– Джо! – закричал он.
Внутри здания раздался топот ног. Шейн пригнулся, прислушиваясь. Он не мог с уверенностью сказать, сколько времени прошло после взрыва и не терял ли он сознания на какое-то мгновение. Приняв решение, он двинулся к углу здания, но одна из веревок от жалюзи, обвившаяся вокруг колена, отбросила его назад. Яростно ругаясь, Шейн отцепил ее. В стороне замигал свет карманного фонарика и мимо пробежал Джо Уинг с револьвером в руке.
– Уинг, пушку! – крикнул Шейн.
– Майк! Что ты здесь делаешь?
– А ты как думаешь – ловлю бабочек? Ты что-нибудь слышишь?
Уинг прислушался, но шум, поднявшийся в доме, заглушал все звуки. На крыльцо выбежал Нортон. Судя по всему, он успел выйти в коридор, когда раздался взрыв: лицо его было черным от сажи, рубашка изорвана в клочья. К неудовольствию Шейна, он тоже размахивал револьвером.
Во всем здании зажегся свет. Внезапно раздался женский визг.
– На нем было что-то вроде черного свитера,– сказал Шейн.– Черные штаны. Может быть, еще не поздно…
Остановившись на полуслове, он помчался по аллее. Чугунные ворота были распахнуты; вероятно, они и не закрывались. Шейн выбежал наружу и оглянулся в обе стороны. Перед выездом стояло несколько припаркованных машин. Подбежал Нортон.
– Проверь эти машины и осмотри ворота,– отрывисто бросил Шейн и пошел назад. Навстречу ему бежал лейтенант Уинг.
– Он не мог уйти далеко,– сказал Шейн.– Я не слышал звука мотора.
– Через минуту здесь будут патрульные машины,– сказал Уинг.– Какого цвета, говоришь, у него свитер?
– Черный, плотно облегающий.
– Майк, из тебя кровь хлещет, как из резаного поросенка.
– Очень жаль,– сказал Шейн.– Поймаем этого сукина сына и сделаем мне переливание.
Они разделились. Шейн быстро пересек лужайку и осторожно углубился в заросли кустарника на границе владений госпиталя. Достигнув чугунной ограды, скрытой в зарослях барбариса, он повернул к воде. Слева от него свет фонарика Уинга перемешался по направлению к зданию.
На ступеньках парадной лестницы под фонарем собралась небольшая толпа пациентов и служащих госпиталя. Вдалеке завыли сирены. Пробираться через кустарник становилось все труднее и труднее, и Шейн повернул назад. Когда свет от фонаря упал на его фигуру, от группы на ступеньках отделилась Роза Хеминуэй и подбежала к нему.
– Майк! Вы…
Она в ужасе замолчала. Шейн вытер кровь, заливавшую глаза.
Внезапно шорох возбужденного разговора был перекрыт каким-то новым звуком – тихим стуком лодочного мотора. Шейн все понял.
– Аквалангист! – прокричал он, обращаясь к Уингу, который вышел из кустов на другом конце лужайки.– Он уплыл в лодке. Вызывай береговую охрану!
Станция береговой охраны, расположенная в дальнем конце Мак-Артуровской дамбы, спешно выслала три патрульных катера. Катера тщательно прочесали залив, но Шейн, наблюдавший с крыльца за лучами их прожекторов, понимал, что они опоздали. Зрелище было впечатляющее, но если террорист успел выйти из залива в открытое море – а Шейн в этом не сомневался,– то силы тратились впустую.
Доктор Шофитт отвел Шейна в кабинет, где вынул у него из-под кожи несколько мелких кусочков стекла и наложил швы на левую бровь. При падении Шейн вывихнул левое плечо, и теперь оно сильно ныло. Лейтенант Уинг с экспертом по взрывным устройствам работали в развороченной палате. Судя по всему, убийца точно знал, где была расположена кровать Чэдвика. Глядя на изуродованные куски металла, Уинг сухо поздравил Шейна с мудрым решением провести ночь, сидя на стуле. Нортон, услышавший крик Шейна, выбежал в коридор; бомба взорвалась в тот момент, когда он взялся за ручку двери. Дверь слетела с петель и протащила его несколько метров по коридору, упав затем на него сверху.
Роза Хеминуэй и большинство пациентов разошлись по своим палатам, госпиталь постепенно успокаивался. Было два часа ночи. Шейн неутомимо расхаживал перед главным входом, когда к лестнице подкатил автомобиль. Тим Рурк вывалился наружу.
Лицо его отекло от недосыпания, пуговицы на рубашке были застегнуты вкривь и вкось. Он пригладил рукой растрепанные волосы – единственный знак внимания, оказываемый им своей шевелюре.
– Здорово, Майк,– сказал он.– Ну и жуткий у тебя вид. Опять дрался?
– Придумай что-нибудь поумнее,– проговорил Шейн.
– Мне сказали, ты был в комнате во время взрыва, верно?
– Второй этаж,– коротко ответил Шейн.– Взгляни наверх – может, и увидишь.
– Не уходи никуда, Майк. Здесь не найдется ничего выпить?
