Ознакомительная версия.
Они провели с Ольгой весь день, ничем особенно не занимаясь. Бродили по дому, смотрели телевизор, но большей частью разговаривали. Ни о чем конкретно, о незначительных вещах. Кирилл с удовольствием слушал ее голос и следил за движением губ.
– Почему ты не рассказываешь о детях? – спросил он.
Велецкая ответила неохотно:
– У меня мальчик и девочка, им по четырнадцать лет. Они учатся за границей.
Кирилл помолчал, ожидая более развернутого рассказа, но его не последовало.
– Лаконично. Ты не скучаешь по ним?
Ольга устало вздохнула:
– Скучаю.
Он бросил на собеседницу быстрый взгляд. Ее слова звучали не слишком убедительно. Создавалось впечатление, что дети – не самая сильная из ее привязанностей. Наверное, так бывает. Не все женщины прирожденные матери.
– Тебя раздражают мои вопросы? – он улыбнулся.
– Нет. Просто я плохо себя чувствую. Я бы прилегла. Ты не обидишься?
– Я могу чем-нибудь помочь?
Велецкая покачала головой:
– Я всего лишь немного утомлена. Посплю, и все пройдет. Если хочешь, можешь остаться здесь. У тебя в доме даже телевизора нет.
Кирилл отказался. Он и так чересчур злоупотребляет ее гостеприимством. Несколько часов наедине с собственными мыслями ему не повредят. Вернулся к себе домой, сел на матрас и взял в руки записку, чтобы снова и снова пытаться разгадать заключенную в ней тайну.
Страшно. Господи, как же ей страшно. Лиза сидела в кресле, закутавшись в шерстяной плед, и дрожала – то ли от холода, то ли от нервного напряжения. Она выпила перцовой настойки, натянула вязаные носки, включила обогреватель – и все равно не могла согреться. С температурой в доме было все в порядке. Не в порядке было в душе.
Пару часов назад Лиза вернулась с опознания. Она не думала, что будет так тяжело смотреть на некогда близкого человека, окровавленного и бездыханного. В морге едва не потеряла сознание. Санитар подхватил ее и усадил на стул. Сочувственно вздохнул, предложил стакан воды. Лиза отказалась. Она бы не смогла глотнуть – горло сдавило так, что кровь прилила к лицу. Потом следователь задавал ей вопросы, она с трудом улавливала их смысл. Отвечала автоматически. К счастью, ее мучили недолго и отпустили, предупредив, что будут звонить.
Зайдя домой, сразу почувствовала холод. Странно, на улице не мерзла, а в отапливаемом помещении затряслась. Дочка выбежала навстречу, захотела на ручки. Лиза нашла в себе силы лишь на то, чтобы попросить няню увести девочку в детскую и занять ее чем-нибудь, пока она сама не придет в себя. Няня горестно кивнула, – она уже знала об убийстве хозяина.
Собственная реакция на смерть мужа испугала Лизу. Не она ли спланировала убийство и получила желаемый результат? Так откуда это странное состояние, откуда непрекращающаяся дрожь? Ведь решение было правильным. Все ее решения правильны и разумны. Лиза не могла ошибиться. Обдумывала свое намерение долгие месяцы и пришла к логическому заключению. Просчет исключен. То, что сейчас происходит, – не что иное, как реакция на стресс. Лиза не учла простую деталь: она всего лишь человек. Даже у самой волевой личности эмоции иногда прорывают выстроенные разумом преграды.
Страх, смятение, растерянность и сотни других чувств перерастали в панический ужас, обволакивали изнутри колкой изморозью. Лиза ощущала себя хрупкой стеклянной вазой с водой, забытой на улице. Ледяной ветер пробирался сквозь тонкие стенки; еще несколько минут, и ваза расколется на части…
Что же она наделала? Этот мужчина любил ее. Оберегал. Доверял. Каждую ночь она слышала его дыхание. А теперь он мертв. И больше никогда не обнимет ее. Никогда не улыбнется. О господи…
Лиза не считала себя плохим человеком. Ее раздражали поверхностные суждения обывателей о добре и зле. Людей, живущих душевными порывами, принято относить к положительным, а тех, кто руководствуется разумом – к отрицательным. Нелепое деление. Большинство бед человечества произошло именно от неумения контролировать свои эмоции. Да. Лиза не считала себя плохой. Но сейчас в голову закралась ужасная мысль: разве некоторые ее поступки не омерзительны? Они продиктованы логикой, и эта логика ориентирована на защиту ее интересов. Нередко от Лизиных решений страдали другие люди. Резонно отметить, что каждый в ответе за собственное счастье. И если кому-то не хватило сил противостоять враждебному напору, то ничего не поделаешь. Таков закон эволюции: выживает сильнейший. Лиза часто повторяла эту фразу. Но в данный момент это не помогало.
