— В доме вместе с Каталин ужинал один человек, а во дворе найдены следы двоих, — пояснил свою мысль подполковник, продолжая смотреть на майора Бублейникова, который сидел в позе разочарованного ребенка. — И кардинальный вопрос, где орудие преступления, где нож?
Услышав эти слова, Бублейников ожил, встрепенулся, и Коваль нарочно сделал паузу, давая майору возможность воспользоваться ею. Но, несмотря на это, Бублейников все же не осмелился его перебить.
— У вас другие соображения, Семен Андреевич? — обратился к нему подполковник.
— Я думаю, Дмитрий Иванович, этот нож мы все-таки найдем у «братца», если Шефер еще не забросил его в Латорицу.
— У меня сложилось иное впечатление. Версия «Убийца — наследник», — самая слабая. Все в ней на поверхности. Зверское убийство ради наследства, можно сказать, на глазах у жителей городка, знающих о вражде между братом и сестрой? Нет! Наследство — это такая вещь, которую захватывают, чтобы ею пользоваться. А как Шеферу пользоваться домом, вещами Каталин у всех на глазах? Думаю, даже тогда, когда все законно перейдет к нему, он еще долго не будет касаться имущества сестры. — Коваль опять взглянул на Бублейникова. — Но пока что у нас мало данных и за, и против этой версии, так что обойдемся без дискуссий. Сейчас они беспредметны. Что же касается орудия убийства, то здесь новые данные есть. До сих пор мы ориентировались на нож, принадлежащий Иллеш. Сегодня знаем, что и Кравцов с Самсоновым изготовляли ножи в мастерской. Что это были за ножи и где они? Это раздвигает границы нашего розыска…
Подполковник умолк.
«…Концентрированные телепатические поля вынесли его через окно в вечернее суперпространство, — всплыли в памяти слова Наташкиной пародии, и он со скрытой иронией посмотрел на надутого Бублейникова. — Дело прояснялось…» Уж не майора ли имела в виду эта егоза? Не отца же своего, в конце-то концов!»
Собираясь с мыслями, глянул в окно. Солнце еще не выбралось из тумана, но уже виднелись очертания и крыш, и стен домов на противоположной стороне.
— Самое важное сейчас, мне кажется, изолировать подозреваемых, чтобы не могли появиться новые жертвы, — продолжал Коваль. — Тут каждая минута дорога, и немедленная командировка в Тюмень — решение правильное. Что же касается Шефера, то он опасности не представляет. Даже если он и убил сестру, что маловероятно, то претензий к людям, оставшимся в живых, не имеет: от них наследства ему не причитается.
Подполковник встал и подошел к окну. Островерхие черепичные крыши снова напомнили ему далекую молодость, войну, трансильванский городок Меркуря-Чукулуй.
«Почему он мешает по-настоящему взяться за Шефера?! — удивлялся тем временем Бублейников. — Я из этого гладкого немца нож вытряхнул бы, как из пустого мешка! А он все время выводит его из-под удара. Ничего не понимаю! Не иначе в детство впал на склоне лет! На пенсию человеку пора, а он здесь разглагольствует».
После Коваля слово взял Тур.
Оперативно-следственное совещание продолжалось.
Открывая дверь бани, младший лейтенант Прокопчук еще не решил, с чего начнет разговор о Маркеле Казанке. Возлагал надежду на экспромт, который часто выручал его в сложных ситуациях.
Разговор должен завязаться ненароком, естественно, сам по себе, хотя направлять его все же придется. Тем паче что буфетчицу Розу Гей он хорошо знает, — работая участковым инспектором, едва ли не каждый день заглядывает к ней, чтобы выпить холодного пенистого пивка.
Народу в зале было немного. Несколько распаренных физиономий с наслаждением опорожняли свои кружки. Алебастровая стойка была заставлена грязной посудой.
Став в очередь, Прокопчук принялся внимательно, словно впервые увидел, разглядывать Розу — маленькую, подвижную цыганочку, которая, расплескивая пиво по стойке, ловко наполняла тяжелые кружки и одновременно перебрасывалась с постоянными клиентами острым словцом.
Роза сразу заметила его.
— Что, Мишуня, пивка? С сушкой? — выкрикнула через головы стоявших в очереди.
— И пивка тоже. Отпускай. Я подожду.
— Тоже? А еще что?
— Страшная тайна, — улыбнулся участковый. У него уже появилась интересная идея.
Очередь подошла. Расплатившись и взяв свою кружку, Прокопчук не отошел от стойки, а остался возле нее, хитро поглядывая на Розу.
— Что за тайна такая? — игриво спросила цыганка. — Служебная небось?
— Вопрос личный, но секретный, — шепнул ей Прокопчук, наклонившись над прилавком. — Минутка найдется?
— О чем речь! — Роза вытерла руки о фартук. — Подождите, граждане, у меня дело! — бросила двум парням, стоявшим за младшим лейтенантом. — Не видите, что ли, — участковый пришел.
