Налив себе в чашку свежесваренного ароматного кофе, положив сахар и помешивая его ложечкой, я закурила еще одну сигарету. Внезапно мне вспомнилось имя, что называли мне вчера, — Евгений Маркович Шмуйлович. К нему-то в гости мне и предстояло отправиться сегодня утром. И хотя мне имя Шмуйловича было совершенно незнакомо и я была уверена, что прежде я с этим типом нигде не встречалась, но означает ли это, что он не знает меня в лицо? Я ведь человек в городе достаточно известный и часто шатаюсь по разного рода крутым мероприятиям… Кости определенно советовали мне быть осторожной, и я решила, что, отправляясь к Шмуйловичу, надо прибегнуть к маскараду.
Допивая чашку кофе, я размышляла, стоит ли сначала позвонить Шмуйловичу или лучше нагрянуть к нему на работу неожиданно. Этот господин, по словам Гарика Папазяна, работал в администрации Ленинского района города. Несложно было туда поехать, пойти на прием… Я хорошо знала, как нужно пробираться в такого рода учреждения. Однако Шмуйлович может оказаться в отъезде или заболеть, и я зря потрачу время, катаясь в Ленинский район, также окраинный, расположенный далеко от моего дома. Поэтому я порылась в своих записях, отыскала координаты Шмуйловича, данные мне вчера Гариком Папазяном, и набрала номер домашнего телефона. Мне ответил приятный женский голос:
— Алло?
— А Евгения Марковича Шмуйловича к трубочке позовите, пожалуйста! — Я постаралась сказать эти слова как можно более сухим, официальным тоном.
— Он уже ушел на работу, — последовал ответ. — Так что звоните теперь туда.
— На работу — это в администрацию Ленинского района? — не удержалась, уточнила я.
— Да, да, конечно, — голос звучал так же спокойно, приятно. — Он ведь только в администрации работает, больше нигде.
Поблагодарив собеседницу, я отключилась, однако следовать ее совету и звонить в администрацию не стала: если Шмуйлович ушел на работу, значит, все нормально и мне незачем туда звонить.
Я стала собираться. Порывшись в шкафу, откопала парик из искусственных темно-русых волос кудряшками, какие были в моде лет этак двадцать назад. Свои собственные волосы я стянула в тугой узел, собрала на голове, а поверх них надела парик. Глянула в зеркало — парик сидел великолепно и настолько изменял мою внешность, что я сама перестала себя узнавать. Однако одного элемента маскарада было, пожалуй, мало. Я взяла баночку со специальным бесцветным, но вязким, как клейстер, раствором и кисточкой стала наносить его себе на лицо тонким, аккуратным слоем. Вскоре раствор стал подсыхать, и мою кожу на лице противно стянуло. Однако, глянув в зеркало, я обнаружила, что теперь мое лицо сильно поблекло, утратило обычный здоровый розовый цвет и его покрыла сетка мелких, очень похожих на старческие морщин. За какие-то пять минут я внешне постарела лет на тридцать. Но и этого мне показалось мало. Из ящика комода я достала большие совиные очки с простыми стеклами, изготовленные специально для такого случая. Надев их и снова глянув в зеркало, я удовлетворенно хмыкнула: на меня смотрела старомодно выглядящая женщина лет пятидесяти с гаком, в огромных очках, с наивным, даже глупым выражением лица. Отлично! — похвалила свою работу я. Как раз то, что нужно.
Из дальнего угла своего платяного шкафа я достала особое свое платье, которое надевала всегда к этому гриму. Платье сшила мне одна моя знакомая швея по моему собственному проекту. Это был уже давно вышедший из моды и весьма поношенный образчик женского гардероба, какой было престижно носить лет эдак двадцать назад. Главной же особенностью, для чего я держала его у себя, было то, что со всех сторон платье было оборудовано специальными «толщинками» — прокладками из ваты, выполненными так искусно, что едва я надевала его на себя, как становилась похожей на раздобревшую даму лет эдак пятидесяти. Это я-то, в свои двадцать семь лет имеющая фигуру Дюймовочки! Одним словом, при помощи моего спецкостюма я устроила себе фигуру женщины предпреклонного возраста под стать морщинистому, постаревшему лицу.
Потом я порылась в своем письменном столе и нашла там несколько визиток, оставленных когда-то бывшими клиентами. Теперь я при необходимости могла использовать их по назначению. Уже перед выходом из квартиры задумалась, брать ли мне с собой мой «макаров». Но потом решила от такой идеи отказаться — устраивать вестерн на улицах города было не в моем характере.
