— Тут стоянка запрещена, так что я уже заплатил штраф, — уныло сообщил он.
— Извини, дорогой, компенсирую. Где машина?
— За углом.
Машина стояла на соседней улице и, загрузив в ее багажник все свои покупки, я уселась на переднее сиденье.
— Ну, как жизнь? — спросила я Ивана.
— Живем помаленьку, — ответил он.
— Ну, тогда поехали.
Не знаю, за кого принимал меня Ваня, но он совершенно не удивился, когда я сообщила ему будущий маршрут. В этот раз он чувствовал себя совершенно спокойно и даже развлекал меня разговорами. Третий раз я пользовалась его услугами и должна была благодарить судьбу за такой подарок. У него были все лучшие качества водителя, включая уникальное: он всегда был на месте, когда был необходим.
Мы остановились там, где в прошлый раз стояла Софина «девятка». После дождя я не сразу сориентировалась. Дождь был настолько сильный, что смыл коряги. Они лежали теперь у самой воды.
Я вытащила из багажника свои обновки и отправилась за те самые камни, за которыми люди Валеры спрятали вчера трупы. Как я и ожидала, трупов там не было. Или они перепрятали их после нашего отъезда, или закопали глубоко в песок.
Переодевшись, я вернулась к машине за веревкой, ножом, лопатой и фонариком. Веревку я перекинула через плечо, нож и фонарик рассовала по карманам. Лопату привязать было некуда, поэтому я держала ее в руке.
Ваня молча наблюдал за этим процессом. Интересно было бы узнать, как он объясняет мои теперешние действия. Но он вопросов не задавал, и меня это вполне устраивало.
До того, как мы приехали сюда, я хотела оставить его на пляже, а сама отправиться на поиски пещеры. Но теперь передумала. Слишком заметна была его машина в этом пустынном месте.
— Мне бы не хотелось, чтобы тебя здесь видели, — подумав, сказала я Ване. — Поезжай-ка ты куда-нибудь покатайся, а через час, — я посмотрела на часы, и Ваня тоже, — возвращайся назад. Все свои вещи и деньги я оставлю в машине.
Мне все-таки удалось его удивить. А я-то уж думала, что это сделать невозможно.
— А если тебя не будет? — резонно спросил он. Ну, что за умница!
— Тогда покатайся еще часик и снова приезжай.
И чтобы предупредить его следующий вопрос, я добавила:
— И так каждый час. Если меня не будет до семи, нет, до восьми часов, поезжай домой и возьми из бумажника столько, сколько посчитаешь нужным. На днях я тебя найду и заберу вещи.
Иван пожал плечами, сел за руль и через несколько секунд скрылся за поворотом. И я осталась наедине с морем, солнцем и жарой.
Мне предстояло карабкаться вверх по почти отвесному склону. То есть с пляжа он выглядел довольно пологим, но мне известно, насколько обманчиво выглядят самые крутые склоны со стороны.
Через пятнадцать минут я была мокрой с головы до ног, а никаких признаков малейшей щели в земле не обнаружила. Оглянувшись назад, я увидела, что пляж находится в двух шагах от меня, и при желании добежать до него можно было секунд за сорок.
— Ну что же, — успокоила я себя, — возвращаться будет не так трудно. — И пошла дальше.
Еще минут десять я продвигалась с той же скоростью и с тем же успехом. Потом склон стал еще круче, и мне пришлось сменить способ передвижения. Проще говоря, я встала на четвереньки.
На моем пути не было ничего, за что можно было бы уцепиться, ни кустика, ни торчащего из земли корня. Камни сыпались из-под ног и скатывались вниз. Остановившись на более или менее пологом месте, я перевела дыхание и снова обернулась назад. Это было похоже на страшный сон, в котором бежишь во весь опор, но остаешься на том же самом месте.
"Теперь я понимаю, почему Раушенбах не решился лезть сюда после барбекю, — подумала я. — Тут и без барбекю, того и гляди, богу душу отдашь».
Если в моем организме и оставалась еще хоть капля пива из «Гамбринуса», то она давно испарилась.
— Хорошо хоть парик в гостинице остался, — сказала я вслух, чтобы приободрить себя. — Была бы я теперь в этой шапке-ушанке. Что же ты, суперагент хренов, не догадалась водички с собой взять? — пожурила я себя, и мне стало немного легче.
Порыв ветра коснулся моего лица, и я блаженно застонала. По пути мне попался небольшой камень, и я присела на него, чтобы немного передохнуть. И тут же вскочила, как ужаленная. На нем можно было жарить яичницу.
Я посмотрела вокруг и убедилась, что не прошла еще и половины пути до вершины склона.
