Ознакомительная версия.
— Входи, — обреченно выдохнула она и отступила чуть в сторону.
Все! Не будет никакого Женькиного возвращения. И ничего того, чего она так ждала и чего напридумывала, тоже не будет. Он там, она здесь. Он там один на один со своей бедой. Она тут один на один со своей. Хотя беда, казалось бы, у них одна на двоих — общая.
Илюша вошел. Глянул на нее, восхищенно выдохнул и догадливо спросил, почти угадав:
— Женьку ждала…
— Не вернется? — Жанна повернулась к Илюше спиной и побрела в гостиную.
— Пока нет, — прозвучало ей в спину. Потом раздалось пыхтение, это Илюша разувался, и тяжелые шаги за ней следом. — Все не так плохо, Жан, просто… Просто подождать немного нужно.
— Сколько? Год? Два? Сколько обычно длится следствие по таким вот делам?
Она села на диване, подобрав под себя ноги и обхватив их руками. Илюша сел рядом, почти вплотную к ней, и тут же заговорил:
— Я не знаю, сколько будет длиться следствие. Женьку подставили конкретно. Мало того что фотографии кто-то прислал секретарше нашей, так еще…
— Фотографии? Какие фотографии?! — встрепенулась Жанна сразу, вспомнив о снимках, что притащил ей в кровать Виталя и с наслаждением перелистывал, демонстрируя. — Как это вы не знаете, кто их прислал?! Там должен быть обратный адрес и…
— Да знаем мы, Жанна, знаем! — перебил ее с горечью Илюша и покосился в ее сторону с явным неодобрением. — Женишок твой бывший расстарался, а он у нас теперь знаете кто?
— Кто? — Жанна потупилась.
Она и правда теперь о Витале ничего не знала. Кто он, что он, чем занимается и чем дышит. Он ей вот лично плел, что живет только мыслями о ней. Все так может и быть, но вот компроматом на ее Женьку все же обзавелся. Посему жил, оказывается, еще чем-то. Откровенной ненавистью и жаждой мести, выходит, тоже жил, так получается?
— А он у вас, Жанночка, теперь в прокуратуре обжился. И так, скажу я, обжился основательно, что напрямую в прокуроры области метит. И такая это… — Илюша ощутимо скрипнул зубами, снова покосился на нее, теперь уже с опасением — то ли боялся оскорбить возможного прокурора области при посторонних, то ли ее боялся, как бывшую невесту возможного прокурора, но потом все же закончил: — Такая это мразь, Жанночка, что…
— Что если не найдут настоящего убийцу, то Женьке оттуда не выйти, так? — теперь уже она перебила Илью.
— Да, получается, что так, только вот…
Илья замолчал, заполняя повисшую паузу тяжелыми горестными вздохами. Что именно так тяжело было ему рассказать — об этом оставалось только догадываться.
Жанна догадалась.
— Только вот никто не собирается искать этого самого убийцу, так, что ли? — произнесла она, устав слушать, как надрывается Илья, с печалью выдыхая воздух.
— Ага, — кивнул он ей с заметным облегчением. — Не собирается искать, поскольку фотки эти очень гнусными оказались. На них твой Женька-идиот и по роже этой девке съездил пару раз. И за волосы вот так вот держит. — Илья осторожно ухватил ее за основание французской косички и слегка подергал. — Налицо явное напряжение в отношениях. Стало быть, ссорились? Ссорились! Физически он… ну это, расправлялся? Да! Значит, и убить запросто мог из ревности. Мотив-то ясен! Девка эта ему изменяла! Да с кем?! С Удобным!
— Слушай, Илюша. — Жанна толкнула его в плечо, тот так увлекся проведением следственных параллелей, что почти забыл о ее существовании. — А на каком основании делались эти фотографии? Если я что-то смыслю в законодательстве, то приобщить их к делу, да что там! Просто даже вести наблюдение необходимо с санкции прокурора! Была такая санкция? За Женькой что, следили?!
— Нет, не за Женькой. — Илюша снова погрузился в мучительный процесс исторгания из груди трогательно-печальных вздохов. — Следили за Удобным. Его давно спецслужбы пасли. А Удобный с телкой этой таскался. Такая тварь, прости господи!
Кого конкретно Илюша назвал тварью, Жанна так и не поняла. То ли девица недостойным своим поведением вызвала подобные эмоции, то ли Удобнов. Ей понятно стало одно: Женька попал.
— Еще как, Жан, он попал, — согласно закивал Илюша, уже обуваясь с пыхтением у порога. — Компромат есть, алиби отсутствует. Свидетелей в его пользу никаких. К тому же заинтересованное лицо имеется, это я про Виталика.
— Я поняла, — молвила Жанна с тоской, припоминая, каким злорадным торжеством сияло лицо Виталика при вручении ей пачки фотографий. — Зачем ему только это?
