Синьор Гаррофоли сидел в вестибюле, жуя баранью колбасу. При виде Фредрика поднялся и вытер бороду.
— Тебе сегодня получше, синьор Дрюм? Я по-прежнему не понимаю, что произошло, но я исследовал «священника», прежде чем Андреа выбросила угли, и запах в самом деле был подозрительный. Но кто мог быть способен на такое злодейство? Если бы только Андреа вернула мне ключ… — Он поглядел отрешенно в пустоту. — Чем могу быть тебе полезен, господин?
Струящийся через открытую дверь солнечный свет заставил Фредрика протереть глаза. Его взгляд остановился на коричневом корешке книги на полке рядом со стойкой. «Spaccio della bestia trionfante» Джордано Бруно.
— Телефон, — сказал он. — Мне нужно сделать несколько важных звонков. Можно позвонить отсюда?
Он показал на черный аппарат на стойке.
— Naturalmente.[21] Звони, сколько пожелаешь. Я не буду мешать. — Гаррофоли удалился в комнату за стойкой.
Фредрик подтащил тяжеленный стул. Достал из кармана несколько листков. На одном был номер телефона в Римском университете. Кабинет профессора д'Анджело. Он набрал номер и стал с нетерпением ждать. Ему ответил женский голос.
Фредрик говорил медленно, раздельно. Его переадресовали к одному, другому, третьему сотруднику. Наконец он вышел на ближайшего помощника профессора, аспиранта Антони Франкиакорта, который участвовал в раскопках в Офанесе.
Франкиакорта сообщил Фредрику следующее.
Та часть «Кодекса Офанес», копией которой располагал Фредрик, фрагмент № 233 XII, потребовала большого труда, чтобы не повредить ее, когда развертывали свиток. То, что предшествовало этому фрагменту, и то, что следовало за № 233 XII, не удалось сохранить, по словам синьора Лакедала. С уцелевшим фрагментом обращались чрезвычайно осторожно, оригинал хранится на кафедре в несгораемом шкафу. Других копий, кроме отправленной синьору Дрюму, не было, и только сам профессор д'Анджело работал с оригиналом. Аспирант Франкиакорта его не видел, оригинал следовало беречь от яркого света. Пока не будет назначен преемник профессора, документ никому не будет выдаваться.
Откуда такая уверенность, что нет других копий, допытывался Фредрик.
Франкиакорта лично не один раз обсуждал с профессором содержание «Кодекса Офанес», и они пришли к выводу, что часть свитка, а именно фрагмент, о котором идет речь и который не поддавался толкованию, видимо, содержит сведения о герметическом учении, сложившемся во времена поздней античности. Полагая, что ближайшее знакомство с этим учением позволит выявить неизвестные факты, посчитали желательным до поры до времени не предавать гласности суть текста. Так что на сегодняшний день с фрагментом знакомились только двое — Донато д'Анджело и Фредрик Дрюм. Однако профессор трагически погиб в результате покушения, организованного политическими экстремистами.
Фредрик поблагодарил и пообещал появиться в Римском университете, когда закончит свои исследования в Офанесе.
Положив трубку, он долго обдумывал услышанное. Потом снова обратился к телефону, заказал международный разговор. С Норвегией, с Бергенским университетом. Однако ни Лаксдала, ни Юханессена не было на месте. Ему дали номер домашнего телефона Юханессена.
Фредрик застал его дома. Юханессен вкратце сообщил, что на заключительной стадии обработкой свитка занимался Лаксдал, и пока они вместе занимались этим сложным делом в Риме, никто из посторонних не допускался к их занятиям. Кстати, сейчас Лаксдал должен находиться в Италии, участвовать в раскопках недалеко от Ливорно на западном побережье.
И наконец Фредрик позвонил органисту Дэвиду Пирсону, временно работающему в уезде Серфолд на севере Норвегии; разговор получился длинный и непростой.
Дэвид Пирсон был не единственным английским органистом, подписавшим контракт в Норвегии; отличало же его то, что он занимался историей античной музыки и мало кто мог с ним сравниться в этой области. Фредрик познакомился с Дэвидом Пирсоном в Осло зимой на одном мероприятии, связанном с дегустацией, где тот доказал, что недурно разбирается в старых бургундских винах.
Глядя на лежащие перед ним четыре загадочные строчки, которые никак не поддавались дешифровке, Фредрик пытался возможно точнее описать их по телефону. Пирсон записывал его рассказ, бормоча латинские слова — virga, punctum, podatus, clivis, scandicus, climacus, torculus porrectus. Иногда смолкал, заполняя промежутки между письменами разными знаками и точками. В конце концов, после неоднократного повторения Фредрик заключил, что Пирсон записал все совершенно точно.
