– А когда начало занятий? – спросила я, возвращая договор Рольгейзер.
– Они уже идут, – ответила она и убрала лист в папочку.
– Я имею в виду, когда мне приходить?
– А ты уже, милочка, пришла, – объявила она и попросила: – Расскажи мне для начала, кто ты и откуда?
– Меня зовут Марта, – начала я и тут же спохватилась: – Вы и сами это знаете из договора. Я приехала из Кушуева, где окончила школу…
– Стоп! – резко остановила меня Рольгейзер. – Ты не поняла вопроса. Нужно обстоятельно, как на духу, обо всем так, словно ты рассказываешь это своему мужчине.
– Любимому? – спросила я наивно.
– Любимого у тебя уже по определению не будет, – сказала она. – Тому, кого собираешься на себе женить…
– Тогда я не буду ему рассказывать все, – ответила я.
– Погоди, – одернула меня Рольгейзер. – Ты, наверное, совсем не понимаешь, с чем тебе придется иметь дело. Люди, в чей круг ты стремишься, имеют возможность и, поверь, проверят тебя до седьмого колена. Не только тебя по клеткам разберут. Нанятые и работающие на них специалисты установят и генетические предрасположенности к алкоголизму, рождению детей с аутизмом и даже твои самые сокровенные пристрастия…
– Так зачем мне это все ему рассказывать? – недоумевала я.
– Одно дело, когда он будет перепроверять рассказанное признание под впечатлением услышанного, и совсем другое, когда поймет, что ты откровенная лгунья. А можно и вовсе преподнести свои похождения так, что и проверять не будет, а проникнется уважением.
– Даже не знаю, – пробормотала я. – Родилась в обычной семье. Отец сильно выпивал…
– Он что, умер?
– Нет, – я покрутила головой и вдруг подумала, что для большего эффекта это было бы лучше.
– Тогда так и говори, отец – алкоголик.
– Хорошо, – согласилась я.
– Что хорошо? – Рольгейзер уставилась на меня, не мигая.
Мне стало не по себе от ее взгляда, и я отвела глаза в сторону, как тут же вздрогнула от окрика:
– Стоп!
– Что?!
– Правило номер «один», всегда смотри мне в глаза! – объявила она.
– А мужчине? – с ходу спросила я.
– Эти моменты мы разберем отдельно! – заверила она.
– Хорошо, – пообещала я.
– Что ты заладила? – «хорошо» да «хорошо». Давай рассказывай!
И тут меня словно прорвало. Я начала с рассказа матери о том, как она «залетела» от моего отца. Конечно, подробностей, как у них все это было, я не знала, зато отчетливо представляла комнату общежития, куда поселили моего папаню сразу после института. Я вдруг увидела худенькую мать в его объятиях на узкой кровати. Потом попыталась как можно ярче передать свои ощущения от того, как мне было стыдно своих латаных платьев и обидно за стоптанные туфли, и не заметила, как прошел час. Поняла, что исчерпала себя, лишь тогда, когда описала во всех красках поездку в Москву.
– Значит, так, – произнесла Рольгейзер веско, чеканя каждый слог, – это никуда не годится!
– Но и никуда не денется, – осторожно парировала я. – Ведь это моя реальная биография.
– Где служил твой отец?
Вопрос сбил меня с толку. Я не могла понять, какое это имеет отношение к моей биографии.
– Он военный строитель, – вспомнила я.
– Вот! – Рольгейзер восхищенно-томно закатила глаза под потолок и резюмировала: – Его, еще молоденького солдата, отправили на ликвидацию последствий катастрофы в Чернобыле…
Я хоть и смутно, но имела представление об этом месте, правда, больше из анекдота про двухголового мальчика.
– Он устранял последствия техногенной катастрофы, и это подорвало его здоровье, – продолжала Рольгейзер трагическим голосом.
– Но…
– Никаких «но»! Ведь надо как-то заострить внимание твоего будущего мужа на трагической судьбе и диагнозе твоего отца.
– Но зачем?
– А затем, дорогая, чтобы как-то объяснить причины его беспробудного пьянства.
