Суслик пробежал метров десять по огороду, когда на него сбоку напала собака. Судя по размеру это была овчарка. Лаять она не стала, просто прыгнула и свалила парня на землю. По счастью зубы ее сомкнулись на левой руке. Суслик сначала ничего не понял, рванул ее на себя, но, почувствовав боль, в упор выстрелил в темную, рычащую массу. Собака разжала пасть и с визгом закрутилась на месте, зубами пытаясь выгрызть такую внезапную боль.
Эти несколько секунд задержки позволили гончим Нечая приблизиться совсем близко. Они уже с грохотом преодолевали забор, и, пальнув пару раз в их сторону, Суслик прибавил ходу. На улицу он решил уже не показываться, штурмовал один забор за другим, падал, проваливался в какие-то ямы и, оборачиваясь время от времени, стрелял в своих преследователей. Только этим он сдерживал их на дистанции. Три рослых, мощных бугая бегали гораздо быстрее его. Но самое главное - у них оставалась еще уйма сил, а Суслик уже выдохся. Ему не хватало воздуха, ноги подкашивались от усталости, пот заливал лицо и щипал глаза. Перепрыгнув очередной забор, он остановился, смахнул с глаз пот, поднял, как обычно двумя руками, свою любимую "беретту" и стал ждать. Когда над забором показалась голова и плечи первого боевика, Суслик в упор выстрелил ему в лицо. Парня, уже мертвого, отшвырнуло далеко назад, за забором послышалась ругань и сразу несколько пуль прошили тонкие доски. У нечаевцев все-таки сдали нервы. Увидев смерть своего товарища, они озверели. Оба понимали, кто может быть следующим.
Эти пули не достали Суслика, он свернул за какой-то сарай и под лай мечущейся на цепи собачонки перебежал через широкий двор. Но взбираясь на очередной забор он, не догадываясь об этом, оказался на фоне круглой луны. Сзади загремели выстрелы, что-то сильно ударило малыша ниже правой лопатки. Сгоряча он не почувствовал боли, только какое-то жжение, да сразу нахлынула слабость. Силой воли преодолев подступившую к горлу тошноту, он на заплетающихся ногах пробежался по двору, тычась в темноте между сараями, поленницами дров и каким-то хламом. Где-то совсем рядом гулко топали преследователи, и тут Суслик на ощупь нашел какую-то круглую дыру. Постанывая, он протиснулся в тесный закуток, там развернулся, лег на спину и, повернувшись лицом к входу, замер, подняв свой громадный пистолет.
"Только суньтесь!" - подумал он осклабившись. Палец вибрировал на выгнутой скобе курка. Но грохот шагов погони промчался мимо, крики врагов затихли вдали, и Суслик с удивлением понял, что все-таки сумел уйти.
"Это ж надо!" - ухмыльнулся он и опустил пистолет. Переведя дух, он нашарил левой рукой, горевшей от укусов собаки, в карманчике на груди очередную жвачку, зубами содрал обертку и сунул пахнущий мятой квадратик в рот.
"Отлежусь немного, отдохну, и пойду", - подумал он, поудобнее устраиваясь в своем тайнике и прикрывая глаза. На какое-то время он забылся, потом подумал, что воняет тут нехорошо, но чем, понять не успел. Изнутри полыхнула такая дикая боль, что Суслик в голос застонал, и тело его прошиб холодный пот. Пытаясь повернуться на бок, чтобы меньше бередить рану, он коснулся рукой чего-то мокрого, понял, что это его кровь, и удивился, что ее так много. Затем весь мир крутанулся вокруг него, к горлу подступила тошнота.
"Что это, праздник, карусель? Откуда музыка, огни?!" - удивился пацан.
Он так и не понял, что эта круговерть огней, несущаяся навстречу ему под звуки какой-то жуткой музыки, и есть смерть. Слишком легко и быстро его маленькая душа покинула хрупкое тело.
19.
Тело Суслика обнаружили утром и то случайно. Шелехов приехал с опергруппой в десятом часу. Хозяин дома, высокий худощавый мужик лет пятидесяти, возбужденно начал рассказывать ему, как все было еще за калиткой.
- Я этот дом как дачу держу, а сам живу на Пархоменко, в трехэтажке. С собаками мне не везло всю дорогу. Одна сама сбежала, другую наши местные бичи убили и съели, хотя телок здоровый был, во! - Он показал от земли что-то ростом с небольшую лошадь. - А третья у меня была овчарка, злая, но глупая. Все норовила через забор перепрыгнуть. Приезжаю я позавчера покормить ее да и посмотреть, как тут дела, а она, зараза, висит на заборе, - замоталась цепью и удушилась. Вот я сегодня дворняжку у нас на базаре поймал, привез. Веду ее к будке, а она упирается и шерсть дыбом. Я было лупить ее, а потом смотрю, там в будке чернеет что-то. Ну вот...
