Ознакомительная версия.
– Мог бы, – еще раз повторил Степаныч и добавил: – Если б знал!
Игорь Васильевич покраснел, потом побелел и рявкнул:
– Ты что, гад, издеваешься над нами?!
– Да нет, что вы! – испугался Жобников. – Я, наоборот, хочу помочь… Но, к сожалению, не могу…
По жалкому виду простодушного сторожа было понятно, что он говорит правду.
– Вы даже приблизительно не знаете, где он живет? – спросил Жуков.
– Нет, – развел руками Степаныч. – Он мне никогда об этом не говорил, не намекал даже…
– Ну а где он бывает в свободное время, вам тоже неизвестно? Кто его знакомые?
– Ничего не знаю… – покачал головой Жобников. – Ваще ничего… Он о себе не рассказывал… Совсем…
– Так… – пробормотал Жуков, после чего поднялся с дивана, прогнулся в пояснице, крякнул и подошел к металлическим шкафчикам:
– Какой из них Толиков? – спросил он начальника.
– Вон тот! – Игорь Васильевич указал на крайний правый.
– Ясно… – сказал опер. – Ключ есть?
– Это надо искать… – засуетился начальник. – Я дубликаты в сторожке храню… Сейчас сбегаю… – И он поднялся из-за стола с явным намерением покинуть помещение.
– Не стоит! – остановил его Жуков, а затем внимательно осмотрелся и поднял валяющуюся на полу железную скрепку. Отогнув ее край, он сунул его в прорезь висящего на шкафчике замочка, который тут же и открылся.
– Лихо! – усмехнулся Степаныч.
– Посмотрим, что внутри… – сказал Жуков и потянул ручку дверцы.
Допив стакан, Толик почувствовал, что ему необходимо облегчиться. Он снова слез со стула и направился в туалет. Столик, за которым сидел со своей девушкой негр, находился как раз по пути, и, проходя мимо, Толик еще раз презрительно глянул на черного бугая. Тот хотел было вскочить, но девушка положила руку ему на плечо и сказала:
– Не надо, Эдди… Ну его…
С видимым усилием негр заставил себя послушаться спутницу и, натянуто улыбнувшись, пробормотал:
– Да… Пузть идьет пи-пи… Скотьина…
Толик не слышал этих слов, так как уже вваливался в дверь с двумя нулями.
– Ну и харя… – услышал он голос откуда-то сбоку.
Толик повернул голову и увидел, что у раковины, которая расположена справа от входа, стоит держащий в руках пиджак Марат.
– Сам ты харя… – буркнул Толик и, расстегнув на ходу ширинку, подошел к писсуару.
– Я надеюсь, ты больше не будешь? – спросил Марат, отряхивая блестящие черные лацканы.
Толик процедил сквозь зубы что-то неразборчивое и, опустив голову вниз, принялся наблюдать за ходом процесса освобождения организма от переработанного пива.
– Сейчас поймаем тачку и поедем… – сказал Марат, продолжая приводить пиджак в порядок.
Толик все так же сосредоточенно делал свое дело.
– Потому что хватит уже! – Голос Марата нервно задребезжал. – Сколько можно! Рано ты расслабился!
Стоящий к нему спиной Толик потряс плечами, вжикнул «молнией», повернулся и тоже подошел к умывальнику.
– Ну-ка дай я морду сполосну… – сказал он приятелю.
– Что-то ты бледный… – покачал головой приятель.
– Да подташнивает меня… – хмуро пробормотал Толик.
– Вот! – укоризненно произнес Марат. – Я ведь говорил – не надо столько пить! Да еще после бессонной ночи!
В этот момент лицо Толика как-то странно напряглось, покрасневшие глаза остекленели, и, открыв рот, он быстро наклонился к раковине.
Из его утробы мощным потоком изверглись рвотные массы.
Марат не успел убрать пиджак, как он снова оказался забрызган. Причем на этот раз уже не пивом.
– Ну ты и сволочь! – только и смог выговорить Марат, с ненавистью глядя на оторвавшегося от умывальника Толика. – Это ж сколько мне его теперь чистить надо!
– Извини… – ухмыльнулся Толик и нетвердой походкой направился к выходу.
– Жди меня, я скоро! – крикнул ему вдогонку приятель и снова ожесточенно занялся чисткой пиджака.
– Ага… – ответил Толик, шагнул за дверь и, закрыв ее, оказался в коридорчике, ведущем в зал.
Здесь на одной из отделанных под мрамор стен висел телефон-автомат. Шатающийся Толик направился вперед и, проходя мимо, задел плечом его стальной корпус.
– Ах ты падла! – разозлился он и ударил по аппарату кулаком, попав в трубку, которая соскочила вниз, и на жидкокристаллическом табло телефона тут же возникла надпись: «Вставьте карточку».
Толик вылупился на нее осоловевшими глазами, и в его пьяную голову пришла показавшаяся ему вполне здравой мысль: «Надо позвонить в дежурку! Выяснить, как там дела… Все равно никто не узнает, откуда я звоню…»
Он порылся в карманах и выудил пластиковую карточку, вставил ее в щель автомата и набрал номер.
