На этой оптимистической ноте я включила зажигание и надавила на газ.
Не знаю, как для других, но для господина Стряпухина махинации с историческими ценностями явно не явились средством безумного обогащения.
Домик под номером шестнадцать по улице Таежной нельзя было назвать ветхим, но – и только. Одноэтажное деревянное строение, когда-то очень давно срубленное каким-то, по-видимому, аккуратным и хозяйственным мужичком, с той поры не претерпело ни малейших изменений. Ни регулярные ремонты, ни даже обычные косметические мероприятия, типа покраски, не касались этого дома, и можно было сказать, что со времен царя Гороха он пребывал в своем первозданном виде.
Забор, отделяющий двор от улицы, был сплошным, но от времени досочки повысохли и между ними образовались вполне подходящие щелки для моего любопытного глаза. Только жаль, что улица кругом была совершенно пуста, и просто так подойти и посмотреть-послушать было как-то неловко.
Пришлось прибегнуть к обходному маневру.
Я заглушила двигатель и, подойдя к забору, негромко постучала в калитку.
Ну, в общем-то, я на то и рассчитывала, что никто не услышит и я какое-то время смогу постоять и послушать, что там такого интересного внутри. Но – могла бы и не стараться. Даже если бы я шепотом сказала что-то самой себе на ушко, об этом моментально узнала бы вся деревня.
Собаки. Как же без них! В ответ на мой едва слышный стук раздалось такое громогласное гавканье, что услышать что-то еще здесь стало уже невозможно в принципе.
Но если уж везет, так везет. Лай услышали в доме, дверь открылась, и я имела возможность прослушать кусок интереснейшего монолога.
– … делать меня, как лоха последнего. Больно шустрый стал. Борзый. Ну ничего… дай срок. Я его тоже сделаю. А?.. Ничего ни «не точно»! Все точно. Я знаю, у кого он купил ее. Тот же Борзов и экспертизу делал… сука. Тогда, значит, это подлинник был, а теперь копия оказалась. А?.. Да ничего это не его они надули! Это меня надули. Дурака старого… Погоди, тут стучит кто-то… Кто там?! – прямо за калиткой заорали так, что я инстинктивно подняла руку, чтобы заткнуть уши.
– Э-э-э… извините… можно спросить?
Конечно, я могла бы «спросить» и через калитку, благодаря огромному количеству щелей, в этом не было никакой сложности, но уж очень хотелось посмотреть мне на хозяина дома. Судя по теме телефонного разговора, это, несомненно, был сам Стряпухин, и узнать, что он из себя представляет, я считала весьма полезным.
Калитка открылась, и в проеме появился очень полный, неопрятный господни, одетый, как показалось мне с первого взгляда, в обрывки какого-то давно не стиранного белья.
Но присмотревшись, я определила, что костюм составляли древние, давно потерявшие цвет шаровары, майка и надетая поверх нее сероватая заношенная рубашка.
– Э-э-э… не подскажете… Крайневы здесь живут?
– Что?! Какие Крайневы?! Вам кого, девушка?!
Собеседник пребывал в последней степени раздражения, и я решила, что время для интервью сейчас неподходящее.
– Крайнев… Крайнев Дима, – втолковывала я, уже продумывая пути отступления.
– Какой еще Дима?! Нет здесь никакого Димы! Вы сначала адрес узнайте, а потом уже ходите! Шляются тут всякие…
Последнюю фразу господин Стряпухин произнес уже после того, как захлопнул калитку прямо у меня перед носом.
«Что ж, спасибо и на том, – думала я, садясь за руль. – Хоть из пределов нормативной лексики не вышли, и то приятно».
Однако удачный день еще не закончился, и на улице Солнечной мне не пришлось даже вылезать из машины. Интересная информация разносилась по всей округе, и не успела я заглушить двигатель перед воротами такого же старенького домика, как и у Стряпухина, как услышала надрывный вопль.
– … да не говорил я ему ничего! Не говорил! Сказал только, где работает Колька. Так он там не появляется почти.
– А как же он нашел?! – с таким же эмоциональным накалом спрашивал второй голос.
– Да я-то откуда знаю?! Чего ты меня-то пытаешь? Вон, иди у Михалыча спроси, может, он знает. А я-то тебе что…
Итак, страсти бурлили вовсю. Тихим майским вечером, когда вся природа замерла, и даже птички умолкли в ожидании ночного отдохновения, беспокойные сыны человеческие никак не желали расстаться с треволнениями дня и все продолжали решать какие-то проблемы, вместо того, чтобы успокоиться вместе с природой и птичками.
