Ознакомительная версия.
– Ариша, пойдем на наши места, – жалобно попросила Белка. Кажется, до нее стало доходить, во что она ввязалась.
– Сядь и успокойся. Я все устрою.
Ждать пришлось недолго. Как только пробка на входе в самолет рассосалась, экипаж занялся мной.
– Девушка, пожалуйста, пройдите на свое место, – вежливо обратились ко мне.
– Я же сказала, что готова доплатить.
– Об этом надо было думать раньше. Когда вы покупали билет.
– Билет покупала не я.
– Но это ваши проблемы.
– Вот я и хочу, чтобы вы их решили. За мои деньги. Неужели это так сложно?
– Арина, перестань! – взмолилась Белка. – Да какая тебе разница, где лететь!
– Меня укачивает!
– Мы дадим вам бумажный пакет, – хором заявили стюардессы. – У нас все предусмотрено.
– Вы что, хотите, чтобы весь салон видел, как я блюю! – Я всерьез обиделась.
– Это дочь Марины Мининой, писательницы, – попыталась объяснить столпившимся возле нас людям Белка. – Она не в себе после смерти матери. Вы наверняка читали об этом в газетах.
– Ах, вот оно что…
– Оставьте ее здесь. Места-то есть.
– Ну, хорошо, – стюардессы переглянулись. – Для вип-персон мы можем сделать исключение. Пусть девушка сидит здесь, раз у нее такое горе. Засчитаем это как up-grade.
Так я попала в вип-персоны, поняла, что у меня горе, и проехалась в бизнес-классе, имея билет в эконом. Заяц Петь будет в восторге, когда я ему об этом расскажу.
Но наши с Белкой приключения еще не закончились. Вернее, первая их часть: дорога туда. Пока я наслаждалась победой над крупнейшим авиаперевозчиком, Белка с горя напилась вдрызг. Теперь уже точно с горя, потому что меня иначе и не назовешь. Я – горе. Это поняли все. Хоть я и сидела стиснув зубы, чтобы не сказать очередную гадость, стюардессы ходили мимо на цыпочках. Я без проблем получила все, что только можно пожелать, от приветственного бокала шампанского до подогретых влажных салфеток. И, выпив отвратительно кислой пузырящейся жидкости, задремала.
– Эй, девушка! – кто-то потряс меня за плечо.
– В чем дело? – Я открыла глаза. Надо мной стояла красная от злости стюардесса. Неужели я умудрилась устроить скандал во сне?
– Проснитесь!
– Что, мы уже садимся?
– Пока нет, но ваша подруга… Что нам с ней делать? Мы вынуждены составить протокол!
– Какой протокол? – Я окончательно проснулась.
– Она напилась, как… – стюардесса не договорила, но по выражению ее лица я и так все поняла. Случилось! Дура такая, зачем я оставила Белке ее пакет из дьюти фри?!
– Ей совсем плохо? – спросила я с надеждой.
– Да!
– Хорошо, иду, – я поспешно встала.
Сгорая от стыда, я прошла вслед за бортпроводницей в эконом-класс. Белка на весь салон распевала песни.
– Замолчи, – попросила я.
– Под крылом самолета о чем-то поет… – орала Белка.
Я весьма легкомысленно оставила ее здесь. Я же не знала, что хвост пьет, ведь я всегда летала бизнес-классом. Зато Белка это прекрасно знала и не случайно пошла на регистрацию под занавес. Самолет оказался заполнен где-то на треть, и все нормальные люди сидели в начале салона и в середине. Потом шел ряд пустых кресел и хвост, который пил. Они хорошо тут устроились: толстяк в клетчатой рубашке держал в руках литровую бутылку виски, уже почти пустую. Две выбеленные перекисью девицы глушили мартини. Мужчина и женщина средних лет, сладкая парочка, допивали вино, и, судя по их лицам, глушили уже не первую бутылку. Но пьянее Белки никого не было, и песни никто кроме нее не пел. Поэтому я и велела:
– Замолчи!
– Смотрите, кто к нам пришел! – пьяно рассмеялась Белка. – Арина Петухова собственной персоной! Присоединяйся, принцесса! Ах, вы не летаете с быдлом! Вы только первым классом! Вип-персона! Стерва! – выругалась она.
Я выволокла ее в проход и потащила в туалет, благо оказалось близко. Но в узкую кабинку мы вдвоем втиснуться не могли.
– Умойся! – велела я, засунув в уборную сопротивляющуюся Белку. – Мы скоро прилетим!
– Я в порядке!
– Ты напилась, как свинья!
– Я не свинья-а-а… – зарыдала Белка, и я услышала, как она включила воду. Я решила перевести дух, прислонилась спиной к двери, заблокировав потерявшую лицо спутницу в туалете до частичного протрезвления, и закрыла глаза.
– Вот повезло так повезло! – Это за занавеской обменивались впечатлениями бортпроводницы. – Одна истеричка, а другая алкоголичка! Ничего себе подружки!
– Может, их связать?
– Хорошо бы. Их в Египет нельзя пускать. Они таких дров наломают!
