и среди цыган? Зная его общительность, можно предположить и это. Но цыган ли убил его и Гиржеля?
Я посмотрела на часы и поняла, что опаздываю. До начала урока оставалось двадцать минут.
* * *
Незаметно пролетело время до вечера. На редкость плодотворно прошли уроки в выпускных классах: то ли поумнели все разом, вспомнив о грядущих полугодовых тестах, то ли заметили, что я слегка неадекватна. Сразу освободить голову от мыслей о случившемся не удалось, поэтому поначалу я раздала распечатки с заданиями прошлогодних тестов и, отвернувшись к окну, молча наблюдала за работой дворника. В классе стояла тишина. На академически часовой тест в лицее обычно давалось двадцать минут. В этот раз большинство сдали распечатки раньше. Заподозрив, что объяснение этому простое – интернет им в помощь, – я вызвала не самых сильных к доске. К моему удивлению, они решали задачи самостоятельно.
Позже подобное просветление в ученических умах я наблюдала и в параллельном выпускном классе.
Оставалось провести консультацию.
Удивляться глупости подростков мне приходилось нечасто: все же в лицее учились не худшие дети. Иные ездили с другого конца города, чаще на автомобилях с водителем. Но и они, чтобы не вылететь из этого учебного заведения, должны были обладать умом и желанием учиться. Одних родительских денег, чтобы удержаться здесь, было мало. Тот, кто открыл лицей, был человеком, несомненно, справедливым. По-настоящему талантливые дети учились бесплатно. Как из состоятельных семей, так и из бедных. Но чтобы пройти на бесплатное обучение, ребенок должен был сдать весьма трудные экзамены и на высокий балл. Олег Юрьевич Нилов меценатствовал выборочно, лично отбирая математическую элиту. Будучи сам талантливым математиком и шахматистом и имея звание мастера спорта по фигурному катанию, он самостоятельно составлял программу обучения юных гениев, умело сочетая занятия наукой и спортом. В лицее хилых не было, как и умственно ленивых. Но были те, кого дурно воспитали в родительском доме. Мне, как штатному психологу, не раз приходилось вмешиваться в конфликты между педагогами и такими детьми. И бывало так, что в лицее оставался кто-то один – либо зарвавшийся отпрыск хама, либо так не поверженный в битве с хамством учитель.
Сейчас же девочка Юля, верхом оседлавшая школьный стул, вела себя по меньшей мере глупо. Демонстративно отказавшись от моей консультации, заявила, что «выполнять папашины прихоти не собирается».
– Я передумала поступать в МГУ. Не хочу ломать себе жизнь, став похожей на высушенную мышь! Я замуж хочу! И выйду! Поговорите с отцом, Асия Каримовна. Вас он послушает.
– Чем образование-то тебе помешает?
– Кому нужна жена, которая умнее мужа? – заметила она, в упор глядя на меня. – Вот вы – замужем?
– Да. Правда, мы не живем вместе, – не стала я обманывать девочку. – Но это только потому, что женились мы без любви.
– Как это?! То есть зачем?
– Так получилось, – обсуждать свою личную жизнь с ребенком я точно была не готова.
– Ладно… забейте на мои вопросы, я сегодня пришла, чтобы вы помогли уговорить отца отстать от меня с поступлением в Москву. Я скажу ему, чтобы зашел к вам?
– Стоп. Я правильно поняла, что в принципе против поступления в институт ты ничего не имеешь? Ты не хочешь уезжать из города? Причина?
– Я скажу вам. Но отцу ее озвучивать не нужно. Моему парню тридцать два, он мент, а я хочу за него замуж.
– А он?
– А он уверен, что я еще ребенок. И мне рано мечтать о семье. Но он так думает, потому что был женат, тетка его бросила, уехала и забрала дочь. А поженились они, когда были студентами. Вот он и считает, что у молодых ветер в голове!
– Мудрый мужчина, – заметила я осторожно. – Скажи, он не готов ждать, пока ты будешь учиться? Есть повод торопиться со свадьбой? – Я боялась предположить худшее: девочка беременна.
– А? Вы о чем подумали? Да Ваня даже прикоснуться ко мне боится! Только и слышу от него: подрасти немного, учись! А я все решила – сначала свадьба, а учиться можно и заочно. Как вы не понимаете, он же такой взрослый, да и работа опасная. Сколько ему осталось? Мы должны успеть!
– Что успеть? – ужаснулась я. Что за каша в голове этого юного создания?
– Пожить, ребенка родить, по миру поездить – что неясного? – пожала плечами Юля.
– А Иван в курсе твоих планов? – уже не сомневаясь в отрицательном ответе, спросила я.
– Нет пока. Но это не так важно. В современном мире все решает женщина! А мужчина должен зарабатывать деньги.
– Какие деньги у мента, девочка?
– Он уйдет в частный сыск! – добила меня Юля, я же едва сдерживала смех. Спас меня звонок мобильного.
– Да, слушаю, господин Фирсов, – помимо воли мой голос прозвучал холодно. – Поняла вас. Софья Барковская зайдет в следственный комитет завтра в десять утра. Что-нибудь еще, Иван Федорович? Нет? Тогда до свидания.
– Вы его знаете… – Юля смотрела на меня со страхом.
– Кого? – не сразу дошло до меня. Но в следующее мгновение все сложилось: тридцать два года, служит в полиции, Ваня – Иван Федорович, то есть. Фирсов. Любитель девочек, значит…
– Юля, я не буду говорить с твоим отцом. Куда поступать, решать тебе. Могу лишь обещать, что о содержании нашей беседы от меня он ничего не узнает.
– Спасибо и на этом, – недовольно произнесла Юля, направляясь к выходу.
Глава 16
«Хватит потрясений на сегодняшний день!» – Я решила, что вечер будет мой: без неожиданных визитеров, телефонных звонков и почтовых сообщений. Ужин – салат и куриная котлетка, чашка какао и слойка с вишней. Комедия на ноутбуке (детектива хватает и в жизни), и смотреть я ее буду, лежа на диване под теплым пледом. Все. Далее – здоровый сон до семи утра.
Но с Соней пообщаться придется – обещала Фирсову. А ей добираться к нему на рандеву из деревни. И конечно, хотелось бы узнать, что же скрывает от нас полковник Барковский.
Два звонка – дверной и телефонный раздались практически одновременно.
– Сонь,
