— Не плетитесь сзади. Идите рядом… Вот так. И не делайте такое лицо. Иначе вас примут за ходячий труп.
Они обошли Большой театр и подошли к белой «девятке», припаркованной на стоянке у магазина. Убийца открыл заднюю дверцу и приказал:
— Залазь!
Алексей забрался на заднее сиденье. Черный человек сел за руль.
Лицо Сычева было по-воловьи тупым и упрямым. Он хмуро посмотрел на Турецкого и твердо произнес:
— Все равно не скажу. Менту — не скажу.
Александр Борисович крякнул от досады:
— Да пойми ты, дурья башка, мальчишке угрожает опасность! Убьют его, понимаешь? Так же, как Шаповалова!
Сычев хрипло вздохнул и, тряхнув бычьей головой, коротко проговорил:
— Не могу.
— Не можешь, значит? — с непонятной кривой усмешкой переспросил Турецкий. Затем поднялся со стула и взял с верстака кувалду.
Сыч недоуменно следил за его действиями. Турецкий подошел к раритетному «мерседесу», над которым Сыч колдовал полтора года, чтоб привести его в божеский вид, и, коротко замахнувшись, ударил кувалдой по раритетной фаре. Фара разлетелась вдребезги. Сыч вздрогнул и приподнялся с места. Лицо его стало бледным, как полотно.
— Не имеете права… — произнес он дрогнувшим голосом.
— А ты подай на меня в суд, — с сарказмом сказал ему Турецкий. Затем снова размахнулся. На этот раз удар прогрохотал по крышке капота. На капоте образовалась глубокая, неровная вмятина.
— Что ж ты делаешь, гад? — болезненно, почти плаксиво выговорил Сычев. — Я ж на нее столько трудов положил.
Турецкий снова поднял кувалду, нацелившись на вторую фару.
— Ладно! — выдохнул Сычев. — Черт с тобой! Скажу. Леха его зовут. Леха Антихович! Где живет — не знаю.
Турецкий отбросил кувалду в сторону.
— Ну смотри, Сычев. Если врешь — вернусь и мокрого места от твоего железа не оставлю. Клянусь. И гараж конфискую. Передам его школе юных техников, понял?
— Да не вру я. Правду говорю. Не верите — проверьте. Это ведь у вас быстро делается.
Турецкий пристально вгляделся в лицо Сычева, затем вышел из гаража и, ни слова не говоря, пошел к машине. Поремский, с лица которого все еще не сошло выражение глубокого изумления, повернулся и направился следом за ним.
Удара по голове Алексей не помнил. Но об этом хорошо помнила его голова. Она болела так, словно по ней полчаса лупили отбойным молотком. Каждый шорох, каждое движение отдавались в затылке острой болью.
Алексей лежал на заднем сиденье машины и вслушивался в гул мотора. Время от времени раздавался легкий скрежет, словно бока и стекла машины царапали ветки деревьев.
«Наверно, мы уже выехали за город», А-подумал он.
Когда боль в голове немного утихла, Алексей попробовал подняться. Он хотел было поднять руку, чтобы опереться ею об сиденье, и только тут обнаружил, что руки его связаны. Веревка больно впилась в кожу запястий, и Алексей поморщился. И все-таки он поднялся.
Черный человек по-прежнему сидел за рулем. Увидев в зеркальце лицо Алексея, он улыбнулся и спросил:
— Все нормально?
— Зачем вы? — сказал вместо ответа Алексей.
— Зачем связал тебя? Чтоб ты не дергался, — спокойно объяснил тот.
Шевельнув ногами, Алексей обнаружил, что ноги его также стянуты веревкой.
— Я ведь не дергался, — обиженно сказал он.
Черный человек глянул на него в зеркальце, но ничего не ответил. Тогда Алексей спросил:
— Что с моей матерью?
Черный человек усмехнулся и ответил:
— С ней все в порядке. Если она сейчас и переживает, так только из-за тебя. Потому что не знает, где ты и что с тобой.
«А в самом деле, где я?» — подумал Алексей. Он выглянул в окно, но увидел только зеленые деревья, проносящиеся мимо.
— Куда вы меня везете? — хмуро спросил он.
— Скоро узнаешь, — ответил убийца. — Мы уже подъезжаем.
Минут через пять машина остановилась. Алексей выглянул в окно и увидел небольшое озеро, окруженное нависшими деревьями.
Черный человек заглушил мотор, открыл дверцу и вышел наружу. Затем он открыл заднюю дверцу и, грубо схватив Алексея за шиворот, выволок его на улицу.
Не останавливаясь, потащил его по направлению к озеру, прямо по мокрой после дождя траве.
— Зачем это?.. Куда тащишь? Куда ты меня тащишь? — испуганно закричал Алексей.