– Чего их объяснять? – недоумевала я. – Он всю жизнь мать терпел…
– Глупенькая, – проговорила она с досадой. – Да как же ты не понимаешь, что твой отец, которого придумала я, приобрел этот недуг не по наследству, а вследствие тяжелых переживаний и болезни…
– То есть чтобы исключить наследственность пьянства по линии отца? – догадалась я. – Но как же проверка?
– А зачем копать про отца, если ты и так уже все рассказала? – ответила она вопросом на вопрос.
– Понятно.
– Теперь о твоей матери, – продолжила Рольгейзер. – Пусть она будет внучкой внебрачного сына фрейлины императрицы Александры, которая была родом из ваших мест. Ты не знаешь, ваш город существовал в начале прошлого века?
Этого я точно не знала, равно как и то, кто такая императрица Александра.
– Тогда пусть это будет деревня, в которой родилась твоя прапрабабушка в результате романа помещика и ее матери…
Я ровным счетом ничего не понимала в генеалогических хитросплетениях своей, только что придуманной родословной, но, со слов Рольгейзер, это было нужно как раз для того, чтобы мой будущий супруг в них тоже не разобрался, но усвоил одно – что я потомок знатных кровей…
Домой я возвращалась сама не своя.
Звонок Наташки застал меня при выходе из метро. Подруга пыталась сказать все и сразу, и оттого у нее это выходило как-то сумбурно.
– Где тебя носит? – с ходу набросилась она на меня. – Я уже такси заказала… Нас ждут с обеда. Почему уходишь и не предупреждаешь?
– Погоди! – осадила я ее. – Можешь по порядку?
– Хорошо, давай сначала, – нехотя согласилась Наташка и спросила: – Ты сейчас где?
– На выходе из метро.
– Какого?
– Нашего!
– Отлично! Стой там и никуда не уходи!
– Почему?
– Приеду, все объясню, – торопилась она. – Хотя постой, а ты как выглядишь?
– Это еще зачем?
– Чего это я? – пробормотала она, и вслед за этой фразой что-то хлопнуло, из чего я сделала вывод, что она остановила машину, а теперь села в нее.
– Ты можешь объяснить, что происходит? – потребовала я.
– У меня батарейка разряжается! – объявила Наташка и тут же сказала: – Будь у киоска с цветами…
Она словно в воду глядела. Я как раз проходила мимо него. Он был здесь один на два выхода и располагался на правой стороне улицы.
Наташка появилась быстро. Причем я сначала почувствовала ее приближение каким-то внутренним чутьем, а потом уже увидела, как она машет мне из машины, раскрасневшаяся и вся такая торопливая.
– Быстрее! Садись!..
– Ты куда меня приволокла? – недоумевала я спустя час, направляясь вслед за ней по дорожке к видневшемуся за деревьями дому.
– Сейчас узнаешь, – заговорщицки пообещала она.
Всю дорогу от метро через всю Москву, а потом по загородному шоссе она интригующе уходила от ответа, куда мы едем. Одно я поняла точно, такси ей кто-то оплатил, и этот кто-то хочет, чтобы она привезла меня. Грешным делом, я даже подумала, что мы едем к Антону, но, вспомнив его обещание хранить нашу тайну, отвергла эту мысль, да и Наташка выглядела чересчур торжественно для такого случая…
Огромный дом в три этажа показался мне замком, и я неожиданно подумала, что поняла, где мы.
– Здесь живет Антон? Твой принц?
– Скорее твой, – интригующе ответила подруга.
Каково же было мое удивление, смешанное с разочарованием, когда в огромной гостиной я увидела Вадика.
Он спускался со второго этажа по лестнице.
– Странно, – вырвалось у меня.
– Что странного? – насторожился он.
– Я думала, ты до сих пор в бегах, – призналась я.
На самом деле я никак не думала. Вадик казался мне мужчиной из той обоймы, что никогда не займет место рядом со мной. Точнее, я не займу место рядом с таким.
– Впечатляет, – похвалила я дом, озираясь по сторонам. – Хотя неудивительно.
– Почему?
– Человек, который крадет по сто миллионов, может себе позволить такие хоромы, – заключила я.
– Ничего я не крал. – Он взял меня за руки. – Нет, крал, конечно, но это было в другой жизни. Теперь я честный бизнесмен.
