— Подожди, я попрошу, чтобы принесли еще кофе, — сказал Магауан. Отдав распоряжение секретарше, он посмотрел на Тиббза: — А как ты вышел на Харви?
— Наверное, просто повезло. Но разрабатывал я не только его одного. Меня вначале заинтересовал Дональд Уошберн. Да, он коллекционирует нефрит, но является его подлинным ценителем. У него сын — бывший наркоман, однако теперь уже вылечился. В довершение всего он сотрудничает с бюро по борьбе с наркотиками. В общем, не мой клиент. Далее на поверхности лежала версия, что наркодилером являлся сам покойный мистер Ван. Вы знаете, я не доверяю разного рода отзывам о людях, но тут все будто сговорились: Ван Фусэн — честнейший, благороднейший человек. И все люди были весьма уважаемые. В их числе Аарон Файнгольд.
Разумеется, не прошла мимо моего внимания и мисс Нагасима. Признаюсь, я подозревал и ее. Особенно когда выяснилось, что она забыла рассказать мне о слуге мистера Вана, который объявился через несколько дней. Подумывал я также и о Джонни Ву, знатоке нефрита и успешном бизнесмене. Но только познакомившись поближе с Элиотом Харви, я убедился, что это «мой человек».
— Каким образом? — спросил Магауан.
— Вначале у меня вызвал подозрение факт, что, когда я доставил ему весьма интересную и дорогую нефритовую статуэтку, которую он купил у мистера Вана накануне его гибели, Харви не проявил к ней интереса. Едва взглянул и отодвинул в сторону. Странно, не правда ли? Затем, когда я представился и сообщил, что занимаюсь расследованием убийства Вана, он притворился, будто совсем не знал покойного, и продолжал держаться со мной довольно высокомерно. Тоже странно. По опыту знаю, как ведут себя люди, как-то связанные с убитым и не имеющие к преступлению отношения. Они стараются отвести от себя подозрения и ни в коем случае не раздражать детектива, ведущего расследование.
— И что дальше?
— А дальше я стал его расспрашивать, много ли времени он тратит на покупку вещей из нефрита. Он ответил, что принимает решения быстро и что, мол, нечего тут особенно выбирать. И так все ясно. «Это один из основных принципов, гарантирующих успех на бирже» — вот дословно его ответ. Харви, видимо, считал, что этим произведет на меня впечатление. А я знал, что он врет. Разве настоящий коллекционер — а он выдавал себя за такого — не глядя выбирает из сотни замечательных вещей для себя одну, словно это шоколадка у кассы супермаркета?
— Да, верно, — проговорил Магауан, потягивая кофе.
— Затем, сэр, я попросил его показать коллекцию нефрита. Любой коллекционер воспринял бы это спокойно, а возможно, и был бы рад похвастаться. Но Харви почему-то рассердился, стал спрашивать, для чего это мне нужно и как это связано с расследованием. Когда же он наконец показал мне свои сокровища, то выяснилось, что их у него всего двенадцать и выставлены они в ряд, как оловянные солдатики. Я расспрашивал его о каждой вещи, изображая восхищение, но Харви отвечал коротко и в том, что он знаток нефрита, не смог бы убедить даже школьника. Позднее я осмотрел коллекции Файнгольда, Уошберна и Джонни Ву. Все они были со вкусом оформлены, а владельцы готовы были рассказывать о них до бесконечности. И у меня возник резонный вопрос: почему Харви покупает нефрит, не имея к нему интереса? Просто вложение капитала? Маловероятно, ведь быстрой прибыли подобные инвестиции дать не могут. Ответ пришел, когда я разгадал тайну коробок. Но доказательства пока отсутствовали. Я был уверен, что он причастен к убийству, а может, и сам его совершил, однако нажать на него не получалось. Картина начала проясняться, когда стало известно о разгуливающих по городу двух боевиках-китайцах.
— Вот почему ты устроил вечеринку и представил Боба Накамуру как японского антиквара?
— Да, сэр. Я вспомнил, как Харви сказал мне, что делает деньги, используя свое преимущество перед многочисленными профанами, играющими на бирже. Мол, он знает все хитрости рынка, а они нет. Вот я и решил использовать свое преимущество, потому что он не имел преставления, как расследуют убийства. Моя задача была заставить его раскрыться, хотя бы немного. И это сработало. Я подтолкнул Харви к проникновению в дом покойного Вана, конечно, незаконному, но не имеющему никакой серьезной судебной перспективы, а там задал вопрос, который должен был заставить его подумать, что все кончено. Он на это клюнул и сломался.
Боб Магауан вытянул свои длинные ноги и несколько секунд созерцал мыски хорошо начищенных туфель. Затем посмотрел на Тиббза:
— Значит, Вана Фусэна убил Харви?
