Я не обращалась к ним за советом уже довольно долго, обычно я это делаю гораздо чаще. А не обращалась, наверное, потому, что чувствовала: настанет момент, когда их помощь будет мне по-настоящему необходима. А поскольку мне предстоит в общем-то опасное мероприятие, сейчас я захотела заранее узнать, что готовит мне судьба и что в связи с этим посоветуют мои магические помощники. Спрашивать о том, чем закончатся переговоры с Павловым, я не стала — это было уже не самым важным. Гораздо больше меня волновала встреча с Магомедовым.
Я достала миниатюрный мешочек, где хранились мои драгоценные «кости». Усевшись по привычке на пол, я зажала холодные двенадцатигранники в руке, на секунду задумалась и мысленно сформулировала вопрос: «Чем закончится моя авантюра с попыткой ареста грабителей?». Затем бросила «кости» на мягкий ковер.
Ответ не заставил себя долго ждать: «20 + 25 + 9».
Я задумалась, стараясь как можно точнее вспомнить формулировку этого предсказания, и вот что у меня получилось: «Продумайте каждый свой шаг, чтобы не коснулось вас какое-либо несчастье».
Вопреки моим ожиданиям, четкого ответа на сей раз «кости» не дали. Следовательно, все зависит от меня самой. Что ж, придется рассчитывать на себя и на свои силы. Означало ли это предсказание, что Павлов откажется? Неизвестно. Ну и ладно, и так узнаю ответ на сей вопрос, ведь до встречи с ним осталось совсем немного. Но вот то, что задуманное предприятие окажется не из легких, совершенно очевидно.
Однако эта нерадостная перспектива нисколько не уменьшила моего желания привести мой план в исполнение. Надо только досконально продумать каждый свой шаг, и удача мне обеспечена. Время на раздумья у меня есть. Последнее слово в этом «романе» пока остается за Сашкой. Значит, нечего тянуть кота за хвост, надо ехать к нему и выяснять все на месте. Я пока не знала, каким именно способом буду уговаривать упрямого мента согласиться на мое предложение, но была уверена, что нужные слова в необходимый момент появятся сами собой.
Приняв решение, я отправилась одеваться и через двадцать минут уже была полностью готова к предстоящему сражению. Бросив последний взгляд в зеркало и поправив непослушную прядь светлых волос, я решительно направилась к выходу.
Сашка уже ждал меня. Я нарочито вежливо поздоровалась с ним, прошла в квартиру и уселась на диван, положив при этом ногу на ногу таким образом, что нижний край моей узкой юбки немедленно пополз вверх, почти до самых трусиков. И как ни старался Павлов, ему не удалось спрятать от меня свой восхищенный взгляд.
Усевшись в кресло напротив меня, он достал сигарету и предложил мне. Мы закурили. Выпустив дым, Сашка спросил:
— Так что же тебе удалось накопать?
— Ни больше ни меньше, как икону Тверской Богоматери. Только я ее не «накопала», а «наныряла». Кстати, не без твоей помощи.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что, если бы ты не сказал мне, что Хаврошин сидел, я бы до сих пор топталась на одном месте.
— Я не об этом. Ты что, хочешь сказать, что в самом деле знаешь, где икона? Именно украденная икона, а не какая-нибудь другая?
— По-моему, я так и сказала еще по телефону.
— И как же тебе это удалось?
— Все оказалось очень просто. Благодаря твоей информации и моей наблюдательности я нашла грабителей. Помнишь, как лежало тело?
— Ну да, на спине, ногами к входу.
— Но ведь стреляли-то ему в спину, поскольку выходное отверстие явно в груди… Тебе не кажется, что, когда человеку стреляют в спину, падать он, скорее всего, будет лицом вниз? Особенно когда стреляют из мощного оружия да с близкого расстояния. Элементарная физика.
— Сие я и без тебя понял, — Сашка хорохорился, но выглядел смущенным. — Я загадал эту загадку нашим экспертам, но ответа до сих пор получить не могу. Сама понимаешь, у них там не один Хаврошин. Но честно говоря, не думаю, что положение тела может иметь решающее значение. А по-твоему, это что-то значит?
— Это значит, что его специально переложили на спину, чтобы создать видимость попытки сопротивления.
— Ничего не понимаю. Если, как я предполагаю, Хаврошин был наводчиком, какой смысл грабителям покрывать его, делая вид, что он сопротивлялся. Грохнули и грохнули!
— Все дело в том, что на самом деле икона налетчикам на фиг сдалась. Им было нужно убить Михаила, а чтобы создать для этого правдоподобный повод, они украли первую попавшуюся икону.
— Подожди, а зачем им его убивать просто так?