"Интересно, что было изображено на дедушкиной карте, — подумала я. — Или он просто указал этот район? Сколько же времени понадобилось Паулю, чтобы отыскать вход в пещеру?»
Но этого просто не могло быть. Пауль не нашел бы этой норки без сколько-нибудь заметного ориентира. Пещера должна была быть где-то рядом, ведь Пауль уходил в нее и возвращался после этого к Софе, значит, его отсутствие не исчислялось несколькими часами. Или они приезжали сюда на неделю, и он уходил в пещеру на сутки? Но и вчера он намеревался ее посетить. От отказался от своего намерения только в результате переедания. А мы собирались вернуться домой к вечеру.
Значит, пещера находится совсем близко к пляжу.
Я еще раз внимательно осмотрела пространство от того места, где находилась теперь, до самого моря и стала искать ориентир, который мог сохраниться в течение пятидесяти с лишним лет.
Кроме камней здесь больше ничего не было.
Скоро должен был появиться Иван. Интересно, кик он отреагирует, увидев меня на середине склона? И что обо мне подумает?
Но что же все-таки могло быть ориентиром? Единственным вечным ориентиром в округе были камни на берегу. Только сверху было видно, что это не просто камни, а огромные осколки скалы, одиноко торчащей посреди бесконечной полосы пустынного пляжа.
У меня было два пути: или возвращаться назад и ехать домой, или попробовать пройти несколько десятков метров вдоль моря в направлении этой скалы, и, оказавшись прямо над ней, медленно спуститься вниз, метр за метром обследуя почву под ногами. Идти по склону, не поднимаясь вверх, оказалось значительно легче, и это придало мне уверенности.
Через минуту я находилась прямо над скалой. И здесь меня ждало еще одно открытие. От меня и до самой скалы тянулась незаметная со стороны складка или промоина, скорее всего, образовавшаяся в результате потоков воды, стекающих по склону к морю. Через несколько десятков лет она, возможно, превратится в овраг или даже ущелье. Но пока это было небольшое углубление, незаметное буквально с двадцати метров.
Рифленые подошвы моих новых кроссовок позволяли мне не скользить по склону на каждом шагу и сохранять относительное равновесие. Хотя давно известно, что подниматься в гору в определенном смысле легче, чем спускаться с нее. В этом случае ты хотя бы можешь сохранять центр тяжести перед собой, наклоняясь вперед.
Когда же спускаешься с горы, то невольно отклоняешься назад, а такое положение тела не свойственно ни человеку, ни животному. Видимо, поэтому устаешь не меньше, чем при подъеме. Кроме того, пальцы постоянно упираются в носки обуви и через несколько минут начинают ныть от боли.
Совершая чудеса эквилибристики, я еще умудрялась смотреть под ноги, боясь пропустить малейшую трещину в земле.
Услышав шум мотора вдалеке, я резко развернулась в ту сторону и поскользнулась В результате чего несколько метров проехала на «пятой точке».
Я больно ударилась копчиком и порвала о камни джинсы, но не обратила на это никакого внимания. Поскольку сумела затормозить прямо напротив входа в пещеру.
Он находился на одной из сторон той самой складки, вдоль которой я спускалась. И не был виден с того места, где мы устроили пиршество, хотя находился от него не дальше трехсот метров.
"Возвращайся, сделав круг», — вспомнила я детскую считалочку, когда поняла, какого круголя я сделала, чтобы оказаться в этом месте.
Еще я поняла, где прятался Валера со своими людьми — скорее всего, именно здесь, потому что появились они со стороны пещеры. Значит, они приехали сюда раньше нас и все это время просидели в засаде? И почему они так поздно появились? Но мне сейчас было не до этого. Я не хотела, чтобы Иван видел меня в этом месте, и я, не поднимаясь, проползла в глубь пещеры.
Это оказалась никакая не пещера, а бывшая каменоломня. Об этих одесских каменоломнях ходит много легенд, и называются они красивым итальянским словом «катакомбы», но ничего интересного для спелеолога в них нет, во всяком случае, с моей точки зрения.
Первые метры я проползла на четвереньках, потом ход расширился и ушел вбок. Впереди было темно, и мне пришлось включить фонарик. Луч был довольно сильный, но коридор уходил в бесконечность, одновременно расширяясь и вновь погружаясь во мрак.
Несколько метров я пробиралась «гусиным шагом», опираясь на лопату, потом смогла выпрямиться почти в полный рост.
Я впервые была в катакомбах, и с непривычки ощущение было жутковатое. В кошмарном сне пещера выглядела экзотичнее, но не намного. Здесь вокруг меня не было ни трупов, ни оружия, но я невольно прислушивалась к каждому звуку, ожидая в любой момент какого-нибудь сюрприза.