Роза и Прокопчук зашли в подсобку. Сели на табуретки у столика. Прихлебывая из кружки и слизывая пену с губ, участковый смущенно молчал.
— Ну, давай выкладывай, что нужно? — решительно спросила буфетчица. — Воблы на базе достать? Не стесняйся.
— Да нет, Роза. Тут совсем другое. Личное. Понимаешь… Короче говоря, жениться хочу. А она — ни тпру ни ну! Ноль внимания. Не знаю, как быть. Так что извини меня, можешь мне погадать? — выпалил наконец младший лейтенант. — Чтобы все ясно было. Ты ведь умеешь, правда? Не в службу, а в дружбу.
— О-о! Да ты разве веришь в гаданье? — Веселые чертики заиграли в глазах цыганки. — Новость! Видать, и в самом деле влюбился, если за этим пришел. Но у меня и карт с собой нету. Заходи вечером ко мне домой, погадаю. И чайком угощу.
— Жалко, — опустил голову участковый. — Мне — вот как нужно! — Он провел ребром ладони по горлу. — Сейчас. Я к ней как раз иду. С предложением. Так чтобы знать…
— А кто она? — прищурилась цыганка.
— А это уже служебная тайна, — весело вывернулся Прокопчук. — Скажу тебе, а узнают все. Да и сглазить можно — даст от ворот поворот.
— Ох, темнишь, пан участковый! Ну, и не говори, не надо. Сама узнаю. Что же делать с тобой? Посиди-ка минутку. Я вот этих хлопцев отпущу и к гардеробщикам сбегаю — они часто в карты режутся.
И она выпорхнула из подсобки. Младший лейтенант был доволен. Карты и невесту — это он здорово придумал! Найден нужный, интимный тон разговора. Теперь он должен, не спугнув буфетчицу, сделать свое дело: выяснить, знает ли она Маркела Казанка и не видела ли его накануне шестнадцатого или в ночь убийства.
Роза принесла карты и велела Прокопчуку сесть на колоду, потому что они, мол, только что были в ходу и нужно сбить с них кривду, чтобы правду сказали. Все это она произнесла очень серьезно, как опытная гадалка.
Сидя на колоде карт, Прокопчук, вроде бы между прочим, спросил:
— А ты, Роза? Когда тебя-то замуж выдам?
— А зачем? Разве я уже старею? — лукаво улыбнулась цыганка. — Спешить пора?
— Вроде бы нет. Куда тебе спешить. Просто охота выпить на чьей-нибудь свадьбе. — И младший лейтенант весело рассмеялся.
— Выпьешь, Мишуня. У меня на свадьбе! На всю железку, на весь белый свет, по-цыгански! Может быть, и ждать уже недолго…
— Ишь ты! — искренне удивился Прокопчук. — Кто же этот счастливчик? Из наших ребят? Или это тоже служебная тайна?
— Э-э, не такая я скрытная, как ты, Мишуня. Цыган он. Нашего роду-племени. Из города Орла и сам орел.
— Ну, если орел, то я молчу. Куда нам тягаться! Подумал, что из наших тебе кто-то по сердцу пришелся. Но пока еще ни разу не видел, чтобы ты с кем-нибудь гуляла — все одна да одна. Не весело тебе, наверно: он — там, ты — тут.
— Приезжал он ко мне недавно. Прозевал ты — милиция! Вот скоро вернется — познакомлю.
— Обязательно познакомь! Интересно посмотреть, кто нашу Розу приворожил. А звать-то его как, по-нашему или с цыганским уклоном?
— Ну ладно, давай карты — слезай! А то сейчас мои клиенты скандал устроят… А звать его, моего-то — Маркелом.
— Маркел, — уважительно произнес Прокопчук. — Хорошее имя. Звучное… Ага, карты! Сейчас! — Он вытащил колоду из-под себя. — А то я себя уже наседкой почувствовал, и вставать не хочется.
Роза рассмеялась. Ей льстило, что сам участковый инспектор милиции так запросто и дружески с ней разговаривает, да еще просит ее о помощи.
— Роза! Розочка! — звали ее жаждущие клиенты. — Розочка, где ты? Ждем!
— «Красную розочку, красную розочку я тебе дарю!» — запел кто-то у стойки хриплым голосом.
— Я занята! У меня милиция! Проверка! Можете подождать! — Роза на мгновение высунула голову из подсобки и, обернувшись, подмигнула Прокопчуку. — Страдальцы… Так на кого гадать? Масть какая — блондинка, брюнетка? А может, рыженькая, а? Думай про нее, когда гадать начну.
— Блондинка, — наобум брякнул младший лейтенант, никого не имея в виду. Вообще-то нравились ему шатенки. Но еще больше нравилась сейчас собственная смекалка и то, как виртуозно справился он с заданием и вышел на цыгана Маркела. Оставалось выяснить только один вопрос, правда, самый главный, но участковый уже не сомневался в успехе.