– Наверху у меня была бутылка коньяку,– сказал Шейн.– Если хочешь, поищи ее, но вряд ли тебе повезет.
– Здесь должен быть врач. Это же госпиталь, верно? Попробую расколоть его на пузырек перевязочного материала.
Шейн оставался у входа еще пятнадцать минут, пока Рурк осматривал место происшествия и звонил в свою газету. Репортер вышел из здания хмурый, с потухшей сигаретой в зубах.
– Доктор-моктор не хочет прописать выпивку,– сказал он.– Поехали ко мне, а? У меня на дне дедушкиного сундука хранится пара пузырей на крайний случай.
– Потом,– сказал Шейн.
– Потом! Двое суток подряд – это многовато. Я уже старик. Я быстро устаю.
– Садись,– сказал Шейн.
Что– то в его тоне удивило Рурка: репортер опустился на ступеньку лестницы. Шейн сел рядом.
– Я кое-что выяснил,– начал Шейн.– Но время ответов еще не пришло. Сегодня утром… черт побери, вчера утром ты сказал кое-что, и это самое «кое-что» может все прояснить, если только я вспомню, что это было.
Рурк скривился.
– Это одно из самых неясных высказываний, которое я когда-либо слышал из твоих уст,– заметил он.
– Я и сам знаю,– сердито сказал Шейн.– И все-таки давай попробуем вспомнить. По-моему, мы в тот момент говорили о выборах в профсоюзе транспортников. Есть что-нибудь новое на эту тему?
– Они весь день заседали,– Рурк пожал плечами и прикурил сигарету.– Кто-то из делегатов рассказал мне историю про убийство в городской тюрьме. Как я понимаю, в это время ты сидел в пивной и был слишком занят, чтобы позвонить своему старому другу Тому. Я не в обиде. Я даже ни о чем не спрашиваю. Я всего лишь мягко касаюсь одного из больных вопросов, на который бы хотела получить ответ пресса.
– Сосредоточься на выборах. У Плато еще есть шансы заполучить Уэлфэйрский Фонд?
– Вот что я слышал. Несколько боссов среднего ранга решили сообща потопить Плато на выборах: о нем идет слишком дурная слава. Но без поддержки Куинна они ничего не добьются. Мои информаторы доносят, что Куинн уже получил несколько соблазнительных предложений, но пока что он остается в команде Плато.
– Теперь Балтимора. В последнее время это название выплывало уже дважды. Образуют ли делегаты от Балтиморы отдельную фракцию?
– Надо спросить. Вообще-то это часть восточного отделения, которое контролирует Куинн. Но у Плато сильное влияние в отделениях по всей стране. Как правило, он живет в Вашингтоне, а это недалеко от Балтиморы.
– Теперь Кол, парень с люгером. Он играет какую-то роль в профсоюзе?
– Его взяли при покушении на убийство, Майк. У меня есть информаторы среди членов союза, но о таких вещах они предпочитают помалкивать.
– Тот парень, который швырнул бомбу в окно, уплыл с аквалангом. Ты, наверное, читал биографии лидеров профсоюза. Не помнишь, есть ли у кого-нибудь из них подобное хобби?
– Сразу не могу ответить, Майк. Обычно эти ребята отдыхают в шикарных ночных клубах, с парочкой милашек для успокоения нервов. Само собой, все они имеют яхты. В наши дни это символ общественного положения. Чем больше яхта, тем крупнее шишка. Но на яхту они обычно тащат с собой ящики с выпивкой и все ту же пару милашек, так что это не отличается от похода в ночной клуб.
Шейн резко повернулся к репортеру.
– Вот оно! – сказал он.– Ты рассказывал мне про Гарри Плато и упомянул, что у него есть яхта.
– Это не секрет. Не знаю, какого размера, но один человек уж точно влезет. Если подумаю, то могу даже вспомнить ее название. «Пантера»! Он все время на ней катается. Репортеры в Вашингтоне, помнится, пытались взять у него интервью насчет съезда. Но Плато не дурак: сел на яхту и смотался в море.
Шейн ущипнул себя за мочку уха. Рурк внимательно глядел на него.
– Есть идея? – спросил он.
– Да, черт возьми! Вот где они спрятали Пэйнтера! Рурк выкатил глаза.
– Ты хочешь сказать, Гарри Плато похитил Пэйнтера? Спасибо за информацию.
– Я не знаю наверняка,– нетерпеливо сказал Шейн.– Но последний раз старика Пита видели на Коллинз-Авеню: за ним гнались четыре парня Плато на черном «шевроле»,– он выпрямился и взглянул на репортера.– Пошли, найдем эту яхту. Рурк помедлил с ответом.
– Само собой, мы прихватим с собой парочку копов? – осторожно осведомился он.
– Никаких копов. Ты знаешь, что делают эти ублюдки, когда видят полицейский катер. Они топят свой груз. Я не хочу, чтобы такое случилось со стариной Питом, а именно это и случится, если парочка машин с копами подъедет к докам с включенными сиренами. Сначала нам нужно найти его. Дальше будем действовать по ситуации. Если потребуется помощь, то позовем.
