— В самом деле?
Но Сильвия не прислушивалась к собеседнице. Она была поглощена мыслями об Анне и ее странном исчезновении из Лаквилля.
Добравшись, наконец, до станции, мадам Вахнер повернулась и схватила Сильвию за руку.
— Мы должны постараться, чтобы вы не зачахли от тоски! — воскликнула она. — Жаль, конечно, что ваша милая подруга уехала. Но вы, наверное, тоже собираетесь скоро уехать? — Сильвия молчала, и мадам Вахнер продолжила: — Думаю, лучше вам помалкивать про отъезд мадам Вольски. Она может в любую минуту вернуться и будет недовольна, что вы подняли шум. На вашем месте я бы никому об этом не рассказывала… ни за что и никому. — Мадам Вахнер многозначительно уставилась на Сильвию. — Вы, моя дорогая, не имеете представления, что такое лаквилльская полиция. Это очень неприятная публика. Поскольку вы здесь единственный близкий Анне человек, они не дадут вам покоя. Будут без конца приставать с вопросами. На вашем месте я бы побольше молчала.
Мадам Вахнер выпалила все это лихорадочно быстро, и Сильвия ощутила смутное беспокойство. Единственным человеком, кому она могла рассказать о происшедшем, был Поль де Вирье.
Неужели мадам Вахнер желала, чтобы Сильвия скрыла от него факт, который он, так или иначе через день-два обнаружит сам?
Сильвия возвращалась со станции, как в воду опущенная. Похоже было, что с Анной стряслась какая-то беда, иначе бы она не уехала без предупреждения.
Если бедная Анна, в самом деле, передумала и отправилась вчера в Казино, она могла, конечно, потерять весь свой выигрыш и еще больше. Сильвия напомнила себе, что если возможно за час-другой выиграть сотни фунтов, то ровно столько же можно и потерять. И тем не менее, ей не верилось, что ее подруга оказалась так глупа.
Но чем же еще объяснить исчезновение Анны — ее внезапный отъезд из Лаквилля? Анна Вольски была женщиной гордой, и Сильвия не отвергала мысли, что, проиграв все деньги, она предпочла скрыться и не посвящать подругу в свои неприятности.
Глаза Сильвии Бейли медленно наполнились слезами. Странное поведение Анны очень ее опечалило. С горечью она сказала себе, что никто на свете по-настоящему ее не любит, и вновь прослезилась. Анна Вольски, день-два назад уверявшая, что привязана к ней и поэтому берет на себя смелость вмешиваться в ее дела, теперь спешно покидает Лаквилль, не известив подругу ни словом!
Да, у нее есть новый и замечательный друг — граф Поль де Вирье. Но что если Анна была права? Что, если он опасный друг или, хуже того, если он над ней смеется?
Этот час Сильвия провела ужасно. Она страдала невыносимо и, наконец, хотя до обеда оставалось еще много времени, спустилась вниз и вышла с книгой в сад.
А там все мгновенно преобразилось. Грусть сменилась счастьем, жалость к себе — довольством жизнью. Подняв глаза, Сильвия увидела, что навстречу ей спешит знакомая фигура — граф Поль де Вирье
Как рано он вернулся из Парижа! Сильвия думала, что он собирается приехать последним сегодняшним поездом или даже утренним.
— В Париже невыносимая жара, а сестра собиралась повидаться с друзьями, которые приехали ненадолго, так что я вернулся раньше, чем предполагал, — произнес он немного сбивчиво и добавил: — Что-нибудь случилось? — С суетливым беспокойством он заглянул в ее бледное лицо и покрасневшие глаза. — Вам не везло вечером в Казино?
Сильвия помотала головой.
— Случилась странная, совершенно неожиданная вещь, — губы у Сильвии задрожали. — Анна Вольски покинула Лаквилль!
— Покинула Лаквилль? — В голосе графа звучало почти такое же недоумение, какое испытала Сильвия, впервые узнав эту новость. — Вы с ней поссорились, миссис Бейли?
— Поссорились? Ничего подобного! Она просто уехала, не предупредив меня.
Граф де Вирье смотрел удивленно, но не особенно опечаленно.
— Очень странно, — произнес он. — Я думал, ваша подруга собирается провести в Лаквилле еще не одну неделю.
Его острый французский ум уже оценил ситуацию со всех сторон. Графа охватили смешанные чувства. Если полька уехала, то ее английская подруга тоже, наверное, не задержится одна в таком месте, как Лаквилль.
— Но куда же направилась мадам Вольски? — спросил он поспешно. — Почему она уехала? Она ведь вернется обратно? — (Если это так, то Сильвия, конечно, может несколько дней пожить в Лаквилле одна, пока не возвратится подруга).
Но почему мадам Бейли говорит таким жалобным тоном?