— Вовсе не просто так! Если ты помнишь, на суде Михаил отказался выдавать своих сообщников. И сделал он это потому, что решил: раз ему в любом случае светит срок, то уж лучше сидеть не за просто так, ведь сообщники останутся на воле, с деньгами. Он рассчитывал, что, когда выйдет, получит свою долю и сможет нормально жить. А деньги там, при ограблении банка, сам знаешь, были взяты не малые.
— Но ведь это только твое предположение…
— Ну и что… Скорее всего, именно так и было. Я разговаривала с матерью Хаврошина и узнала, что Михаил говорил, будто кто-то должен ему деньги.
— Ага… Только сообщники не захотели с ним делиться и решили попросту избавиться от парня, — Сашка явно заинтересовался моим рассказом.
— Совершенно верно.
— Но ведь это можно было сделать где угодно, зачем им было лезть в музей?
— Тогда гораздо легче было бы выйти на них. А так все очень складно: из музея крадут ценную икону — охранник становится случайной жертвой. Просто и надежно.
— И ты считаешь, что икона находится у одного из убийц?
— Я не считаю, а знаю. Я ее видела.
— И ты ее там оставила?! А вдруг он заметит, что кто-то обнаружил икону, и спрячет ее так, что нам никогда не найти? Мы же просто в этом случае ничего не сможем доказать.
— Не волнуйся, не первый год замужем. Я оставила ее в квартире, но перепрятала. Если в ближайшее время вор не заглянет в свой тайник, то мы успеем. Поэтому надо действовать быстро.
— Что значит действовать?
— У меня есть план, и я хочу, чтобы ты мне помог.
— Нет, подожди, я что-то не понимаю. Если икона была им не нужна, какой смысл хранить у себя дома такую улику. Гораздо логичнее было бы просто избавиться от нее.
— Ну откуда мне знать! Может быть, они истинные ценители искусства, или просто захотелось дополнительную деньгу сшибить… Тебе-то какая разница? Главное, что икона есть, и нам надо сделать все, чтобы она от нас не ушла.
— Ну и что ты задумала?
— Я хочу пойти к этому самому господину Магомедову и предложить ему за икону хорошие деньги…
— Стоп! То есть ты хочешь выступить в качестве приманки? Проще было бы просто ввалиться к нему, взять икону и… Да, но…
— В том-то все и дело, что «но»… Для того чтобы вломиться к человеку на законных основаниях, нужен веский повод, без которых санкции на обыск тебе не видать как собственных ушей. Слов матери Хаврошина для этого явно недостаточно. Мало ли с кем общался ее сын. Ведь на суде по делу об ограблении банка приятели Михаила никак не фигурировали, даже в качестве свидетелей.
— Не фигурировали, точно, это я уже проверил. Ты, конечно, можешь подать официальное заявление о том, что, по имеющимся у тебя сведениям, источник которых ты вправе не раскрывать, она находится в квартире некоего Магомедова… Хотя вряд ли даже в этом случае нам удастся добиться санкции на обыск. Любой мало-мальски смыслящий в своем деле адвокат тут же предъявит нам обвинение в том, что задержание проведено не по правилам и что икону мы могли сами подбросить. Стоп, — у Сашки загорелись глаза, — кажется, придумал… Отпечатки пальцев! На иконе должны быть отпечатки пальцев Магомедова и не хрена тебе соваться в его квартиру. Даже если он будет отрицать свою причастность к похищению иконы, от пальчиков своих он отказаться не сможет. Разве что отрубит, — Сашка победно заулыбался.
Пришлось охладить его пыл.
— А с чего ты вообще взял, что на иконе есть отпечатки? — ехидно поинтересовалась я.
— То есть как это?
Павлов выглядел удивленным, но я тянула паузу, и он, кажется, сам засомневался в правильности своего гениального предположения.
— А ты что думаешь, в доме у Магомедова нет ни одной тряпки? Да стер он твои отпечатки! То есть свои, естественно. А концы в воду. Или он, по-твоему, совсем идиот?
— Так что, этот номер тоже не пройдет? — Сашка явно был расстроен.
— Не пройдет. Поэтому я и предлагаю следующее. Скажешь своему начальству, что твой осведомитель, то бишь я, может оказать помощь в поиске украденной из музея иконы Тверской Богоматери. На подобное сотрудничество со мной твое руководство согласится?
— Думаю, без проблем.
— Вот и прекрасно. Снабдишь меня диктофоном или каким-нибудь другим хитрым приспособлением. Я во всеоружии заявлюсь к Магомедову и заставлю его рассказать мне об иконе. Главное, вынудить его сознаться, что она у него. Ну и в тот самый момент, когда он расколется, ты со своими ребятами возьмешь его с поличным.
