— Мне тут сказали одну замечательную фразу. «Чего хочет женщина, того хочет бог».
— Ну и чего же хочет женщина? — опасливо поинтересовался Себастьян.
— Женщина хочет, чтобы ее пригласили танцевать.
— Нет ничего проще, — ответил Себастьян, почему-то не двигаясь с места.
— Вы позволите пригласить вашу даму?
Я обернулась. Рядом со мной стоял толстый мужчина в ядовито-салатовом пиджаке и вопросительно смотрел на Себастьяна.
— Конечно, — любезно сказал Себастьян толстяку.
Бледная от разочарования, я встала из-за стола и, выйдя на свободное место рядом с фонтаном, положила руки толстяку на плечи. Оказавшись лицом к столику, за которым сидел Себастьян, я послала ему ненавидящий взгляд. Ответом мне был обольстительнейший взмах ресницами и воздушный поцелуй. Я подумала, что относительно характера красавчика с ангельской внешностью Трефов был прав на все сто процентов.
Вернувшись к столику, я демонстративно отвернулась от своего соседа и сделала вид, что для меня нет ничего более интересного, чем компания из трех женщин и двух мужчин, нетрезво хохочущая за соседним столиком.
— Может быть, ты все-таки потанцуешь со мной? — спросил бархатный голос.
— Зачем такие хлопоты? — процедила я сквозь зубы.
— Вы позволите еще раз пригласить вашу даму? Опять толстяк! Господи, за что мне это?! Неужели опять придется слушать его сопение и смотреть на блестящую от пота лысину, находящуюся как раз на уровне моих глаз? Может быть, мне залезть под стол и погавкать? Он решит, что я чокнулась (и будет, между прочим, абсолютно прав), и оставит меня в покое.
К счастью, позориться на весь клуб, чтобы избежать танца с толстяком, мне не пришлось, потому что Себастьян ответил:
— Извините, но на сей раз я сам буду танцевать со своей дамой.
И прежде чем я успела начать сопротивление, легким, изящным движением поднял меня со стула, и, не успев даже ахнуть, я закружилась в замысловатом па, в конце которого очутилась в объятиях самодовольно улыбающегося Себастьяна.
Музыка неслась как безумная, вслед за музыкой летел Себастьян, а я следовала за ним, хохоча во все горло, как от щекотки, и каждую минуту ожидая встречи с полом. Но Себастьян играл мною, как опытный жонглер, и ни разу не уронил, за что большое ему русское мерси.
— Значит, чего хочет женщина, того хочет бог? — спрашивал Себастьян и, прежде чем я успевала ответить утвердительно, вращал меня вокруг собственной оси с такой скоростью, что слова напрочь вылетали у меня из головы.
Потом был еще один быстрый танец, затем — медленный, а после него — еще один быстрый. Дальше я сбилась со счета, потому что главным для меня было не сбиться с ритма. Помню, что в какой-то момент оказалось, что танцуем мы в зале одни, а все остальные стоят вокруг и даже хлопают в ладоши в такт музыке!
Закончилось все это около трех часов ночи. Когда мы, нежно обнявшись, покачивались на волнах очередного медленного танца, перед Себастьяном возник официант с телефонной трубкой в руках. Разговор оказался коротким.
— Что?! — воскликнул Себастьян. — Сейчас приедем.
Вернув трубку официанту, он тревожно посмотрел на меня:
— Это Даниель. Он в «Гарде». Там кто-то побывал в наше отсутствие.
Я вздрогнула. И от души порадовалась тому, что забрала книгу с собой и что она спокойненько лежит в моем рюкзаке, оставленном в Себастьяновой квартире.
Машина, ждавшая нас во дворе, оказалась ярко-красным, но не менее древним, чем «Победа», «Мерседесом», неплохо сохранившимся для своего явно не юного возраста. Я поняла, что у детективов не одна машина на двоих, как мне казалось раньше, а по автомобилю на брата. Оставалось только догадываться, почему сыщики страдают автомобильной геронтофилией и ездят на таком старье, вместо того чтобы разжиться транспортом посовременнее.
— Не понимаю, — сказал Себастьян, когда мы проехали под арку во двор. — Как они туда пробрались?
— Тоже мне загадка! — фыркнула я. — При нынешних технологиях можно пробраться куда угодно — было бы желание.
Себастьян покачал головой и тихо произнес:
— Если нас нет в «Гарде», посторонний человек не сможет даже найти ее, не то что попасть внутрь.
— Почему это? — недоверчиво спросила я.
Ответ порадовал меня своей прямотой и отбил всякое желание продолжать разговор:
— Какие же вы, женщины, любопытные!