— Совершенно непостижимо! Я не имею ни малейшего понятия, где находится Анна и почему она покинула Лаквилль. — Сильвия старалась справиться с волнением, но голос ее дрожал. — Она не подготовила меня ни намеком к своему отъезду. Несколько дней назад мы говорили с ней о том, что будем делать дальше, и пыталась уговорить ее погостить у меня в Англии.
— Расскажите подробно, что произошло, — попросил граф, опускаясь на стул. Слова его звучали мягко и заинтересованно — так он не говорил ни с кем, кроме Сильвии.
Сильвия стала рассказывать, как вернулся посыльный, как она ездила в «Пансион Мальфе». Она повторила, по возможности точно, каждое слово из странного, словно бы незавершенного письма ее подруги к мадам Мальфе.
— Они все думают, — сказала она в заключение, — что Анна пошла играть и оставила в Казино все свои деньги: и выигранные накануне и привезенные с собой — и что потом, не желая объясняться со мной, она решила уехать из Лаквилля.
— Все они? — многозначительно повторил граф. — Кто эти все, мадам Бейли?
— И хозяева «Пансиона Мальфе», и Вахнеры…
— Значит, вы сегодня виделись с Вахнерами?
— Я наткнулась на мадам Вахнер по дороге в пансион и взяла ее с собой. Видите ли, Вахнеры пригласили Анну накануне на ужин и долго ее проведали, но она не появилась. Стало быть, ясно, что она уехала еще до вечера. Я уже жалею… не могу не жалеть, что ездила вчера в Париж.
Внезапно она осознала, что была бестактна.
— Нет, нет, я не то хотела сказать! — она попыталась загладить бестактность. — Я провела время просто замечательно, и ваша сестра была ко мне удивительно добра. Но мне невыносимо думать о том, как же неспокойно и страшно было Анне одной с такими деньгами…
После краткого молчания Сильвия Бейли, резко изменив тон, задала графу де Вирье вопрос, который показался ему совершенно не относящемся к делу.
— Верите ли вы предсказателям судьбы?
— Я ходил к ним, как и все другие, — безразличным тоном отвечал граф. — Но если вы хотите знать, что я о них думаю… нет, я не верю им ни на грош! Иногда эти торговцы надеждой могут изречь что-нибудь интересное, но чаще всего их слова абсолютно пусты. Да вы и сами понимаете: чародейка обычно говорит клиенту то, что он, по ее мнению, желает услышать.
— Мадам Вахнер склоняется к мысли, что Анна покинула Лаквилль из-за предсказания, которое она получила — то есть мы обе получили — еще в Париже. — Миссис Бейли принялась острием зонтика ковырять траву.
— Ну-ка! Ну-ка! — воскликнул граф. — Что за удивительная причуда! Прошу, расскажите об этом подробней. К кому вы с подругой обратились: к модному магу или к обычной дешевой гадалке?
— К самой обычной гадалке.
Сильвия радостно улыбнулась — настроение ее стало подниматься. Странно было, что она никогда прежде не рассказывала графу Полю о своем примечательном визите к гадалке — но, с другой стороны, среди англичанок ее круга было принято считать суеверные затеи не только глупой, но в чем-то даже подозрительной блажью.
— Она называла себя мадам Калиостра: цена визита была всего-навсего двадцать пять франков. В результате мы, конечно, заплатили пятьдесят. Но за это она наговорила нам кучу всего: я не могу припомнить даже половины!
— И что она вам напророчила? — Граф Поль склонился вперед, глядя на Сильвию в упор.
Она покраснела.
— О, всякую всячину! Вы ведь сами сказали: они ничего по-настоящему не знают, так, плетут наобум. Сказала, например, что, возможно, я не вернусь в Англию — то есть, никогда не вернусь! А если вернусь, то в качестве иностранки. Правда, нелепость.
— Полная нелепость, — спокойно отозвался граф. — Потому, что даже если вы, мадам, вновь выйдете замуж, к примеру, за француза, то все равно захотите время от времени навещать родные места — по крайней мерс, мне так кажется.
— Ну, конечно. — Сильвия вновь залилась румянцем, — Анне она сказала почти то же самое. Удивительно, правда? Она заявила, что Анна, скорее всего, никогда не вернется на родину. Но что еще удивительней — она совсем ничего не смогла разглядеть в будущем Анны. А потом… потом она повела себя очень странно. Когда мы пошли к выходу, она нас окликнула…
Сильвия сделала паузу.
— Ну? — взволнованно спросил граф Поль. — Что случилось дальше?
Он редко позволял себе удовольствие заглянуть прямо в голубые глаза Сильвии. Теперь ему хотелось только одного: чтобы она говорила без конца и он бесконечно ею любовался.