Она убила мужчину, который подарил ей самую главную ценность – ребенка. Несмотря на любовь к дочери, она сознательно лишила девочку полноценной семьи. Заставила товарища добровольно записаться в инвалиды, внушив ему сказку о дружеском долге. На самом деле ей было наплевать на трагедию Глеба. Его братца она даже не видела, и жизнь неудачника не волновала ее. Лиза желала приблизить свою очередь. И она сделала все возможное, чтобы Макс помог брату Глеба.
Удивительно доверчивы мужчины. Готовы впитывать любую чушь, сказанную женщиной, если ее глаза влажны, лицо серьезно, а голос дрожит. «Ты отдала бы свою почку, если бы подошла в доноры?» – спросил ее Макс. Конечно бы не отдала! Она не фабрика по производству органов и не обязана жертвовать своим здоровьем ради непонятно чего. Но Лиза ответила: «Да». Иначе компания бы распалась. Глеб не простил бы отказа, Макс терзался бы виной, а Джек метался бы между двух огней. И ее, Лизы, очередь никогда бы не наступила. Все всегда упирается в эгоизм…
Дотянулась до бутылки с перцовкой и налила в стакан. Пока донесла до рта – расплескала половину. Ядреная жидкость обожгла небо, Лиза с облегчением поняла, что стало теплей. Нужно выдохнуть, расслабиться. Сделанного не воротишь. Никому не станет лучше, если она сойдет с ума. Во всяком случае, дочери точно не нужна спятившая мамаша. А значит, следует собрать волю в кулак…
Лиза закрыла глаза и представила, что идет по сосновому лесу. Тропинка усыпана иголками, почва мягко пружинит под ногами. Красновато-оранжевые стволы уносят ввысь прозрачные зеленые кроны; пахнет смолой и хвоей; небо ярко-голубое, праздничное. И нет ни забот, ни тягостных мыслей. И все хорошо. Все хорошо.
Наверное, Лиза отключилась. Когда открыла глаза, было уже темно. Встала с кресла, тихо прошла в коридор. Дверь в детскую закрыта, значит, няня уложила Настю спать. В доме было жарко. Лиза скинула с плеч плед, выключила обогреватель. Подняла с пола бутылку и поставила в холодильник.
В тишине издевательски громко тикали часы. Елизавета подошла к стене, сняла источник раздражающего звука. На цыпочках проследовала в прихожую, обулась и осторожно, чтобы не разбудить дочь, вышла на улицу. В гараже взяла молоток. Положила часы на бетонный пол и ударила по ненавистному циферблату. Яростно била по часам, пока они не рассыпались на сотни мельчайших осколков.
На следующий день Лиза проснулась бодрой и полной сил. В связи с утратой главы семьи ответственность за текущие вопросы легла на вдову. Нужно было срочно входить в курс дел, вникать в проблемы, чтобы созданный мужем бизнес не развалился. Теперь с утра и до позднего вечера она проводила время в офисе, изучала бумаги, советовалась с финансовыми консультантами. Времени на рефлексию не оставалось. Изнуряющий умственный и физический труд – это было то, что доктор прописал. Лиза чувствовала, как с каждым новым днем становится легче дышать; тяжелый камень, лежавший на сердце, уменьшался в размерах и уже не пугал.
Жизнь налаживалась. Единственное, что омрачало ее боевой настрой, – постоянные вопросы дочери «когда вернется папа». Лиза снова и снова рассказывала ей историю о том, что «папа превратился в ангела и теперь живет на небе, оттуда наблюдает за тобой и оберегает. Иногда, когда сможет, будет приходить к тебе во сне». Дочь кивала, удовлетворившись объяснением, но через несколько часов опять подходила с тем же вопросом.
– Папа придет?
– Нет, не придет. Он теперь на облаках.
– Почему? Он меня не любит?
– Очень любит. И очень скучает. Но прийти не может.
– Почему? – не унимался ребенок. – Почему не может?
Лиза не знала, как ответить на этот вопрос. Отделывалась расплывчатыми фразами и переключала внимание дочери на новую игрушку. Только время могло успокоить тревогу ребенка. Но время текло медленно.
И все-таки зима закончилась. Первые дни весны выдались на удивление теплыми и солнечными. О папе дочь не спрашивала уже неделю, и Лиза вздохнула с облегчением. Самый сложный период миновал. Из правоохранительных органов больше не звонили и не вызывали на допросы. Вероятно, окончательно отмели версию о причастности жены к убийству мужа. Внятными результатами следователи похвастаться не могли. Судя по всему, это преступление станет одним из многих нераскрытых. Ребята славно постарались.
Ознакомительная версия.
