Я бросаю взгляд на газеты. В каждой из них на первой полосе сообщения о произошедших трагедиях или о трагедиях, которые вот-вот произойдут. Исчезновения, убийства, войны, разбойные нападения, коррупция. Я не могу понять, почему об исчезновении Дженни не пишут на первых полосах всех английских газет, и никогда не возьму в толк, почему истории о сексуальной жизни знаменитостей занимают в этих газетах гораздо больше места, чем все остальное.
Я беру со стенда две ближайшие ко мне газеты. Судя по всему, в них есть статьи, которые могут привлечь мое внимание. Если полиция не найдет Дженни, если все взвалит на плечи детектива Нельсен, которая, конечно, будет стараться изо всех сил, но этого окажется явно недостаточно, в таком случае я сам разыщу Дженни, и, возможно, информация из этих газет поможет мне. Я не пропущу ни одной детали, ни одной мысли, я все досконально изучу и смогу найти способ добраться до Дженни.
Заплатив за покупки и сложив их в пакет, я вышел из магазина и с удивлением обнаружил, что Воны собрались уезжать. Сегодня бариста оказался намного проворнее. Я по-прежнему следую за ними на расстоянии, выхожу из здания и наблюдаю от входа. Они садятся в свою «астру» и отъезжают. Как только они выруливают с парковки, я сломя голову несусь к своей машине, по дороге замечая то место, где поставил стаканчики с кофе, обнаружив исчезновение Дженни, пробегаю место, где она сидела, и запрыгиваю в машину. Газеты, которые я купил, рассыпаются на полу рядом с пассажирским сиденьем. Повернув ключ зажигания, я завожу мотор, до упора нажимаю на педаль газа, твердо намереваясь не выпускать Вонов из виду.
Через пару минут я снова оказываюсь на автостраде М1, направляясь на юг, и в пятидесяти ярдах от себя снова вижу знакомую «астру». И снова еду следом на некотором расстоянии.
* * *
– Мне нужен Дейв Брайант, – обратилась Нельсен к секретарю. – И служащая по имени Дженни Майклз.
В глазах секретарши тут же появляется оживленный блеск, о скучной работе забыто.
– За сегодняшний день вы второй человек, который называет мне эти имена.
– В самом деле? – Нельсен прислоняется к конторке.
– Эти люди здесь не работают. И никогда не работали. По крайней мере, те последние одиннадцать лет, что я здесь. То же самое я сказала и мужчине, который приходил сегодня утром.
– Мужчине? – Она на мгновение задумалась. – Случайно, не темноволосому мужчине среднего телосложения, ростом около ста восьмидесяти пяти сантиметров?
– Именно.
– Черт подери, Джон, – пробормотала Нельсен себе под нос, недовольная тем, что не прошло и нескольких часов, как Джон Симмонс нарушил ее просьбу оставаться дома.
– А что происходит?
– Я расследую исчезновение молодой женщины. И как этот мужчина вел себя сегодня утром?
– Если честно, мы почти не разговаривали. Он спросил Дейва Брайанта, а затем девушку, как ее имя?..
– Дженни Майклз.
– Точно, Дженни Майклз. Сначала Дейв Брайант, потом Дженни Майклз, затем он будто бы впал в какое-то оцепенение, умолк, а потом быстро ушел. Это все.
– А до сегодняшнего дня вы никогда не видели этого мужчину? Он раньше сюда не приходил?
– Нет, никогда.
Нельсен вытащила из кармана визитку и вручила секретарше.
– Вот моя карточка. Если он вернется, немедленно позвоните мне. Как вас зовут?
– Аманда Фишер.
– У вас есть номер телефона? Лучше всего мобильный.
Аманда Фишер продиктовала Нельсен свой номер. Та записала его и убрала блокнот в задний карман джинсов.
– Знаете, – сказала Аманда, когда Нельсен уже собралась уходить, – прежде чем выйти отсюда, он пробормотал еще кое-что. Он назвал имя Дейва Брайанта и еще какое-то имя, похожее на китайское. Но я не могу его вспомнить.
– Вон?
– Да, точно.
Нельсен кивнула, поблагодарив Аманду Фишер, и вышла.
Опять Вон. Существует Дженни Майклз на самом деле или нет, исчезла она или нет, Джон Симмонс явно верит в то, что говорит, подумала Нельсен.
Возможно, настало время съездить на Сандерс-Роуд.
Я раздражен и вконец вымотан. Сегодняшний день похож на одно сплошное длительное путешествие за покупками. Три часа подряд я просидел в торговом центре Брент-Кросс. Целых три часа, пока Воны выбирали пару книг в WH Smith[5], а затем, развалившись на кожаном диване в кафе, пили кофе. Три часа подряд пили чашку за чашкой, поглощали пирожные, пока я дожидался, когда они оторвут свои задницы от дивана и выйдут из кафе.