Но я на сей раз не имела ни малейшего желания встревать в чужие разборки. Нечего сливать на меня свой негатив. Вот проорутся, успокоятся, выспятся, придут в себя, тогда и поговорим.
Я снова завела двигатель и поехала в город.
Что ж, несмотря на непродолжительное пребывание мое в этом зачуханном поселке деревенского типа, съездила я, однозначно, не зря, – думала я по дороге обратно.
Во-первых, получила много новой и интересной информации.
Борзов «сделал» Стряпухина? Уж не с «Троеручицей» ли? Двести тысяч… Ха!
Хотя в этой сделке Стряпухин – посредник, и пока мне не совсем понятно, как это так можно было его «сделать», но то, что я стою на пороге того самого раскрытия нехороших дел, которое напророчили мне кости, – это совершенно очевидно.
Ну, а то, что я услышала на улице Солнечной, – вообще настоящий эксклюзив. Совершенно ясно, что к Диме Крайневу кто-то приходил, и этому «кому-то» он «не говорил ничего», кроме того, где работает Коля. Отсюда возникает много интересных вопросов. Во-первых, что это такое за «ничего», которого Дима не говорил? Значит, он знает что-то интересное? Значит, и здесь тоже мы имеем дело с недоговоренностями на допросах?
Во-вторых, кто это такой мог приходить? Уж не тот ли загадочный рыжий парень? Друг детства, не знающий даже, где искать так горячо любимого им Колю.
Ну и в-третьих, оказывается, наш герой все-таки работал где-то. Не мешало бы это уточнить.
В очередной пробке на очередном светофоре я достала телефон и набрала номер Дарьи Степановны.
– Добрый день! – радостно закричала я в трубку. – Это вас беспокоит Татьяна. Помните, стажер? Я веду параллельное расследование.
– А… да… да, я помню, вы приходили.
– Да, мы беседовали с вами. Но тут возник еще один вопрос, мне необходимо его прояснить. Это касается места работы Николая. Вы, если не ошибаюсь, говорили, что с работой у него как бы… не складывается, а между тем у меня появилась информация, что он все-таки где-то работал. Ну, или просто числился, может быть…
– Скорее всего. Он мне о своей работе не рассказывал. Говорил, что друзья устроили куда-то, что ходит. Но я не особенно верила. Впрочем, не знаю… Может, и правда работал где-то… Не знаю, вы лучше у друзей его спросите. У Димы или у Вани. Ваня Титов, он ничего, хороший парень. Я сколько раз говорила Коле, чтобы не упускал, держался за него. А он как-то все больше с Димкой… А тот… такой же оболтус. Не знаю я про работу, девушка, извините. У Вани спросите лучше, я могу и телефон дать.
– Правда?! Вот как хорошо! Буду очень вам благодарна.
Телефон Вани, разумеется, был в деле и, соответственно, в моем блокноте, но такой прекрасный предлог для встречи упускать было непростительно. Как знать, может быть, это как раз тот самый Ваня так пытливо допрашивал сегодня своего друга о том, кому и чего он там не говорил. И если, явившись к нему, я смогу отрекомендоваться как пришедшая «от мамы», думаю, доверие ко мне возрастет.
Я подождала, пока Дарья Степановна отыщет телефон, и, сделав вид, что аккуратно записала его, еще раз прочувствованно поблагодарила. Но, по-видимому, ко мне здесь не относились серьезно, поскольку, давая информацию и в целом вполне доброжелательно общаясь, Дарья ни словом не обмолвилась о том, что ей интересны результаты моего «параллельного расследования». Наверное, просто не надеялась на какие-то результаты. Что может в таком сложном деле какой-то там стажер…
Впрочем, ни обижаться, ни навязываться я не стала. Подошла моя очередь на светофоре, и я, сосредоточив все внимание на дороге, надавила на газ.
В планах на сегодняшний вечер значилось еще посещение игорного притона, он же – «трешка» на первом этаже на Заводской, а эта улица находилась на противоположном конце города.
Новая экскурсия предполагалась тоже как чисто ознакомительная, поскольку уже из предыдущих двух посещений было ясно, что прежде чем определяться с конкретной стратегией, разведать обстановку очень даже не помешает.
Например, что касается Стряпухина, в результате такой разведки выяснилось, что самый лучший метод здесь – обычная слежка и вылавливание его на местах предпринимательской, так сказать, деятельности, поскольку к откровенности этот тип явно не склонен, а чем может обернуться визит к нему домой, мы уже видели.
Что касается друга Коли, Димы Крайнева, моя разведка показала, что здесь-то как раз личная беседа – самое лучшее. А обрывок подслушанного разговора сориентировал, в каком ключе нужно задавать вопросы.
