пучины памяти, надеясь найти какие-нибудь детали из жизни бывшей начальницы. Хотя нужная информация лежала куда ближе, буквально на поверхности.
«На поверхности? В последнем нашем разговоре она же просто орала на меня. Снова обвиняла в лени, потому что я не задерживалась после шести. А, вот оно что».
— У Натальи Петровны проблемы с деньгами. Когда мы раз… Когда я её допрашивала, она сказала, что банк собирается забрать её дом. Видимо, она взяла дополнительные ставки по открытым вакансиям, чтобы заработать больше.
— Значит бабки снова в игре, — Юлька сделала пальцами жест из гангстарэперских музыкальных клипов.
Оксана кивнула, разглядывая снимок, на котором Шехтель обнимала Аргунову, пока та балансировала на одной ноге. По фотографии было очевидно, что все присутствующие хорошо знают друг друга, но только этих двух с первого взгляда любой назвал бы лучшими подругами. Оксана точно знала, что студентки не мыслят жизни друг без друга. Она читала это по их глазам, ведь точно так же она смотрела на Юльку. Как так получилось, что сейчас они настолько отдалились, что о смерти одной из них узнают от постороннего человека? Оксана посмотрела на брюнетку, которая изображала из себя хип-хоп-звезду, зачитывая скороговорки на манер рэпа и используя расческу вместо микрофона. Неужели через двадцать или тридцать лет они тоже станут чужими?
— Карл у Клары, йоу, украл кораллы, мазафака! А Клара у Карла, йоу, украла кларнет, тру гангста!
Нет, ни за что! Этот неиссякаемый источник испанского стыда никуда не денется, Оксана об этом позаботится. Ничто не станет между ними, точка. «Мы долго дружили, пока она не выбрала деньги вместо меня», — всплыли в памяти слова Натальи Петровны. От них до сих исходила почти осязаемая волна обиды.
«И что? Юлька и так намного богаче меня, но ей плевать на деньги. Или ты намекаешь, что я могу бросить её ради денег?» — возмутилась Оксана.
Тем не менее та фраза Шехтель никак не давала покоя. «Пока она не выбрала деньги вместо меня», — медленно проговорила она про себя.
«Ничего я не проговаривала про себя. Или твои слова тоже считаются за мои? Постой-ка, в этом что-то есть».
— Слушай… Да-да, это круто. Понятия не имею, как ты так выгнула пальцы, но выглядит крутатошечно. А теперь послушай. Наталья Петровна сказала, что… Юлька! Я тебе их сейчас отгрызу! Короче, Наталья Петровна сказала, что они с Аргуновой дружили, пока та, цитирую: «не выбрала вместо неё деньги».
— В смысле она забила на дружбу, чтобы больше бабла грести, и теперь Шехтель ей мстит? Тогда это и страх, и любовь, и деньги. Бинго!
— Да, возможно. Но что если она буквально выбрала деньги? Что если в какой-то момент они встали перед выбором: деньги или что-то другое.
— Типа как в «Поле чудес»? Ну не знаю, Ксандра.
— Нет, не как в «Поле чудес», точнее, я не знаю, но ты послушай. Смотри, — Оксана сорвала со стены некролог Аргуновой. — «Родилась», «окончила АГПУ», «была направлена в областной», «трудилась в составе мастерской», «из-за принципиальной позиции по вопросам экологии ей неоднократно отказывали в повышении». Ага, вот оно: «В тысяча девятьсот девяносто девятом году Эльвира Ивановна основала архитектурное бюро Argentum, которое впоследствии станет одним из лидеров индустрии. Первым контрактом для Argentum стало новое здание Молодёжного художественного театра имени С. С. Вандинова». Как простой архитектор не только открыла свою фирму, но и первым же заказом получила театр?
Прикрепив некролог на место, Оксана опустилась в кресло.
— Девяносто девятый, говоришь? Может, ты и права.
Юлька сгорбилась над горой того, что запросто могло бы стать источником будущей эпидемии чумы или чего пострашнее. Покопавшись с пару минут в вещах, разложенных «строго по системе», королева бардака вытащила покрытую пятнами соевого соуса книгу, которая спряталась под контейнером из-под роллов. Не потрудившись протереть её или хотя бы отряхнуть, она бросила томик подруге. «От груз… … …рдера за пя… …ет», — гласила надпись.
— О, я её где-то уже видела.
— Не сомневаюсь. Глянь автора.
Из-за обилия соуса разобрать мелкий текст получалось не очень, пришлось перевернуть книгу. С обратной стороны обезоруживающе улыбался Николай Игумнов, который обещал по старой дружбе и большому секрету раскрыть все тайны на пути к богатству.
— У меня этой макулатуры больше, чем у дурака фантиков. Игумнов мне её дарит при каждой встрече. В душе не знаю, как отбрехаться от неё. Каждый день выкидываю, и каждый день получаю в два раза больше. Какая-то беллетристическая гидра, чесслово. Короче, на днях я не выдержала и прочитала её. Угадай, в каком году он открыл свою компанию. Подсказка: я запомнила, потому что в тот момент хотела вбить себе в череп девяносто девять гвоздей лишь бы не читать эту самовлюблённую чушь.
— Эм, дай подумать. В девяносто девятом?
— Умница, горжусь тобой. А теперь марш искать инфу по остальным.
Следующие два часа напарницы провели, погрузившись в сетевые пучины, где искали упущенную информацию о членах Шестёрки. Сыскной процесс шёл весело и задорно, ведь на восемьдесят процентов состоял из пересылки видеороликов про котиков и щеночков. Вопреки этому Юлька наконец подала голос.
— Не совсем то, но должно подойти. Послушай выпуск «Акдольского рабочего» от третьего сентября девяносто девятого. Статья называется: «В мэрии раздался голос рассудка». «Всего два дня как отгремел первый звонок, а в Акдольске намечается новый праздник. Однако таковым его сочтут далеко не все горожане, а только те, кто по-настоящему любят нашу общую малую родину. Сегодня во время встречи с населением мэра Степана Чиркова ждал настоящий сюрприз. Вместо проплаченных подхалимов, готовых за тридцать сребреников закрыть глаза на коррупцию, к трибуне вышел настоящий герой. Анатолий Казаков, простой строитель из рабочей семьи, поставил на место зажравшегося градоначальника и его подпевал…» Ну и так далее, и тому подобное. Если тебе мало, этой задоцеловательной графоманией напичкан каждый номер вплоть до закрытия газеты в две тысячи третьем. И, чтобы совсем красиво стало, такой же дряни навалом в старых выпусках «Молодёжи Акдольска», «Акдольской правды» и «Информ-экспрессе».
С чувством выполненного долга Юлька откинулась на спинку стула и накрыла руками лицо. Глаза жгло так, словно она жевала веками перцы чили. Удивительно, у неё никогда не возникала такая реакция на просмотр сериалов или интернет-магазинов. Видимо, аллергия на работу действительно существует.
— Думаешь, в девяносто девятом у него появились деньги, и он начал отстёгивать журналистам на пиар?
— Или так, или мы имеем дело с настоящим ангелом во плоти, — сквозь плотно прижатые к лицу ладони промычала брюнетка. — А по Мельникову что-нибудь есть?
— Зеро. Но я
