Он думал о зеленой машине с украденным добром и с отпечатками его пальцев на баранке. Да и не только на баранке… Как только найдут машину, по отпечаткам сразу выяснят, за кем гонятся.
Каспер слишком хорошо помнил тот единственный случай полтора года назад, когда он попался. Помнил штемпельную подушечку и карточку, к которой прижимали его пальцы. Все десять, один за другим.
И он не стал покупать газет, а пошел дальше. Улица за улицей, улица за улицей, не сознавая толком, где находится, все мысли сосредоточены на одном: как укрыться?
Дома у родителей — исключено, полиция нагрянет туда, как только установит его личность. Скорее всего уже установила.
Жаль маму. Надо бы рассказать ей, как все было на самом деле, что он ни в кого не стрелял. Может, написать ей письмо, если найдется укрытие.
В четыре начало темнеть, и Каспер немного успокоился. Ведь он же никого не убивал, это чистое недоразумение, не станут же его карать за то, в чем он неповинен. Или станут?
Вот именно. Принято говорить, что Швеция — правовое государство, но Каспер в этом сомневался. Скольким невиновным выносят строгие приговоры, тогда как подлинные преступники — те, что выжимают из сограждан деньги, рабочую силу и жизненную энергию, — пребывают на свободе, потому что их действия оправдываются законом.
Каспер озяб. Под кожаной курткой на нем была только тонкая водолазка. Заношенные джинсы тоже не больно-то грели. Больше всего мерзли ноги в парусиновых туфлях на резине.
На Рингвеген он зашел в кондитерскую, в которой прежде не бывал ни разу. Взял кофе, два бутерброда с сыром и сел за столик поближе к батарее отопления.
Только поднес к губам чашку, вдруг сзади его окликнули:
— Каспер, ты? Оболванился так, что сразу и не узнать.
Он поставил чашку и обернулся.
Видно, у него было испуганное лицо, потому что девушка, сидевшая за соседним столиком, сказала:
— Ты чего это дрейфишь так? Это же я, Магган. Ну, вспомнил?
Конечно, вспомнил. Магган несколько лет гуляла с его лучшим другом, он познакомился с ней в первый же день, когда приехал в Стокгольм почти три года назад. Не так давно она разошлась с его другом, тот ушел в плавание, и с тех пор Каспер не видел Магган.
Магган пересела за его столик, они потолковали о былом, и Каспер решился посвятить её в свои проблемы. Рассказал все, как было. Магган читала газеты и сразу, уразумела, в какой он попал переплет. Выслушав его, она сказала:
— Бедняжка. Вот это влип! Наверно, правильнее всего было бы посоветовать тебе — иди, мол, в полицию и скажи все как есть. Но я воздержусь — не доверяю легавым.
Она призадумалась, Каспер молча ждал. Но вот она заговорила снова:
— Поживешь у меня. Обзавелась берлогой в Красене. Конечно, мой тебе не обрадуется, но он и сам не в ладах с легавыми, поймет. И вообще он добрый. В глубине души.
У Каспера не хватало слов, чтобы выразить свое облегчение и благодарность, но он сказал:
— Ты мировая баба, Магган, я всегда это говорил.
Она заплатила за него в кондитерской, потом проводила до Шеппсбрун, где он оставил машину.
— Чего доброго, на штраф нарвешься, — сказала она. — Тебе это сейчас совсем ни к чему. Гроши на заправку у меня найдутся, так что не волнуйся.
Она сама села за руль, и всю дорогу Каспер горланил песни.
* * *
Херрготт Рад прищелкнул большим пальцем за правым ухом так, что шляпа подскочила и съехала на левую бровь.
— Сегодня пойдем и подстрелим фазана. Потом съедим его. Таких кулинаров, как я, поискать надо. В этом одно из преимуществ холостяцкой жизни — поневоле научишься готовить.
Мартин Бек буркнул что-то неразборчивое.
Сам он абсолютно не годился в кулинары. Может быть, потому что поздно стал холостяком.
— А где стрелять будем? Ты владеешь лесными угодьями?
— А друзья на что, — сказал Рад. — Считай, что нас пригласили на охоту. Сапоги возьмешь мои. Ружье тоже, у меня их два.
Он усмехнулся, перебирая лежащие на столе бумаги.
— Конечно, если ты предпочитаешь отвести душу разговором с Фольке, то…
Мартин Бек поежился. Допрос Фольке Бенгтссона окончательно зашел в тупик. Нечто вроде шахматной партии, когда у противников осталось, кроме королей, по одному коню.
— Одна сегодняшняя новость касается осмотра места происшествия, сообщил Рад. — Точнее, ветоши, которую лично я обнаружил поблизости от трупа, когда мы там работали. По правде говоря, я успел про нее забыть.
