Ознакомительная версия.
– Vox populi, vox dei, – заметил Федор.
– Чего? – не понял Астахов.
– Глас народа – глас божий, – перевел Федор. – Савелий у нас «глас народа». Принимая во внимание вышесказанное, в нашем деле может быть один актер, а может – два. Или даже несколько. И тогда наша серия не что иное, как нечаянные совпадения. Или, наоборот, намеренные совпадения. Копикэт. Короче говоря, некто косит под убийцу манекенов. Так, Савелий?
– Ну да… Даже не знаю… У нас есть три повешенных манекена и две… женщины. Считается, что привычки, образ жизни и поведение жертвы часто провоцируют убийцу. Эта Лидия Рогова… Мужа не любила, обманом женила его на себе… Он ее тоже не любил… Она хотела развода. Он, как я понимаю, был не против, но не хотел делиться, поэтому ей пришлось нанять адвоката. Кстати, нашли ее адвоката?
– А надо? – саркастически спросил Коля.
– Ну, не знаю… А что, если представить… – Зотов смущенно замолчал.
– Савелий, не томи!
– Да-да… сейчас. Если представить себе, что не было ни манекенов, ни другой женщины… а только Лидия Рогова, то возникает вопрос не «зачем», а «кому выгодно». Кви продест? Убийство всегда выгодно убийце. Если ответить на вопрос, кому выгодна смерть Роговой, то сами понимаете… В данном случае это выгодно ее мужу!
– Ясен пень! Но у него алиби, – с сожалением сказал Коля. – Мы тоже не дураки, проверили по минутам. Но тут, если честно, есть ряд неясных моментов. Во-первых, я лично не уверен, что она хотела развода. Убейте меня, но я не поверю, что она могла уйти к этому нищему мальчишке. Холодная, рассудительная, избалованная баба, привыкшая к деньгам… Нет!
– А любовь? – спросил Савелий, порозовев.
– Морковь! – ответил в тон ему Коля. – Сначала деньги, потом любовь.
– Ты циник, – с осуждением заметил Федор. – Я, кстати, забыл рассказать… Я познакомился с Димой Сотниковым. Любопытно было поговорить с другом Лидии Роговой. Мне он понравился. Он действительно любил ее.
– Господа, я чего-то не догоняю! – сказал в сердцах Коля. – О какой, на хрен, любви идет речь? Любовь такого пацана, как Дима Сотников… да грош ей цена! Что он в этом понимает? Недоделанный писатель, маменькин сынок, девственник! Да попади ваш Дима в молодежный коллектив, да встреть там неглупую девушку… Я говорю, неглупую, а не какую-нибудь вертихвостку. Девушку, с которой можно поговорить о смысле жизни…
– Вот тут я с тобой согласен, – перебил друга Федор. – Поэтому я пригласил парня на наш семинар.
– Он был?
– Был. Даже выступал. Немного занудно, но интересно. Студиозусы набросились на него как стая волчат. Я смотрел, слушал и чувствовал себя таким старым и матерым… и не вмешивался. Знаете, о чем был спор? О предназначении. Дима, весь истерзанный своей болью, доказывал, что мы ничто и жизнь человеческая не имеет смысла. А весь семинар рычал и рвал его в куски, доказывая, что каждый человек уникален, неподражаем и так далее. Эх, сладкоголосая птица юности! – вздохнул Федор.
Они помолчали. Астахов разлил коньяк, и они выпили.
– Возвращаясь к нашим баранам, – сказал Федор, проглотив маслину. – О чем мы?
– О выгоде, – ответил старлей. – Кому выгодно убийство Роговой. Выгодно мужу, ежу понятно. Он бы ничего не имел против, чтобы супружница испарилась без следа. Но алиби, господа, вещь упрямая. Хотя… есть нюанс. Нюансик. Рогов был все время на глазах, сначала Речицкого, потом Речицкого и Регины. В показаниях свидетелей имеет место расхождение во времени. Небольшое, но все-таки. Минут двадцать. Хотя полагаться на их показания трудно. Все были изрядно под мухой. Речицкий, по его словам, подошел к Роговым примерно в половине двенадцатого или чуть позже. Я, кстати, встретился с Дедом Морозом, спросил, когда Речицкий получил динозавра…
– Какого динозавра? – не понял Савелий.
– Неважно какого. Мало ли динозавров… Приз такой. Речицкий прыгал вокруг елки на одной ноге и выиграл ящера. Дед Мороз говорит, было двадцать минут двенадцатого. Ему так надоела эта бодяга – все уже выпили, а он как дурак скачет, жарко, шуба на вате, по спине течет, устал и еще ни в одном глазу. Вот и смотрел все время на стрелки. Там над входом часы висят. У него контракт на роль Деда Мороза только до двенадцати. Было одиннадцать двадцать, когда он вручил Речицкому динозавра. Спустя минут пять, не больше, Речицкий подошел к Роговым, то есть в одиннадцать двадцать пять. Почти сразу же Лидия Рогова уходит. Затем к друзьям присоединяется Регина. Речицкий сказал, минут через пять подгребла Регина. То есть примерно без двадцати пяти двенадцать. Или даже в половине. А по ее словам, она подошла к ним без пяти двенадцать. Вот и набегает минут двадцать – двадцать пять. – Коля помолчал, значительно глядя на друзей. – Правда, тут возникает вопрос: можно ли им верить? А кроме того, мог ли Рогов последовать за женой… так, чтобы никто не заметил?
