Ознакомительная версия.
На другой стороне узкой реки, почти ручейка, лежал тигр. Животное, похоже, пережидало здесь ночь, раскинувшись на мягкой траве. До этой части леса дождь не дошел и потому не разбудил хищника.
Рядом с царственным животным несложно было понять, кто тут хозяин. Человек знал, что приближаться к такому существу смертельно опасно, и все же он не мог сдержать себя. Ему слишком хотелось коснуться шкуры огромного кота, которая казалась бархатной даже на вид. Да еще цвет такой… серебристо-белый с угольными полосками.
Здесь все идет так, как должно, значит, и тигра можно коснуться без сомнений!
Человек продолжил двигаться к нему. Река оказалась неглубокой, по колено всего, и он с легкостью пересек ее даже по неровному дну. Вот он уже выбрался на берег, придерживаясь за траву.
Тигр все еще не просыпался. Но ведь, честное слово, и не нужно его будить! Просто быть с ним – это и есть цель. Человек протянул руку и осторожно коснулся лоснящейся шкуры.
Он ожидал почувствовать тепло. Мягкость шерсти и твердость скрытых под ней мышц. И все это – наполненное жизнью, напряженное ею, пульсирующее. А вместо этого он ощутил смерть… Шерсть прогнулась, и его пальцы погрузились в мягкую плоть, подгнившую под жарким солнцем.
Человек отпрянул, стараясь отереть о траву испачканные багровой жижей пальцы. А тело тигра, словно повинуясь неощутимому порыву ветра, повернулось к нему… Это был безжизненный остов. Шкуру изнутри наполнили черви, сожравшие все на своем пути, а на месте благородной морды белел череп…
Андрей подскочил на кровати, словно готовясь защищаться. Жест был неоправданным: он все еще находился один в своей спальне, и в пустом доме не доносилось ни звука, если не учитывать его испуганное учащенное дыхание. Мир спал, и все было в порядке.
Но не для него. Его кожу покрывал холодный пот; Андрей посмотрел на свои руки и увидел, что они дрожат.
Это был кошмар. Нелепый и теперь уже вроде не страшный. Но там и тогда он был напуган! По-настоящему, словно мог почувствовать, как черви, пожравшие гордого зверя, перебираются к нему под кожу.
Он хотел посмеяться над собой. Андрей знал, почему ему снится такое: из-за разговора с той девицей. Это же смешно! Она несла какой-то высокопарный бред, а теперь ему снятся кошмары, простительные разве что ребенку. Тигр… какая примитивная аналогия!
Увы, смеяться он не мог. Потому что ужас, переливавшийся в его венах, был слишком настоящим.
Тогда Андрей попытался разозлиться на себя. И пристыдить. Что-то же делать надо, раз больше заснуть не получается! Но уж точно не соглашаться с ней. Ева была не права, не могла быть права!
Он может думать о ней только с жалостью. Потому что он сумел вылечиться, а она даже не пыталась. Значит, и ее философствования яйца выеденного не стоят. Все эти разговоры про свободу и подавление собственной сущности – ничто по сравнению с тем, чего он добился в жизни! Он выбрал правильный путь, и то, что Ева пытается разубедить его, лишь доказывает это.
Разум верил. А потом вспоминал о татуировке…
– Это ее бред, который я не должен повторять, – вслух произнес Андрей, надеясь, что это поможет поверить.
Не помогло. Сон возвращался в памяти, наполняя тело дрожью. Слишком реальным все было там! Не зная, что делать с этими мыслями, Андрей ворочался с боку на бок, пока не забрезжил расчет. Проанализировав ситуацию и взвесив все аргументы, он решил, что забудет разговор с Евой и будет жить так, как раньше, ведь это правильно.
А потом встал, направился в ванную, где хранил в отдельном шкафчике пузырьки с лекарствами, и высыпал их содержимое в унитаз.
Тогда все и стало правильно. Он понял это не разумом – сердцем.
Андрей позвонил в офис и спокойно предупредил, что сегодня не появится. Надел джинсы и тренировочную майку вместо делового костюма. Он уже и не помнил дня, когда одежда не сковывала его движения!
Направляясь к соседнему дому, он думал, что скажет хозяевам. Скорее всего, разговаривать придется с Викой, Марк сейчас на работе. Нужно соврать что-то, потому что правду она не поймет… он и сам не до конца понимает!
Однако уловки и продуманные оправдания не понадобились. Уже открывая калитку, он увидел Еву в тени крыльца. Она устроилась в плетеном кресле и читала книгу. Издалека Андрей мог рассмотреть название – «Камо грядеши»…
«Куда ты идешь». Своевременный вопрос.
