Ознакомительная версия.
– Ложная тревога, все на месте. – Затем попросила: – Подождите в гостиной, мне нужно переодеться.
– Стоп! – Дуло решительно шагнул в спальню. – Когда вы в последний раз передвигали мебель?
– Не помню.
– Значит, давно. Посмотрите сюда… – Он присел и ткнул пальцем в круглый отпечаток на полу.
– Что это?
– След от ножки шифоньера.
– И что это значит?
– Что недавно в вашем доме двигали мебель. И скорей всего в ваше отсутствие. Так что Симочка была права. – Он подошел к кровати и указал на пыльную полосу на паркете. – Видите?
– Но зачем?! – воскликнула Полина.
– Думаю, что-то искали. Внимательно осмотрите все.
Обойдя весь дом, Полина вернулась притихшей.
– Вы совершенно правы. Искали везде. Даже мусор унесли, я его перед отъездом забыла выбросить. Скажите, почему не взяли деньги и ценности?
– Вероятно, потому, что тех, кто здесь побывал, интересовало нечто другое. – Сергей посмотрел на часы. – Переодевайтесь и собирайте вещи. Жду вас в машине.
Глава 36
Слово о великом искомом
В квартире пахло пылью и пустотой. В прихожей было темно.
– Наверняка перегорела лампочка, – Дуло, не раздеваясь, прошел в гостиную и включил свет. – Проходите. – Он обвел взглядом полупустую комнату и кивнул в сторону дивана:
– Можете спать здесь.
– Холодней, чем на улице… – Полина поежилась. – Тут, что ли, не топят?
– Не знаю. Я здесь не живу. Эту квартиру мне оставила вторая жена.
– Что-то вроде откупного?
– Новый муж обеспечил ее всем.
– За богатого вышла?
– Точно.
– Сколько сейчас времени?
– Одиннадцать. – Сергей Дуло распахнул шкаф. – Постельное белье – здесь. Холодильник пустой. Магазин – рядом. Деньги есть?
– Да.
– Надеюсь, не кредитная карта?
– Наличные. Сколько я здесь пробуду?
– Не знаю. – Он бросил на стол ключи. – Спокойной ночи.
Сергей вышел из комнаты и направился в спальню. Не снимая куртки, улегся на застеленную пледом кровать и закрыл глаза.
Он заснул мгновенно. А заснув, не сразу понял, что спит. В голове рождались и бродили причудливые образы. Он видел серую, с резными филенками дверь. Рождественский, на американский манер, венок. Затем, собственную руку на массивной бронзовой ручке. Дверь распахнулась. Перед ним простиралась высокая лестница с каменными перилами. Черно-белый пол с косыми шашечками отражал сияние хрустальной люстры. Необъятный холл с двойным светом был совершенно пуст.
«На самом деле все было не так», – подумал Сергей. Он знал: в доме в тот день было много людей.
Сначала он медленно поднялся по лестнице, потом вошел в открытую дверь. В комнате горел свет, за окнами – темнота.
В постели лежал мужчина. Он будто спал, уткнувшись лицом в залитую кровью подушку. Сергей подошел, перевернул лежащего и узнал в нем итальянца, которого убили в доме Бекешева.
«Это неправда. Здесь был другой человек, – подумал он и огляделся. Рядом с кроватью валялся пистолет. – И пистолет не мой».
Кто-то за его спиной сказал:
– Она в соседней комнате.
Сергей вышел в коридор и открыл еще одну дверь. В распахнутое настежь окно заглядывала полная луна. Вуалевая штора, прирученная ледяным ветром, взмывала и опадала вниз.
– Ушла, сука. – Слова прозвучали равнодушно, как будто говоривший заучивал свою роль.
– Разберемся… – сказал Сергей и, развернувшись к двери, и спросил: – Что вам здесь надо?
– Перевязочку надо сделать. – Это был голос Полины.
Сергей проснулся, открыл глаза и включил ночник. Он посмотрел на часы.
– Двенадцать…
На пороге его спальни стояла Полина. В одной руке она держала пластмассовую коробку, в другой – потрепанную книжку.
– В шкафу аптечка была.
– Проходите.
Полина подошла ближе и присела на край постели. Увидав на оконных стеклах газеты, не сдержавшись, съехидничала:
– Мне кажется, шторы намного лучше…
– Перевязывайте и ступайте спать. Мне рано вставать. – Сергей Дуло устал, он хотел мира.
– У вас на куртке – дырка, – зачем-то сказала Полина.
Следователь снял куртку и швырнул ее в кресло. Потом стащил с себя свитер.
Полина принялась разматывать пропитавшиеся кровью бинты.
– Я хотела вам показать одну интересную вещь…
– Что там у вас? – спросил Дуло.
– Книга. Ирина просила отдать профессору. – Подняв глаза, Полина осеклась, потому что его лицо побледнело. – Простите, кажется, не ко времени…
– Хватит извиняться. Рассказывайте. Что за книга?