– Последовать он мог, – сказал Федор, – и даже незаметно для пьяных свидетелей. Отлучился в туалет, например. А вот заставить жену спуститься вниз, затащить ее под лестницу… вряд ли. И зачем убивать чуть ли не на публике? Неоправданный риск. Что он, потерпеть не мог?
– То-то и оно. Так что эти двадцать минут нам вроде как без надобности.
– Ищите женщину! – вдруг торжественно произнес Савелий
– Какую женщину?
– Любую.
– Можно поконкретнее?
– Во всех детективах все завязано на женщине… – пояснил Зотов.
– Молодец, Савелий, зришь в корень, – похвалил Федор. – С секретаршей Рогова беседовали? Никто не может рассказать о человеке больше, чем его секретарша. Даже родная жена.
– Беседовали. Ничего она не знает, морду воротит. Неприятная баба.
– В свое время Рогов женился на секретарше. Есть мужики, которые все время наступают на одни и те же грабли. Как она выглядит? – спросил Федор.
– Я бы на ней не женился. Сухая, скучная, в мужском костюме, застегнутая до ушей. А загребает, думаю, побольше меня. Могла бы ни в чем себе не отказывать.
– Она была в мэрии?
– Говорит, нет. А там… хрен ее знает. Билеты не именные, всякий мог купить. Ты что, думаешь, она могла… устранить Лидию Рогову?
– Гипотетически могла. Не знаю, Николай. Ищу зацепку. То есть женщину, как призвал Савелий.
– Ну, раз Савелий… тогда конечно. Присмотрюсь.
– Присмотрись. А что такое Рогов?
– Крепкий орешек. Не скрывает, что не любил жену, что у него были любовницы. О ее отношениях с Сотниковым ничего не знал, пока тот не бросился на него на кладбище. Не сильно переживает. Говорит, что думает. Такой, если решит убить подругу жизни, то не будет действовать так по-идиотски. Обдумает все заранее… и так далее.
– По-твоему, он лжет?
– Не похоже. – Коля задумался. Потом внимательно посмотрел на Федора и спросил: – А что это за вопросы такие философские, а? Или у нас кролик в рукаве?
– В цилиндре. – Федор достал из портфеля плоский полиэтиленовый пакет, протянул старлею. – Держи. Кролик-сюрприз!
Астахов взял сверток, испытующе взглянул на Федора, перевел глаза на Савелия. Простодушный Зотов ответил ему невинным взглядом. Коля сунул руку в пакет, достал пачку черно-белых фотографий. Разложил на столе. Савелий от любопытства вытянул шею. В интерьере ресторанного зала – видны были столики, бар вдалеке, угол сцены, – сидели двое. Лидия Рогова и Дима Сотников. Дима смотрел на Лидию собачьими глазами и что-то говорил. Она, наклонив голову вперед, слушала. На следующей фотографии Дима держал ее за руку, она смеялась, глядя на него. На третьей фотографии они стояли на улице. Лицо у Димы обиженное, Лидия упирается лбом в его плечо.
Старлей с трудом оторвался от снимков, посмотрел на Федора. Тот, не скрывая удовольствия, скромно пожал плечами.
– Ну? – выдохнул Коля.
– Я был в «Белой сове», поговорил с официантами. Один рассказал мне, что за этими двумя следил какой-то тип, по виду – частный сыщик. И фотографировал. У него техника классная, говорит, работает без вспышки. Найти этого типа оказалось делом техники. Я хоть и отошел от дел, но старые связи не ржавеют. Нашел его, поговорил, объяснил ситуацию… Он не очень сопротивлялся, выложил все как на духу. Говорит, сделал, как было велено, сдал работу вместе с негативом, получил гонорар. Остались не очень качественные снимки. Забыл их уничтожить. Думаю, врет. Он оставляет себе комплект, на всякий случай. Тот еще жучила. Но это к делу уже не относится, я думаю.
– Кто заказчик? – спросил нетерпеливо старлей.
– Кто заказчик? – повторил Федор, глядя на друга. – А кому выгодно?
– Рогов?
– Рогов.
– Сука! Значит, он знал! Ну, я тебя… ах ты, сукин сын! – Коля грохнул кулаком по столу.
Когда они прощались на улице, Федор вдруг сказал:
– Слушай, Николай, дай до завтра кассеты с допросами свидетелей. Верну в целости и сохранности. Закину прямо в офис. Они у тебя с собой?
Зося сидела на полу в прихожей и читала школьный дневник. Дневник упал с антресолей, когда она доставала оттуда всякий хлам – решила наконец навести порядок. Надо же хоть чем-то себя занять. Старая потрепанная тетрадь, на первой странице нарисованы цветочки и написано: «Восьмой «Б». С тремя восклицательными знаками.
Ознакомительная версия.