Единственной неожиданностью стало, когда посреди разговора Вон вдруг повернулся к жене и набросился на нее, ругая по какой-то неизвестной мне причине; я находился слишком далеко от них и не мог расслышать, о чем они говорили. Но он быстро умолк.
После мы отправились дальше, и это путешествие закончилось продолжавшейся около часа прогулкой по Оксфорд-стрит, затем по Риджент-стрит. Разглядыванием множества витрин, но в общем-то обошлось почти без покупок.
Последние полтора часа я провел, сидя на скамейке на Лестер-сквер и наблюдая за входом в итальянский ресторан, в ожидании, когда они появятся. Сегодня холодно, а мое пальто совсем не предназначено для того, чтобы в такую погоду долго сидеть на одном месте.
Мимо проходили толпы людей. Это напомнило мне тот вечер, когда я один оказался около театра «Фортуна»: парочки прогуливаются под руку, некоторые просто идут рядом, кто-то – на большом расстоянии друг от друга; одиночки, люди, выгуливающие собак, люди, торопливо бегущие куда-то или неторопливо потягивающие кофе на ходу; люди, судя по всему туристы, которые выглядят потерянными и смущенными. Жизнь бьет ключом рядом со мной, но единственный человек, которого я хочу видеть, которого хочу обнимать, чья жизнь так дорога мне, ускользает от меня.
Дженни.
Думая о ней, я то и дело впадаю в оцепенение. Прошло три дня, и ни слова, ни знака. Три самых ужасных дня в моей жизни. Три дня, наполненные самыми мучительными переживаниями, которые мне когда-либо доводилось терпеть.
Я ревную к жизни, бурлящей вокруг. Я завидую всем этим людям. На самом деле я даже ненавижу их за то, что они имеют то, чего я так страстно желаю.
Это то, что у меня когда-то было.
Двери ресторана распахиваются, и я вижу, как наконец появляется мистер Вон в сопровождении жены. Они на мгновение останавливаются, и он натягивает пальто. Затем они направляются прочь от здания, мистер Вон идет впереди, и проходят справа от меня, огибая сквер. Я вскакиваю и наблюдаю, как они поворачивают и проходят мимо ночного клуба и кинотеатра, а затем снова мимо кинотеатра и ночного клуба.
Я ухожу из сквера и следую за ними на Чаринг-Кросс-Роуд. Они перебегают дорогу, когда загорается красный сигнал светофора. Теперь я оказываюсь совсем рядом с ними и рискую попасть в поле их зрения. Мне остается надеяться лишь на то, что плотная толпа, запрудившая улицу, поможет мне остаться незамеченным.
Через несколько минут мы подходим к Лонг-Акр, и я вдруг замираю на месте, с тоской глядя туда, где мы когда-то познакомились с Дженни. Это именно здесь я едва не сбил ее с ног.
Но я должен идти дальше. Должен. И я с неохотой направляюсь вперед. Мы выходим на Ковент-Гарден. Воны останавливаются, таращась на витрину обувного магазина. Я держусь далеко позади, притаившись у входа на станцию метро. Они идут дальше, направляясь к рынку. Я ускоряю шаг, стараясь не отстать и не потерять их в толпе, которая с каждым часом становится все более многолюдной. Я протискиваюсь мимо парочки, которая держит карту, и слышу слова на иностранном языке, которые, судя по всему, означают ругательства.
Я потерял Вонов из виду. Мои движения становятся резкими. Я торопливо вбегаю в крытый рынок и смотрю на дорожку слева от меня. Здесь их не видно, и я перевожу взгляд направо. И здесь их тоже нет. Ускоряю шаг, повсюду натыкаясь на людей. На рынке так шумно. У меня начинает звенеть в ушах от обилия звуков, и я не могу сосредоточиться. Где-то дети плачут, где-то смеются; уличные актеры зазывают народ на представление, стремясь создать свою толпу, а те, кому уже удалось найти зрителей, заставляют их смеяться, вздыхать, вздрагивать, в то время как уличные музыканты играют на гитарах и скрипках. Все это уже чересчур. У меня кружится голова, я протягиваю руку и хватаюсь за стену. Моя рука касается плеча женщины средних лет. Она подпрыгивает и испуганно взвизгивает. Я тут же отдергиваю руку. У меня так сильно кружится голова, что я не замечаю ребенка, который идет прямо передо мой. Я наступаю ему на пятки, сбиваю с ног, и мы оба падаем на землю. Меня со всех сторон толкают чужие ноги. Люди пытаются обходить меня, но их слишком много. Я не обращаю внимания на мальчика, который лежит на земле рядом со мной. Я даже не знаю, больно ли ему. Через несколько секунд кто-то толкает молодую женщину, и она, споткнувшись о меня, тоже приземляется рядом. Следом за ней падает совсем маленький ребенок.
