечно, добрая тетя, но не настолько.
— Да не переживай ты так, я тебя не обижу. В любом случае, если ты соглашаешься, то мне наша фикция принесет гораздо больше пользы, чем тебе.
— Тогда без проблем. Только я не хочу, чтобы в моем паспорте стоял штамп.
— Я тебе уже говорил: несложно все устроить, в том числе сделать тебе новый. Когда разведемся, ты сможешь его просто выкинуть.
К тете Миле мы приехали достаточно поздно. Егор спал и видел уже десятый сон.
— Он вас ждал, ждал и не дождался, уснул, — прошептала тетя. — Я его перенесла в другую комнату. Такой славный у вас мальчик. — Тетя театрально всплеснула руками.
— Да, я знаю, — улыбнулся Никита. — Егор иногда может повредничать, но у него просто самозащита такая. А когда он чувствует, что человек ему ничем не угрожает, он просто лапочка. Жаль, что его мать этого не понимала. Она считала Егора маленьким чудовищем, поэтому и не сопротивлялась, когда я ей сказал, что сын будет жить со мной. За все время о нем ни разу не вспомнила, даже открытки не прислала.
Никита говорил тихо и спокойно, но тем не менее было видно, что он нервничает.
— Ребенку все равно нужна мать, — продолжал он. — Я это прекрасно осознаю, но…
Никита не договорил фразу, но нам с тетей и так все было понятно.
Мне стало жаль Никиту и Егора. Но я быстро заглушила вспыхнувшее во мне чувство — оно мешает работе. Я не была готова стать матерью Егору. Я согласна на временный брак с его отцом, но не более.