За последние два дня я уже успела привыкнуть к виду помещений, в которых что-то поспешно искали без разрешения хозяев. Тем не менее вид приемной «Гарды» подействовал на меня весьма угнетающе. Мебель перевернута, ковер содран, повсюду — следы грязных ботинок и рук. Даниель высказал предположение, что грязь — следствие дотошного изучения визитерами внутренности камина и содержимого дымохода, и сообщил, что уже заснял следы на пленку и снял отпечатки пальцев, только вряд ли тот, кто оставил здесь эти отпечатки в таком количестве, боится, что их могут идентифицировать.
В кабинетах Себастьяна и Даниеля дело обстояло не лучше, чем в приемной. Я позавидовала хладнокровию, с которым они разглядывали устроенное в их офисе свинство. У Нади, которая тоже здесь присутствовала, вид был гораздо кислее, и я заподозрила, что уборка помещений уже возложена на нее.
Книгу — если именно она была предметом поисков — бандиты, разумеется, не нашли, но я обнаружила странную пропажу — с подставки исчезло чучело. На мое замечание насчет пропажи совы Надя ответила, что это не бог весть какая потеря. Была и еще одна необъяснимая вещь — кое-где на полу и на бумагах виднелись бурые пятна, похожие на засохшую кровь, но чья это кровь и почему она пролилась, понять я не могла.
— По крайней мере, теперь ясно, что мы с людьми Сашурина находимся по разные стороны баррикад. — Даниель прикурил сигарету и продолжил: — Интересно только, откуда они узнали, что мы тоже ищем книгу, и с чего взяли, что она уже у нас?
— Все может быть иначе, — покачал головой Себастьян. — Тот, кто поручил нам розыск, может не доверять нам, или вести нечестную игру, или устроить параллельное расследование. Так что в принципе он может оказаться Сашуриным… Но мне все же кажется, что ты прав — мы играем за разные команды. — Он посмотрел на меня с невеселой улыбкой и добавил: — И пока что счет в их пользу.
Меня просто жгло изнутри, так хотелось сказать, что счет в нашу пользу, что мы уже выиграли… Но я промолчала. Слишком много неясностей в этом деле, и я должна разобраться во всем сама. Именно я — одна из тех самых не в меру любопытных и страдающих слабоумием женщин!
— Но как они сюда вошли, вот в чем вопрос? — Себастьяну эта мысль явно не давала покоя. — Не может же среди них быть кто-то из наших… Ведь для людей проникнуть сюда без нашего ведома — задача непосильная. Или это?..
Не договорив, он вопросительно посмотрел на Даниеля.
Не думаю, — ответил тот, стряхивая пепел в ка мин — на них это не похоже. У нас сейчас перемирие, мы в их дела не мешаемся, а они без особой надобности не станут лезть в наши. И потом, ты говоришь: «для людей», а это не совсем верно. Правильнее было бы сказать: «для обычных людей». Видимо, среди них есть кто-то особенный… У тебя разве нет никаких мыслей на этот счет? Ведь ты у нас — мозг, а я всего лишь руки.
— Есть, конечно, — усмехнулся Себастьян. — И с самого начала была. Просто я надеялся, что у тебя найдется идея посимпатичнее. Среди этой команды есть человек, владеющий одним из ключей.
— От «Гарды»? — изумилась я.
— Нет, не от «Гарды»… И это значит, что ключ попал в руки человека, который способен на большое зло.
— И мы должны его остановить, — тихо сказал Даниель.
Я удивленно смотрела на торжественно серьезные лица детективов. Бог мой, оказывается, среди людей такой профессии и в наше циничное время встречаются идейные борцы! Но сколько же тумана! Ничего не понятно, особенно если учесть, что разъяснений от них не дождешься и до всего приходится додумываться в одиночку.
— Кстати, — внезапно сказал Даниель. — Не советую тебе завтра звонить Трефову и встречаться с ним. Я проверил — Сашурин действительно женат на его дочери. Так что, скорее всего, Трефов появился в нашем клубе не случайно.
— Ерунда, — презрительно фыркнула я. — Трефов — певец, настоящий артист, он не станет заниматься всякой уголовщиной.
— Он-то, может, и не станет, — возразил Себастьян. — Но Сашурин вполне может использовать его вслепую.
— Не думаю, — продолжала настаивать я.
— Ты этого никогда не делаешь, — ухмыльнулся Даниель.
Я оглянулась по сторонам в поисках тяжелого предмета, подходящего для того, чтобы запустить им в Даниеля. К сожалению, поблизости были только книги, и все какого-то не очень уж большого формата, а мне нужно было что-то вроде «Человеческой комедии» Бальзака или, на худой конец, однотомного издания «Войны и мира».