— Помолчи, — сказал ему убийца. — Я не люблю, когда кричат. У меня от ЗТого начинает болеть голова.
— Куда ты меня тащишь, козел? — не слушая его, орал Алексей, отчаянно брыкаясь связанными ногами.
— Если ты не замолчишь, мне придется опять тебя ударить, — сказал убийца.
— Отпусти! Слышишь — отпусти! — не переставая кричал Алексей.
Черный человек остановился, отпустил ворот Алексея и больно пнул его в живот носком ботинка. Алексей охнул и скрючился от боли.
— Я же тебя предупреждал, — с упреком сказал ему убийца. — Будешь орать — будет больно.
Он снова взял Алексея за шиворот и потащил его дальше. Боль от удара была такой сильной, что Алексей не мог не то что говорить, но даже и дышать. Он хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.
— Хрипи, хрипи, — приговаривал убийца, продолжая тащить его к озеру. — Скоро тебе станет легче, парень. Скоро вся твоя боль уйдет.
Подтащив Алексея к кромке крутого обрыва, Черный человек бросил его на траву и вернулся к машине. Алексей попробовал встать, но не смог. Веревка туго стягивала руки и ноги.
Вскоре убийца вернулся с черной пудовой гирей в руке. К гире была привязана веревка с петлей. Поставив гирю, убийца вытер ладонью пот со лба. Затем достал из карман пачку «Явы», стукнул ею по ладони, вытряхивая сигарету, ухватил кончик сигареты губами и вытянул ее из пачки.
Алексей наконец смог дышать, но в животе еще тупо болело.
Поглядывая на гирю и морщась от боли, он тихонько спросил:
— Вы хотите меня убить?
Черный человек прикурил сигарету и убрал зажигалку в карман. Посмотрел на Алексея. Кивнул:
— Да, парень. Жизнь твоя кончена. Но не переживай — на том свете тебя встретят.
Алексей подумал о том, что умрет, и обмер от ужаса.
— Того света… нет… — выговорил он, чувствуя только ужас и плохо сознавая, что говорит.
Убийца усмехнулся и покачал головой:
— Ты не прав, парень. Тот свет есть. Я сам видел. И ты тоже увидишь.
— Не надо… — тихо попросил Алексей. — Пожалуйста, не надо… Прошу вас… Мне всего двадцать два года…
— Не так уж и мало, если вдуматься, — задумчиво ответил Черный человек. — Я знавал парней, которые умерли в восемнадцать. Они умирали долго и мучительно. И никто не пришел им на помощь. Подумай об этом, парень. И ты поймешь, что тебе повезло. — Он еще раз глубоко затянулся и отшвырнул сигарету в воду. — Ну все. Пора.
Он поднял веревку, привязанную к гире, и набросил петлю Алексею на шею. Алексей заорал и задергался так, словно через него пропустили разряд тока. Убийца пару раз ударил парня кулаком по лицу, чтобы оглушить, но Алексей продолжал кричать и упираться.
Убийца неторопливо подтянул петлю на его шее.
— Кричи, кричи… — устало сказал он. — Здесь на десять километров кругом — ни одной души.
— Вы так не можете! Так нельзя! Я не хочу умирать! — кричал Алексей.
Черный человек подтащил его к самому краю обрыва. Сначала он столкнул вниз гирю — она повисла у парня на шее, и он захрипел. Затем убийца поднапрягся и, действуя двумя руками, спихнул Алексея вниз.
Раздался всплеск, и парень скрылся под водой. Несколько секунд убийца смотрел на воду, потом развернулся и зашагал к машине. Дело было сделано.
— Господи, да не знаю я, где он! Знала бы — сама бы побежала! Босиком!
Женщина заливалась слезами, пока Поремский осторожно разминал ей запястья, на которых были видны яркие красные рубцы от снятой веревки.
— Как выглядели эти люди? — спросил Турецкий. — Поймите, важна каждая деталь.
— Не зна-аю! — навзрыд ответила женщина. — Я же говорю… ворвались в квартиру… повалили на пол… рот заткнули. В масках были… в черных… Потом сказали: хочешь, чтобы твой сын остался жив, — говори то, что мы тебе прикажем…
Она всхлипнула.
— И что вы сказали? — спросил Турецкий. -
— Ничего… Почти ничего… Сказала, чтобы не перечил им и не спорил. Они обещали… Они сказали мне, что не тронут его… Господи, Алешенька…
И слезы потекли с новой силой. Женщина вырвала руки из пальцев Поремского, схватила с дивана полотенце и прижала его к глазам.
— Татьяна Николаевна, — заговорил с ней Турецкий, стараясь, чтобы его речь была спокойной и размеренной, — пожалуйста, попытайтесь успокоиться. Я уверен, что Алексею ничего не угрожает. Они не хотят его убивать.