В шкафчике Толика висела на плечиках поношенная куртка защитного цвета, а под ней стояли коричневые резиновые сапоги. Жуков протянул руку, чтобы вытащить все это и рассмотреть, как вдруг стоявший на столе дежурного телефон разразился оглушительным звоном.
– Алло! – снял трубку начальник.
– Игорь Вас-сильевич? – нетрезвым голосом спросил Толик.
Начальник быстро закрыл ладонью микрофон и прошептал окружавшим его операм:
– Это Толик!
– Постарайтесь выяснить, где он находится! – тут же сказал Жуков.
Игорь Васильевич кивнул и, убрав ладонь, слащаво проговорил:
– А-а… Толик! Как хорошо, что ты позвонил! Ну куда же ты пропал? Где ты?
– Я-то? – переспросил Толик. – Я… в одном месте…
– А поточнее? – сказал начальник. – Адрес? По какому ты сейчас адресу?
– Ну зачем же так в лоб?! – горячо зашептал Жуков. – Он же обо всем догадается!
И опер оказался прав. Толик догадался.
– Рядом с вами менты, да? – сказал он.
Игорь Васильевич сделал вид, что не понял:
– Чего? Какие еще менты?
– Обнык… обыкновенные… – запинаясь, произнес Толик. – Ну-ка дайте им трубочку!
Начальник сделал круглые глаза, снова прикрыл микрофон и повернулся к операм:
– Он просит вас…
– Вот же елки-палки… – с досадой выдохнул Жуков и взял трубку: – Слушаю!
– Ты к-кто? – спросил Толик.
– Я мент, – просто ответил Жуков.
– А-а… – обрадовался Толик. – Ну так слушай, мент! Хрен ты меня поймаешь, гнида! Понял? И так как мы больше не увидимся и не услыш…шимся, то я скажу тебе сейчас: очень мне п-понравилось бить по башке вашего козла! Ог-громное получил удовольствие! А теперь чао!
После этих слов в трубке раздались короткие гудки.
– Чао… – пробормотал Жуков и положил ее на рычаги.
– Что он сказал? – поинтересовался Папалаев.
– Да ничего ценного… – махнул рукой Жуков. Он чуть помолчал и вдруг сказал: – Мне показалось, что он звонил с какой-то гулянки…
– Почему? – спросил Папалаев.
– Он здорово поддатый, а откуда-то издали доносилась музыка и голоса.
– Вот-вот, я тоже заметил! – воскликнул Игорь Васильевич.
– Тем не менее нам это ничего не дает… – пожал плечами Жуков.
Он снова подошел к шкафчику и достал оттуда куртку. По центру ее правого рукава был приклеен пластмассовый кругляшок диаметром с бутылочное дно. На нем чернела надпись «Толя».
– Это он сам себе сделал, чтоб не перепутать с робой другого сторожа, – сказал начальник. – Брезговал чужими вещами.
– Надо глянуть, что в карманах… – ощупал куртку Жуков. – Может, там случайно остался какой-нибудь документ или еще что…
– Вряд ли… – мрачно произнес Папалаев.
Его сомнения подтвердились – в куртке ничего не оказалось.
– Н-да… – уныло произнес Жуков и повесил ее обратно. Надпись «Толя» при этом оказалась прямо перед его глазами. – Где же ты, Толя?… – задумчиво проговорил опер и просто так, без всякой цели, поддел кругляшок ногтем. Слабый клей не выдержал и пластмассовый шеврончик, отлетев от рукава, упал на пол.
– Ой, там чего-то нарисовано! – сказал выглянувший из-за спины Жукова Гаврюшин.
На обратной стороне кругляшка красовалась какая-то аляповатая эмблема.
– «Айриш паб», – прочитал Жуков. – Вы знаете, что это за фиговина? – обвел он глазами окружающих и сам же ответил: – Это подкладка под пивной стакан. Из какого-то «Айриш паба».
– Я знаю, где этот паб… – присмотрелся к кругляшку Папалаев. – На «Боровицкой». Я там пару раз бывал.
– Да мало ли таких пабов по Москве… – махнул рукой Гаврюшин.
– Но это эмблема именно того, который находится на «Боровицкой»! – упрямо сказал Папалаев.
– Толик вообще большой любитель пива! – вставил Игорь Васильевич.
Жуков быстро посмотрел на него, и вдруг в его глазах сверкнул какой-то огонек.
– Елки зеленые, а ведь чем черт не шутит, вдруг он сейчас там!
– Ну конечно! – хлопнул себя по лбу Папалаев. – Ты же говорил, что из трубки был слышен шум гулянки! И музыка!
– Надо ехать! – решительно заявил Жуков.
Гаврюшин согласно кивнул.
– Чего на свете не бывает, вдруг повезет! – сказал он, и оперы дружно двинули к выходу.
Несмотря на долгое петляние по улицам, автобус все-таки довез Германа до нужной ему остановки. Страх, который на протяжении пути все усиливался, наивысшей своей точки достиг в тот момент, когда двери открылись и нужно было выходить.
Ознакомительная версия.