Дня два, сказал под конец Пирсон, не меньше двух дней понадобится ему, чтобы установить, есть ли вообще в этих строках какой-то смысл. Твердо ничего не обещал, задача явно сложнейшая, но заверил, что постарается.
Фредрик вытер вспотевший лоб. Упарился… Вернул на место стул и постоял у выхода из гостиницы, чувствуя, как настроение заметно поднимается. Фредрик Дрюм перешел в наступление.
Завтрак может подождать, успеется…
Он обогнул бугор, где под оливами паслись козы. Сразу за бугром высилась заброшенная часть старого монастыря. Что происходит там по ночам? Люди со свечами, женщина, выходящая из руин после полуночи, подземные помещения… Стоит изучить поближе это место. Карманный фонарик, перочинный нож — что еще может ему понадобится?
Фредрик зашел с тыла. С этой стороны не было никакого входа. Протиснувшись сквозь заросли шиповника, он тщательно изучил каждый квадратный метр кладки, но не увидел ни одного отверстия. Не считая окон наверху — слишком высоко, чтобы можно было через них забраться внутрь. В боковых стенах тоже не было ничего, похожего на вход.
У одной из этих стен он вдруг остановился. На земле перед ним лежала мертвая собака.
Труп еще не начал разлагаться; над ним жужжали мухи. Рядом лежало еще одно мертвое животное. За ним — дохлая кошка. Две кошки. Он обнаружил, что со всех сторон его окружают трупы. Зажав нос, он быстро покинул зловещее место. Похоже было, что все трупы пролежали здесь примерно одинаковое время. И бросили их здесь не так давно.
Фредрик вышел к фасаду. Вот и дверь, подходы к которой отчасти перегорожены упавшими блоками. Когда он был здесь в прошлый раз, его окружал кромешный мрак. Сейчас, при дневном свете, ничто не вызывало каких-либо опасений.
Внезапно он услышал стук. Откуда-то изнутри здания. Тяжелые ритмичные удары, словно кто-то бил кувалдой по кладке. Быстро осмотрелся — никого, никто не следит за ним. Живо перелез через блоки и вошел в здание.
Стук прекратился, но и здесь никого не было видно.
Поскольку крыша не сохранилась, солнечный свет без помех проникал внутрь здания, освещая пол, поросший травой и засыпанный обломками, и частично разрушенные перегородки. Повсюду валялся мусор.
Вдруг снова послышался стук. Звук доносился из отверстия в углу, где был вход в подвал, куда он спустился в тот раз, когда последовал за горящей свечой. И очутился в помещении, где его заперли. Наверху сейчас ничто не привлекло внимание Фредрика, и он направился к темному отверстию. Чем ближе, тем громче звучал стук. Он еще раз осмотрелся кругом — ни души.
Включив фонарик, Фредрик начал тихо, осторожно спускаться по ступенькам. Очутился в коридоре под сводчатой кровлей, с которой тут и там капала вода. Здесь царил знакомый запах — моча и экскременты.
Стук опять прекратился. Фредрик увидел впереди колышущийся свет. И чей-то силуэт.
Он выключил фонарик и остановился.
Вдруг силуэт направился в его сторону. Фредрик развернулся, живо взбежал вверх по лестнице и присел, скрываясь за обломками.
Из подвала вышел, насвистывая, мужчина. Яркий солнечный свет заставил его протереть глаза; в руках он нес пилу и молоток, а также качающийся фонарь.
Это был синьор Пугги, с которым он разговаривал несколько дней назад, отец одного из погибших мальчиков.
Фредрик выпрямился. Синьор Пугги удивленно остановился.
— Святая Ревекка! — воскликнул он. — Ты напугал меня, синьор Дрюм. Что ты делаешь тут, среди этого мусора и обломков?
Фредрик улыбнулся.
— Любопытство одолело… Я услышал стук и подумал, уж не явились ли монахи, чтобы восстановить свой монастырь.
Он сел на большой камень. Синьор Пугги отложил инструмент, вытер пот и сел рядом.
— Пришлось-таки потрудиться, — сказал он. — Но теперь дело сделано. Представляешь, какой-то идиот поджег толстую деревянную дверь, ведущую в подземелье, открыл проход ребятишкам! Там ведь недолго и шею сломать, так что я ни минуты покоя не знал, пока не собрался отремонтировать эту дверь. От этих пострелов всего можно ожидать, хоть я и пугал их ведьмами и привидениями. Теперь как следует вход заколотил. Даже кошка не прошмыгнет.
— Там под землей много помещений? — спросил Фредрик.