— Нет, сэр, он его не убивал. Во всяком случае, не собирался этого делать.
— То есть?
— Сейчас объясню. К Вану Фусэну наведались двое боевиков, которых мы сейчас задержали. Они сильно избили его, даже пытались душить, требовали, чтобы он ни о чем не сообщал в полицию. В общем, обычные дела. Боевики ушли, оставив Вана лежать без сознания на полу. До сих пор не ясно, был ли он тогда еще жив или нет. А следом за ними в дом является Харви. Зачем? А затем, что он прекрасно понимает, что тоже на крючке. И если Ван обо всем расскажет в полиции, боевикам ничего не останется, как его, Харви, ликвидировать. И он собирался обсудить ситуацию с Ваном, чтобы как-то договориться. Дверь в дом оказалась незапертой. Харви вошел и обнаружил Вана на полу. Разумеется, он решил, что антиквар мертвый. И тогда ему пришла в голову отчаянная мысль, как избавиться от этих двух боевиков. Сделать так, чтобы все выглядело как ритуальное убийство, совершенное какой-то тайной организацией китайцев. Его решение окрепло, когда он обнаружил, что один шкаф открыт, — видимо, Ван там что-то переставлял. В шкафу оказался нефритовый кинжал; во всяком случае, Харви принял его за кинжал и всадил в грудь несчастному Вану. Я считаю, что этот удар его и убил, но, поскольку Харви полагал, что человек уже мертвый, это убийство следует квалифицировать как непреднамеренное.
— Как сейчас себя ведет Харви?
— Мне удалось уговорить его сотрудничать со следствием.
— Да, ловко ты все это раскрутил, — задумчиво проговорил шеф.
Вирджил улыбнулся.
— Когда-нибудь, сэр, мне хотелось бы расследовать убийство в английском загородном доме зимой; Накануне была плохая погода, и все дороги замело снегом. В доме оказались временно оторванными от внешнего мира шестеро человек. И вот один из них обнаружен в своей комнате мертвым. Его сердце пронзила стрела. Причем комната была заперта изнутри.
Магауан покачал головой.
— Тебе не повезло. Такое дело уже расследовалось. Убийцей там оказался дворецкий.
Тиббз притворно опечалился.
— Ну вот, и помечтать нельзя.
— Кстати, помечтать ты можешь с мисс Нагасима. Она недавно была здесь, хотела тебя увидеть. Я сказал, что ты зайдешь за ней. Она ждет тебя в кафе. Отвези ее домой, а после свободен.
— Ну тогда я пошел, сэр.
Вернувшись к себе в кабинет, Вирджил убрал документы, попрощался с Бобом Накамурой и вышел на улицу. Подъехал к кафе. Юмеко села на сиденье рядом с ним. Минут пять они молчали, затем он спросил:
— Юмеко, почему вы мне не рассказали?
— Не знаю, — ответила она, опустив голову.
— А зачем вы это сделали? Для чего разложили четыре статуэтки вокруг головы мистера Вана?
Когда она подняла голову, он заметил в ее глазах слезы.
— Я хотела оказать ему честь. И поскольку у нас не было ритуальных похоронных вещей из нефрита, я взяла те, которые он больше всего любил.
— Ладно, но рассказать мне все же следовало.
Она снова опустила голову.
Автомобиль свернул к дому.
— Вот, приехали, — произнес Тиббз.
Юмеко тронула его за руку.
— Пожалуйста, зайдите, хотя бы ненадолго.
Они вошли в холл.
— Чин ушел, — сообщила она.
— Навсегда?
— Не знаю. Наверное.
Юмеко посмотрела в зеркало, пригладила волосы, затем достала из сумочки связку ключей и повела Тиббза в комнату нефрита, где теперь ничто не напоминало о недавних печальных событиях.
Она отперла шкаф, сдвинула в сторону стекло. Взяла с полки вазу, украшенную великолепными цветами, которую показывала, когда они беседовали о нефрите, и протянула ее Тиббзу:
— Это вам.
Он невольно отшатнулся.
— Да вы что? Такая чудесная ваза — наверное, очень дорогая. Не надо. К тому же полицейские не имеют права принимать подарки от участников расследования. Спасибо.
Юмеко кивнула.
— Я знаю, что вам не положено принимать подарки, и потому получила специальное разрешение у сэнсэя Магауана.
— Юмеко, большое спасибо, но я не могу ее принять.
— Почему? Вы же приняли портрет красивой обнаженной девушки. Тоже ценный.
Вирджил взял у нее вазу и осторожно поставил на столик.
— И что? — промолвила Юмеко. — Вы сейчас повернетесь и уйдете, и мы больше никогда не увидимся?