Увидев гостя, Ева закрыла книгу, но со своего места не поднялась, дождавшись, когда Андрей сам подойдет к ней. Она смотрела на него выжидающе, он на нее – спокойно. И это спокойствие радовало его самого, такого уже давно не было.
– Ты помогла мне, – сказал он.
– Не все расценят это так.
– Мне сейчас все равно, как они расценят это. Я о другом спросить хочу. Помнишь, я говорил, что расспрашивал о тебе… И даже те, кому ты дорога, признают, что ты ничего не делаешь просто так. Я тебе никто… зачем ты помогла мне?
Бледные губы девушки дрогнули в улыбке.
– Это было нетрудно. Я могла бы соврать сейчас. Это тоже нетрудно. Сказать про родство, которое я могла бы ощутить с тобой. Про соотношение судьбы.
– Я бы не поверил, – покачал головой Андрей.
– Может, и поверил бы сейчас. Но если ты вернешь себя прежнего, то он верить не будет.
– Поэтому я и спрашиваю тебя: зачем?
Он больше не чувствовал неловкости, несмотря на то что перед ним по-прежнему была молоденькая девушка, не имевшая права знать столько, сколько знает она.
Можно рассматривать ее как зарвавшуюся пацанку, недооценивать ее и насмехаться, подставляя самого себя. А можно воспринять как существо, оказавшееся у него на пути.
Она немного подождала, как будто оценивая, хочет ли говорить правду. Но потом все же ответила:
– Мои пути пересеклись с одним человеком. Мы не на одной стороне. Не думаю, что нам двоим удастся выжить. Высока вероятность, что не выживу я. Если все будет, как сейчас. Но я пока не хочу умирать. Не боюсь, просто не хочу. Я еще не наигралась. Поэтому мне придется уничтожить его. А для этого я хочу одолжить твою силу.
Она несла полный бред, однако Андрей ее понял. Это одновременно напрягало и будоражило застоявшуюся кровь.
Арсений Лермонтов представлял собой зрелище скорее примечательное, чем впечатляющее. Вика пока не решила для себя, может ли такой человек в принципе быть серийным убийцей и внушать страх.
На рост он точно жаловаться не мог! Около двух метров, это наверняка… если он не сутулится, а сутулится он постоянно. Плечи и грудная клетка у звезды социальных сетей были очень широкими, бедра, напротив, очень узкими. Модные брючки обтягивали длинные тощие ноги, на которых массивная верхняя половина тела смотрелась почти нелепо. Руки также были длинными, делая весь силуэт Лермонтова чем-то средним между гориллой и кузнечиком.
Лицо особого страха не вызывало. Арсений почти полностью поседел и, похоже, гордился этим, потому что закрашивать седину не собирался. А вот кустистые брови, нависшие над серыми глазами, остались абсолютно черными. Длинный нос с горбинкой был акцентом узкого лица, он привлекал внимание в первую очередь, тогда как подбородок казался стесанным, плавно переходящим в шею. Между ним и носом терялись тонкие бледные губы широкого рта.
Неуклюжесть собственной внешности Лермонтов не скрывал, да еще и подчеркивал – такое впечатление создавалось при взгляде на костюм из горчичного бархата, желтую рубашку и украшавший карман пиджака платок, красный в белую клеточку.
Словом, Арсений не тянул на героя грез даже самых неприхотливых женщин. И он, похоже, об этом прекрасно знал. На его страницах не было ни одной его собственной фотографии, даже аватаром он все время ставил какую-то нейтральную картинку. А его поклонницы и не задумывались о том, почему кумир не являет им свой светлый лик. Должно быть, им удобнее было самостоятельно рисовать в фантазии образ «принца».
В обществе Лермонтов держался уверенно, общался легко, и на фоне этой уверенности его внешность отходила на второй план. Собеседники слушали его, открыв рты, причем одинаково эффективно он находил общий язык и с мужчинами, и с женщинами.
А в виртуальной реальности все было не так. Вика специально попросила Максима попробовать подписаться на одну из страниц Лермонтова.
Парень долго упирался:
– Тебе обязательно меня в это втягивать?! Создай фальшивую страницу на мужское имя и занимайся этим сама!
– Я не могу. Если это будет свежесозданная страница, он заподозрит неладное. Нужно, чтобы это был реальный профиль с многолетней историей.
– Для чего нужно?
– Для чистоты эксперимента!
Максим наконец сдался. Подписаться на страницу мог кто угодно, таковы правила социальной сети, что он и сделал. А уже на следующий день обнаружил, что Лермонтов заблокировал его, закрыв доступ к своим страницам.
Значит, отсутствие мужчин в числе его поклонников не было случайностью. Он намеренно отслеживал всех подписчиков и удалял тех, кто ему неугоден. Почему – Вика не знала. По идее, если он убивает женщин, то и ненавидеть должен женщин! Разве не так?
Ознакомительная версия.