Экипировавшись таким образом, я вышла из дома, чтобы сесть в свою бежевую «девятку» и ехать на прием к господину Шмуйловичу Евгению Марковичу.
Здание администрации Ленинского района нашего города находилось в очень тихом, спокойном переулке, вдали от оживленных проспектов и в окружении старых, сталинской постройки, домов. Само же здание представляло собой четырехэтажное угловатое сооружение типа официального правительственного модерна — зданий в таком стиле много строили в восьмидесятые годы. На входе я показала вахтеру свою лицензию на деятельность частного детектива, которая произвела на него настолько сильное впечатление, что он сразу пропустил меня. Затем поднялась к кабинету Шмуйловича.
Евгений Маркович был маленький, но все-таки начальник, и в его приемной меня встретила секретарша.
— Евгений Маркович сейчас занят, — сообщила она мне. Как будто такие начальники когда-нибудь бывают свободны для незнакомых им посетителей!
— Да, но у меня договоренность о встрече с ним, — нагло принялась врать я.
— У вас? — Секретарша смотрела на меня удивленно. — Вашу фамилию, пожалуйста, назовите.
В ответ я подала ей отобранную дома визитку. Секретарша уставилась на нее озадаченно.
— Не знаю, Анфиса Дмитриевна, — проговорила смущенно она. — Вашей фамилии у меня в журнале нет. Вы с кем договаривались о встрече?
— Послушайте, вы, может быть, просто сообщите Евгению Марковичу о том, что я хотела бы с ним поговорить? — предложила я. — Скажите, что я по поводу Толи Ольховского…
— Кого? — переспросила секретарша озадаченно.
— Ольховского, Анатолия Дмитриевича…
Секретарша пожала плечами. Ясно было, что названная мной фамилия также ей ничего не говорит.
— Хорошо, я скажу, — наконец проговорила она. — Но только я вам ничего не обещаю! Евгений Маркович и в самом деле занят…
Секретарша скрылась в кабинете Шмуйловича. Последовало несколько минут напряженного ожидания. Наконец секретарша появилась на пороге, на лице ее было написано искреннее удивление. Широко распахнув дверь в кабинет, она сделала приглашающий жест.
— Проходите, пожалуйста, — сказала она. — Евгений Маркович примет вас…
Господин Шмуйлович сидел за столом, когда я вошла, и смотрел на меня холодными, стального серого цвета глазами — у меня сразу возникло неприятное ощущение от одного его взгляда. Мне кажется, такой взгляд должен быть у волка. Во всем остальном, за исключением взгляда, внешность у Евгения Марковича была весьма привлекательная, ухоженная. Довольно моложавое для его реального возраста лицо, гладкое, без морщин и чисто выбритое, правильные черты его заставляли предполагать, что в юности Шмуйлович определенно нравился женщинам. Его седеющие волосы зачесаны с аккуратным пробором, так же аккуратен и к тому же элегантен был его строгий костюм.
Я тщетно ждала ответа на свое приветствие — некоторое время Шмуйлович пристально и сумрачно рассматривал меня своими волчьими глазами, а я стояла перед ним, словно кролик, зачарованный неподвижным взглядом удава.
— Ну-с, Анфиса Дмитриевна… — наконец размеренно произнес он, вертя в руках мою визитку, переданную ему секретаршей. — Чем могу быть полезен?
Он даже не предложил мне сесть. И весь его вид, несмотря на внешнюю вежливость и учтивость, показывал, что я со своим визитом ему крайне нежелательна в это время дня, и вообще… Однако он принял меня! Это было любопытно.
— Видите ли, Евгений Маркович, — начала я, внаглую усаживаясь на стул около стола. — Я бы хотела расспросить вас об Анатолии Дмитриевиче Ольховском. Вы ведь с ним большие друзья, правда? — Я сознательно построила свой вопрос в настоящем времени, решив заодно проверить, известно ли Евгению Марковичу про убийство зубного врача. — Или, по крайней мере, хорошо его знаете, часто встречаетесь…
Шмуйлович продолжал молча рассматривать меня холодными звериными глазами и отвечать, похоже, не собирался.
— Мне рассказывали, что вы с Анатолием Дмитриевичем очень хорошо знакомы, — я изо всех сил старалась расшевелить Шмуйловича, вызвать на разговор. — Вместе даже на охоту ходите…
— Кто вам это наплел? — вдруг резко спросил сидящий за столом, не сводя с меня взгляда.
— Да ну какое имеет значение, кто мне это… сказал, — попыталась улыбнуться я, что под взглядом моего немногословного собеседника было не так-то просто. — Одна моя очень хорошая знакомая…