Он расхохотался.
— Ну и что с ней? — спросил Мартин Бек.
— Подверглась криминалистической экспертизе. Вот заключение. Хлопчатобумажное волокно, частицы гравия, грязь, глина, жир, смазочное масло, никелевая стружка. Гравий, грязь, глина по составу точно соответствуют пробам грунта, которые мы взяли в яме, где лежала Сигбрит. А там, где я подобрал ветошь, состав уже другой. Значит, можно предположить, что убийца вытирал ветошью свои сапоги. Скорее всего сапоги, в другой обуви там было не пройти.
— Никелевая стружка, — сказал Мартин Бек. — Не совсем обычная вещь.
— По-моему, тоже. Во всяком случае, ничто из этого не может быть обращено против Фольке Бенгтссона.
«И все-таки он будет осужден, — подумал Мартин Бек. — Если только…»
— Ну все, теперь поехали на охоту, — заключил Рад.
Мартин Бек еще никогда не ходил на охоту, и все было для него необычно. В сапогах Рада, джинсах, теплой куртке и вязаной шапочке он шагал по кочкам рядом с Херрготтом и Тимми на поводке. Дробовик он нес на левой руке, зажав приклад под мышкой так, как это делали охотники в кинофильмах.
— Тебе стрелять первым, — сказал Рад. — Как-никак гость. Потом я.
Мягкие кочки пружинили под ногами, высокая трава серебрилась инеем после холодной ночи. Какие-то упрямые цветки бросали вызов наступающей зиме; местами попадались выстроенные кольцом синеватые грибы.
— Рядовка, — объяснил Рад. — Вполне съедобные. На обратном пути можно собрать для гарнира.
Шляпки грибов подмерзли, а вообще-то день был на редкость хороший для этого времени года. Мартин Бек помалкивал — он слышал, что охотникам положено соблюдать тишину в лесу. И он старался совсем не думать об удушенных разведенных женах, об отсидевших срок сексуальных маньяках, о ключах, которые никуда не подходят, и о ветоши с никелевой стружкой.
Воздух был чистый, прозрачный, небо высокое, голубое, с редкими клочьями облаков.
Вдруг перед Мартином Беком вверх взметнулась птица. Застигнутый врасплох, он вздрогнул, выстрелил, а птица стрелой унеслась прочь.
— Господи, — усмехнулся Рад. — Не хотел бы я стрелять в одной команде с тобой. Спасибо, не попал в Тимми или в меня.
Мартин Бек тоже посмеялся. И ведь он с самого начала предупредил, что его охотничий опыт равен нулю.
Следующего фазана они подняли минут через сорок, и Рад подстрелил его с этакой элегантной небрежностью, словно походя.
На обратном пути Мартин Бек занялся собиранием грибов.
— С грибами оно проще, — заметил Рад. — Они на месте стоят.
Когда они вернулись к томатной машине Рада, Мартин Бек сказал:
— Никелевые стружки… Откуда?
— С какого-нибудь завода, где изготовляют специальные детали. Да мало ли откуда!
— Это может оказаться важным.
— Возможно, — согласился Рад.
Похоже было, что сейчас у него только обед на уме.
И обед удался на славу. Мартину Беку давно не доводилось так вкусно поесть. Хотя Рея Нильсен и часто и охотно готовила вкусную еду.
Оказалось, что у Рада в холодильнике хранится всякая всячина. Например, сморчки, которые он сам собрал. И бесподобная смесь из черники, ежевики и дикой малины. Получился отличный десерт, тем более что к ягодам были поданы сбитые сливки «собственного производства», как выразился Рад.
Только они вытерли рты, как зазвонил телефон.
— Рад?.. Нет, правда?.. Ну, молодец, честное слово, молодец! Рассказывай… Как? По почте? Я передам. Завтра постараемся выбраться… Если и дальше так пойдет, жди повышения, возьму тебя в Андерслёв… Не хочешь? Ну и дурень… Ясно, привет.
Рад положил трубку и хитро посмотрел на Мартина Бека.
— Кто это?
— Один парень из Треллеборга. Он нашел квартиру, к которой подходит ключ из сумки Сигбрит.
Мартин Бек был поражен и не скрывал этого.
— Черт возьми, это как же он ухитрился?
— У нас в деревне говорят: чем крестьянин глупее, тем свекла крупнее. Может, и к этому случаю подходит? Ан нет, не подходит!
Рад продолжал говорить, убирая со стола.
— А дело в том, что несколько ребят в Треллеборге решили во что бы то ни стало найти эту проклятую дверь, если только она и впрямь в городе находится. Сделали кучу аналогичных ключей и потратили уйму сверхурочных часов.
Он сделал вынужденную передышку — его одолел смех. Мартин Бек уже опомнился и стал помогать с посудой.