Я испугалась, что нас с Белкой сейчас ссадят. Мне нельзя вернуться с полпути, Заяц Петь отпразднует победу, и я всю оставшуюся жизнь проведу под домашним арестом. Я так испугалась, что совсем забыла, что это не трамвай.
– Сейчас все будет в порядке, – сказала я, откинув занавеску. – Скажите командиру, чтобы не менял маршрут.
В руке я сжимала бутылку с водой, которой собиралась отпаивать Белку, как только она умоется, и не сразу поняла, почему одна из девушек взвизгнула:
– Террористка!
– Успокойтесь, – дрожащими губами еле выговорила вторая. – Мы выполним все ваши требования.
– Требование у меня только одно, – твердо сказала я. – Мы должны сесть в аэропорту Шарм-эль-Шейха.
– Хорошо, хорошо…
– Мы хотим в Египет!
– Конечно, конечно…
– Что, уже прилетели? – высунулась из туалета Белка. По ее лицу текла разноцветная вода. Белка всегда злоупотребляла косметикой.
– Скажите вашей подруге, чтобы она не волновалась, – дрожащими губами еле выговорила старшая из женщин, нервно поправляя косынку на полной белой шее. – Мы летим в Шарм-эль-Шейх.
– А кто волнуется? – удивилась Белка.
– Девушка, что там, в бутылке? – Тут я заметила, что бортпроводницы, не отрываясь, смотрят на мою правую руку.
– Как что? Вода! – сказала я и сунула бутылку Белке. – Пей!
Та жадно принялась пить.
– Так вы не… – Женщины переглянулись.
– Что не?
– Извините, вы с самого начала вели себя неадекватно…
В общем, когда мы приземлились в аэропорту Шарм-эль-Шейха и к двери наконец подкатили трап… Вы правы: вот оно, счастье! Провожали нас натянутыми улыбками.
– Спасибо, что выбрали нашу авиакомпанию.
– Мы еще увидимся! – пообещала я. – На обратном пути!
Лица у них вытянулись. Я думаю, что по возвращении весь экипаж побежал брать больничные недельки на две, чтобы еще раз со мной не встречаться. Но мне некогда было об этом думать, я выволакивала из самолета пьяную Белку.
– Можно все, понимаешь? Можно все… – как заведенная, повторяла она одну фразу. – Можно все…
Мне хотелось ее убить: на нас смотрели все. Причем осуждающе. Были, конечно, другие пьяные, ведь мы летели в Египет, но пьянее Белки – никого! Миграционные карты я заполняла сама, сама клеила марки-визы, я же доволокла ее до окошка, где сидел пограничник-араб, и прислонила к стойке, сунув ему паспорта.
– Здрасьте! – сказала Белка. – А вот и мы!
Араб не удержался и хмыкнул. Рука с печатью на мгновение замерла в воздухе.
Я сказала длинную фразу по-английски, объясняя, что мою спутницу при заходе на посадку укачивает, но он не понял, потому что мой английский грамматически безупречен, можно даже сказать, академичен, я употребляю все двенадцать времен, отрабатывая заплаченные мамой деньги. Она запихнула-таки меня на двухгодичные курсы, и вот вам результат! Меня никто не понимает! Поскольку мама заплатила также за активный-пассивный залоги и согласование времен, можете себе представить, на что похожа моя английская речь! В ней нет ни одного простого и несогласованного предложения!
– Welcome! – гнусно ухмыльнулся пограничник и дважды шлепнул печатью.
Красная от стыда, я вновь потащила Белку в туалет в зоне выдачи багажа, в результате чего мы сели в автобус последними. И там ее действительно укачало. Она начала блевать. В наш фешенебельный отель мы прибыли в таком виде, что даже охранники на входе потускнели. Из смуглых стали пепельными. Кажется, они поняли, кто к ним прибыл. И это было только начало!
Как я горько пожалела о том, что поехала
Да, я пожалела. Черт меня дернул поддаться Белкиным уговорам! Ведь говорила мне мама: «Чем больше делаешь людям добра, Ариша, тем сильнее они тебя ненавидят. За то, что ты святая, а они грешники. Святых всегда распинают или сдирают с них кожу живьем. А есть ли жизнь после смерти, вопрос спорный. Поэтому не вздумай, девочка, быть доброй. Тебя в этом случае ждут большие неприятности».
Я думала, она шутит. Что это игра такая в злого человека, ведь мама писала триллеры. О! Теперь я расплатилась сполна за свою доброту! Не раз за время этого «отдыха» я вспомнила умницу маму! Мне отплатили подлостью за мой щедрый подарок!
Заселили нас без проблем. Причем мгновенно. Я ведь здесь числилась вип-персоной благодаря матери, которая несколько лет назад отдыхала в клубном номере за бешеные деньги. Ее статус за мной сохранился, так же как и ее машины, норковые шубы и украшения с бриллиантами. Ужинала я в гордом одиночестве, Белке было не до еды. Я правильно сделала, что взяла два номера. Мне вовсе не хотелось остаток дня наблюдать пьяную истерику своей подруги.
Ознакомительная версия.