— Это нужно у него спросить! — фыркнул Илюша и тут же заспешил: — Я пошел, Жан, а ты звони, если че. Ну и я позвоню, если новости какие-нибудь будут. Ага?
— Ага… — прошептала она, снова едва не заревев, закрыла дверь за Гавриковым, привалилась к ней спиной и снова прошептала: — Ага…
Женьку арестовали по подозрению в умышленном убийстве молодой девушки. Ах, да! В двойном убийстве! Был еще господин Удобнов, что самозабвенно трахал молодую прелестницу, не брезгующую ни следователями, ни криминальными авторитетами.
Ай да девчушка! Ай да молодец! Где же ты ее откопал, Женя, Женечка? В каком таком месте пересеклись ваши пути-дорожки?!
Это были первые два вопроса, которые она задала Масютину через два дня при встрече, устроенной его адвокатом.
Масютин глянул на нее из-под грязной челки зло и со значением покосился на конвойного.
— Еще тебя ничего на данный момент не интересует, дорогая? — выдавил он сипло.
— Пока нет. — Его злость она выдержала спокойно.
Пускай злится. Это все же лучше, чем горестно вздыхать да пузыри пускать от отчаяния.
А вопрос она ему задала не из праздного любопытства и не от бабских своих обид и печалей, а для того, чтобы хоть с чего-то начать. Начинать ведь уже пора. Тем более что Гавриков ясно дал понять: никто не собирается искать настоящего убийцу. Всем очень удобно, что Удобного удобно отправили на тот свет, пускай под это дело подставился и их теперешний сотрудник. Сейчас ведь запросто из следователей попасть на скамью подсудимых. Это даже порой приветствуется для рейтинговых показателей. Вот, мол, как мы работаем! Никого не щадим! Преступник должен сидеть в тюрьме! И он туда сядет, невзирая на должность, ранг и чин…
— Масютин, посмотри на меня, пожалуйста, — попросила Жанна мягко. — Посмотри и скажи, похожа я на глупую бабу, собирающуюся именно сейчас выяснять с тобой отношения?
Снова бешеный взгляд из-под грязной челки. Вялое пожимание плечами. И тихое:
— Нет.
— Именно! — обрадовалась сразу Жанна, хотела было пододвинуть руки по столу, чтобы ухватиться за Женькины запястья, но была остановлена строгим окриком «не положено». Вздохнула и снова повторила свой вопрос: — Где ты с ней познакомился, Жень? Что вообще ты о ней знаешь? Где жила, где работала? С кем дружила? Кто ее родители?
— Нет у нее никого, — прервал поток ее вопросов Женька и опустил глаза в стол. — Она из детского дома, кажется.
— Из какого? Детских домов в нашем городе не так уж и много, и…
— Да я даже не знаю, в этом ли городе она выросла, Жанка! Я ничего, в сущности, о ней не знаю, кроме того, что она работала в торговой палатке на Семеновской! — громким шепотом поведал ей супруг и с привычным грохотом установил локти на стол. — Сидит девчонка за прилавком. Торгует сигаретами.
— Иногда от нечего делать тебе дает, — едко вставила Жанна, не сдержавшись. — Очуметь же просто можно, Масютин! Просто очуметь!
— Ну и что? — без агрессии отреагировал Женька. — Можно очуметь, согласен, но давай по-другому… Зачем мне знать, кто и что она? Зачем знать, где живет, чем зарабатывает? Я же не собирался на ней жениться, Жан!!!
Действительно, как все просто! Он не собирался на ней жениться, он с ней просто проводил свободное от жены и службы время. Он не собирался жениться на ней, не собирался убивать ее, не собирался отвечать за то, что ее кто-то убьет. Он вообще ни о чем таком и не думал. Он просто жил так, как хотел.
Все это Масютин моментально прочел в ее глазах и психанул тут же, вскочив со стула.
— Я пошел, — буркнул он недовольно, не до-ждавшись от Жанны других вопросов. — Время кончается.
— Угу, иди, — кивнула она, тоже поднялась со стула и пошла к выходу из комнаты для свиданий.
Шла медленно, потому что пространства совершенно было мало для того времени, чтобы Масютин созрел и окликнул ее. Совершенно крохотным было пространство — всего-то в семь с половиной шагов. Она и смаковала их по сантиметру, черепашьим темпом пробираясь к двери.
Окликнет, нет?! Окликнет, нет?! Неужели нет?..
Господи, какое гадкое, черствое, настырное все это его показное самолюбие! Ведь любить-то ему себя, в сущности, было не за что! Такого ведь наворотил.
А может, бросить все к чертовой матери, а?! Может, оставить всю эту затею с расследованием, оставив Масютина с носом? Взять, к примеру, и укатить с Виталиком куда-нибудь, пока Женьку тут под статью подводят. У нее на это, между прочим, полное моральное право имеется. И не должна она ему совершенно ничего — верность блюсти уж тем более, — и не обязана ничем.
Ознакомительная версия.