Уже не слушая его Шелехов присел перед большой конурой, заглянул вовнутрь. Потом обернулся назад.
- Николай Федорович, у вас фонарик где-то был.
Эксперт расстегнул свой внушительный баул, молча подал фонарь. Шелехов долго вглядывался в застывшее лицо Суслика. Рот у того был открыт, и на нижней губе белел комочек присохшей жвачки.
- Ну что ж, давайте работать, - устало вздохнул Шелехов, поднимаясь во весь рост.
Через полчаса тело Суслика лежало на подстеленном на земле большом куске полиэтилена.
- Сколько ему лет? - спросил Сергей, - двенадцать, тринадцать?
- Да нет, он развит довольно гармонично. И наколки на пальцах, видите? 1979 год.
- Семнадцать лет?! - поразился Шелехов.
- Похоже что так.
- От чего умер?
- Стреляная рана в районе печени. Видимо, истек кровью.
- Андрей, - подозвал Шелехов молодого оперативника, - съезди в детскую больницу и поинтересуйся мальчишками 1979 года рождения с задержкой роста. Вряд ли их в городе так уж много, врачи должны знать.
Действительно, на весь город таких оказалось трое. Еще один, как припомнил главврач, был в интернате. Все трое городских оказались на месте, живы и здоровы. К вечеру привезли директора интерната. Его сразу повели в морг. Глянув на трупы, этот высокий, крупного сложения мужчина, побледнел и кивнул головой:
- Оба наши. Семен Мезенцев и Валера Мещеряков, Летяга.
Через полчаса с помощью директора и педколлектива интерната Шелехов вычислил всю семерку. Педагоги, несмотря на скудную зарплату, тоже иногда ходят на рынок, а там интернатовцы примелькались.
Шелехова поразила фраза одного из учителей:
- А они были не самые худшие из ребят.
"Теперь мы знаем кто, осталось узнать где они", - сам себе сказал следователь.
20.
Исчезновение Суслика уже не вызвало такого шока, как известие о смерти Летяги. Приехав утром в "контору" и узнав, что малыш до сих пор не вернулся, Глеб с Баллоном переглянулись. Та стрельба, что они слыхали вчера вечером, оставляла мало шансов для их низкорослого киллера. Но Москвин все-таки бодро заявил:
- Ничего, Суслик выкрутится, не первый раз. Он у нас шустрый. А пока давайте обсудим, что нам делать сегодня.
За полчаса до этого он проехал по городу и убедился, что совершить еще какой-нибудь теракт в Волжске стало немыслимо. Похоже было, что Малофеев все-таки призвал на помощь областное начальство. По городу разъезжали машины с номерами районных отделений милиции областного центра. В этот раз они заткнули все видимые щелочки.
Но Глеб и не собирался предпринимать что-то сверхнеобычное. Время стрельбы кончилось, пришла пора собирать жатву посеянного кровавого урожая. В полдень он позвонил в Сейф одному из предпринимателей и спросил:
- Вы по-прежнему не желаете платить налог на жизнь?
- Кто говорит? - не понял сразу тот, но потом до него дошло. - А, вы об этом...
- Вам известно об участи неплательщиков? - продолжал Глеб.
- Ну как же, видел вчера, - горько усмехнулся бизнесмен. Валерий Полежаев был именно тем человеком, с кем покойный Джанадзе разговаривал на крыльце буквально за минуту до смерти. - Что мне делать?
- Вы пройдете по этажам и соберете деньги с тех, кто не платил в прошлый раз. Что делать дальше, я вам позвоню.
Сделав этот звонок из таксофона, Глеб и Баллон отправились в гараж пережидать время до следующего звонка. Неожиданно в боксе появился Маркел, ведя в руках велосипед.
- Ты чего, - удивился Глеб, - что-нибудь случилось?
- Да, - отозвался явно обескураженный Маркел. - Понька умер. Чира в истерике, воет как собака на луну. Хочет, чтобы брата похоронили на кладбище и непременно с попом.
Глеб и Баллон переглянулись. Они знали, что должно было произойти, в одной из ампул, что вчера привез Баллон, был вовсе не опий.
- Хорошо, скажи, что все будет завтра, и похороны и поп. И пусть пацаны сидят в "конторе" и носа в город не кажут.
- Почему? - не понял Маркел.
- Суслик не вернулся. Теперь наверняка они знают про всех вас.
Маркел опустил голову.
- Значит, уже трое?
- Да. Но никому пока про это не говори. Сегодня берем большой куш и уходим. Понял?
Маркел кивнул головой, но по его растерянному лицу Глеб понял, что парня что-то не устраивает. Что именно, он выяснять не стал, просто сказал:
- Езжай и жди нас.
- Хорошо, - согласился Маркел и, развернувшись, вышел из гаража.
- Не нравится он мне что-то сегодня, - сказал Глеб, едва дверь закрылась за интернатовцем, а потом обернулся к Деме: - Не бери его с собой, возьми Зубатика.