– Если в нескольких словах, книга о Великом Искомом. Именно так называл библиотеку Ивана Грозного ученый-спелеолог Игнатий Стеллецкий. Я когда-то читала ее. Странное совпадение, не правда ли?
Полина облила присохший к ране бинт перекисью водорода, затем резко его дернула.
– Кто такой Стеллецкий? Ух! – Сергей Дуло, не сдержавшись, вскрикнул.
– Потерпите… – Она закусила губу, но все же продолжила: – Стеллецкий – человек, посвятивший жизнь поиску библиотеки.
– Поиску фантомов и призраков?
– Вы правы, история пропавшей либереи полна загадок, интриг и таинственных исчезновений.
– Если бы несколько дней назад мне кто-то сказал, что вторую ночь подряд я буду выслушивать исторические бредни, – Сергей Дуло поднял с подушки голову и преувеличенно серьезно посмотрел на Полину, – я бы не поверил.
– Вы же сами просили, – сказала она. – Теперь лежите и слушайте.
– Черт знает что такое… – Он опустил голову на подушку и закрыл глаза.
Полина порылась в аптечке и, отыскав какой-то пузырек, удовлетворенно заметила:
– Здесь есть все, чтобы не дать вам погибнуть. Мне продолжать?
Дуло кивнул.
– Игнатий Яковлевич Стеллецкий был спелеологом, занимался раскопками в Крыму, изучал тайные ходы Пскова и Новгорода. Еще до революции, разыскивая знаменитую библиотеку Ивана Грозного, он создал комиссию по изучению подземной Москвы. Осматривал здания, подвалы, проверял легенды и слухи. Опрашивал очевидцев, ходивших подземными ходами.
Полина бросила на Дуло контрольный взгляд и, смазывая рану, осторожно отвела в сторону его руку. Сергей даже не шелохнулся, казалось, он внимательно слушал.
– Стеллецкий пришел к выводу, что подземные сооружения под старинными зданиями в пределах Садового кольца связаны между собой сетью лабиринтов…
– Полина, зачем вы оставили занятия историей?
– Так получилось. А почему вы спрашиваете?
– Мне кажется, вы историк по призванию.
– Теперь это в прошлом. Не больно? – Она накладывала повязку.
– Прошу вас, продолжайте.
– В середине двадцатых Стеллецкий уехал из столицы в очередную экспедицию, а когда возвратился в Москву, узнал, что его квартира в Хамовниках реквизирована, архив и все материалы по истории библиотеки Ивана Грозного вывезены в неизвестном направлении. Он обращается в уголовный розыск. Но – тщетно. Тогда ученый отправился к князю Щербатову… – Полина запнулась и поправилась: – К бывшему князю, который в то время служил директором Исторического музея и задолго до Стеллецкого проводил раскопки в Кремле. Щербатов сообщил, что все записи и фотографии у него были изъяты сотрудниками ЧК.
– Впечатление такое, будто кто-то целенаправленно этим занимался. Я имею в виду, изъятием документов о библиотеке, – сказал Дуло.
– У Стеллецкого появились подобные опасения. Какое-то время он работает библиотекарем в Историческом музее, потом водит по Москве туристов, читает лекции. – Полина улыбнулась. – Знаете, ученые коллеги обвиняли Игнатия Яковлевича в том, что его выступления имеют скандально-сенсационный характер.
– Почему?
– Он рассказывал о таинственных подземельях, о прикованных там скелетах, о иезуитских тайниках… Ну, вот и все! – Свирская отставила аптечку в сторону.
– Что ж тут сенсационного? Прошлой ночью вы то же самое видели своими глазами. – Сергей Дуло надел свитер и закурил. – Что было потом?
– В начале тридцатых он пишет Сталину письмо с просьбой разрешить раскопки на территории Кремля. Тогда даже за одну такую мысль можно было загреметь в Соловки.
– Или быть расстрелянным, – сказал Дуло. – Безумец.
– Но он получил разрешение копать под Кремлем… – Полина замолчала, удивленно взглянув на Дуло. – Что с вами?
Сергей Дуло зачарованно смотрел ей в лицо. Спохватившись, он покраснел и торопливо стряхнул столбик пепла.
– Действительно, интересно. Что-нибудь нашел?
– Ему не хватило времени. Раскопки проходили в труднейших условиях. Рабочих – мало, техники – никакой. Через несколько месяцев застрелили Кирова, и работы свернули. С тех пор на территории Кремля больше не искали библиотеку Ивана Грозного. Однако Стеллецкий не оставлял поисков. Рылся в библиотеках и архивах монастырей, обследовал подземные сооружения. При этом все записывал в дневники. Знаете, Игнатий Яковлевич был романтиком. Мечтал о том, что когда-нибудь подземный Кремль станет музеем.
Ознакомительная версия.
