Ознакомительная версия.
– Пошли-ка к нам, Игорек, – говорила она. – Что тебе тут делать? Девчонку чужую хоронят, тебе-то что? Еще расстроишься, сердце заболит. И Зине смотри не говори про похороны, у нее же здоровьичко слабое. Пойдем я лучше тебя молочком напою.
– Перестаньте обращаться со мной как с ребенком! – выкрикнул Игорь. – Что вы все время лезете в наши дела? Я останусь здесь!
– Пошли! – тетка была непреклонна.
Я предупреждающе закашлялась, но было уже поздно.
Бледнея лицом, Игорь закричал:
– Я никуда с вами не пойду! Вы и так уже мне всю жизнь отравили! И вообще… Я давно хотел сказать: я развожусь с Зиной, понятно? Мне надоело это все! Хватит!
Тетка испуганно смотрела на зятя, который в эту минуту был страшен. Потом успокаивающе погладила его по руке.
– Ну ладно, ладно, не горячись. Что ты говоришь-то? Я пойду, не буду тебя тормошить. А ты успокойся, Игорек, успокойся. А то уже глупости какие-то говорить начал.
– Это не глупости!
Я предостерегающе похлопала Игоря по руке. Тетка ушла.
– Ну зря ты так! – тихо сказала я ему. – Для чего не сдержался? Договаривались же! Обещал вести себя осторожно, а сам поступил как ребенок. Во что теперь это выльется?
Говоря это, я уже понимала, что в данный момент Игорю совершенно наплевать, во что это выльется, и о последствиях он абсолютно не думает. По-человечески я его понимала…
– Господи, как они меня достали! – в отчаяньи проговорил он, доставая сигареты. – Поскорее бы развязаться с ними! С любимой девушкой проститься не дадут в последний раз!
– Ну она же не знает, что Соня была твоей любовью, – попыталась я его отрезвить. – И слава богу, кстати!
Когда мы шли по тропинке, я старалась убедить Игоря вести себя разумно.
– Приехав домой, – говорила я, – ничего жене не говори про развод, понятно?
– Я все равно не буду с ней жить, – твердил он.
– Это твое дело, – кивнула я. – Но только подожди еще немного, пока закончится эта история. А то еще дров наломаешь. Преступник-то еще не найден!
– Да я понимаю! – махнул он рукой. – У меня сейчас такая каша в голове.
– Я сегодня же поеду к Жоре, – продолжала я. – Все ему расскажу, и мы решим, что делать дальше. Сейчас я посажу тебя на автобус, а сама соберу вещи и побегу ловить машину. Мне нужно скорее в город. А ты пока сделай то, что я тебя просила: выясни, есть ли у твоей жены алиби.
– Если это она, то я ее просто задушу, – выдал он.
– Ага, и в тюрьму из-за нее сядешь. Оно тебе надо?
– Мне теперь уж все равно.
– Прекрати! Соню не вернешь. Нужно жить дальше. Встретишь ты еще девушку. А Соню забывать не надо. Пусть она в твоей памяти остается как светлое пятно.
Я проводила Игоря на остановку, посадила на автобус и пошла через лес домой собирать вещи. Честно говоря, у меня болела душа за этого парня. Как бы он чего не выкинул…
Проходя по берегу реки, я увидела все тех же мужиков, которых Прохоров подкупал самогоном за то, чтоб они выловили его пистолет. Мужики были уже с посиневшими губами. Прохоров, видимо, распорядился выдать им немного самогона в качестве аванса, потому что сутулый мужик наполнял им стаканы мутноватой жидкостью. Мужики пили, стуча зубами о стакан и в душе, видимо, проклинали и Прохорова, и сутулого, и проклятый пистолет, и косвенно, наверное, меня.
Я вернулась к Скворцовым. Они находились не в очень хорошем настроении после похорон, атмосфера царила неблагоприятная, и я, собрав вещи, отправилась к остановке.
Проходя по берегу, я увидела, что он пуст. Видимо, мужикам надоело их дурацкое занятие. А может, они все-таки нашли пистолет? Честно говоря, я была бы этому уже рада.
Бросив взгляд на воду, я решила позволить себе роскошь. Было очень жарко, и мне захотелось сполоснуться. Просто окунуться разок, и все, чтобы освежиться. Все-таки мне еще париться по дороге… В конце концов пять минут ничего не решают, тем более, что я решила ехать на попутной машине, а не на автобусе, стало быть, доберусь очень быстро.
Решительно стянув одежду, я прошла в воду. Нагретая за день, она приятно ласкала мое тело. Тут в камышах сзади послышался какой-то шум. Я не обратила на него внимания и поплыла дальше. Проплыв несколько метров, я перевернулась на спину и немного полежала так, качаясь на волнах.
Все, пора к берегу. Пять минут уже прошли, надо спешить к Ольге.
Тут что-то сильно схватило меня за волосы и потянуло вверх. От неожиданности я захлопала руками по воде, потом попыталась вывернуться и разжать руки, сжимающие мои волосы.
Меня втаскивали куда-то, а потом…
Страшный удар опустился мне на голову, сознание начало меркнуть, в глазах появилась какая-то муть, и послышался тихий голос, искаженный злобой и ненавистью:
– Развелось вас на мою голову, сучек! Совсем парню голову задурили. Ничего, ничего, и с тобой справлюсь. Купаться любишь? Ну вот перекупаешься и утонешь здесь. Никто и не поймет, как все получилось.
Все это я плохо слышала и смысл почти не понимала в тот момент. Я ощущала какие-то колебания, тело мое колыхалось, лежа на чем-то жестком. Потом я почувствовала, как тело мое переваливается через край чего-то, опускаясь в воду. Когда над головой сомкнулась вода, мне стало легче.
Бултыхнули меня в воду где-то на середине реки. Вода тут была значительно холоднее. Она попала на рану, нанесенную мне, что принесло некоторое облегчение, и вообще взбодрила меня. Я старалась соображать, что делать, хотя это удавалось мне с трудом. Понимала я только, что мне нельзя пока выныривать, пока убийца мой не скрылся. Он обязательно поспешит сейчас оттуда – ведь в любой момент могут появиться люди, и мне главное продержаться под водой некоторое время… Некоторое время… Чуть-чуть, Полина, еще чуть-чуть…
Боже мой, как горят легкие, они же сейчас просто разорвутся! В мозгу стали вспыхивать какие-то красные лампочки, потом они лопались с оглушительным взвизгом, обдавая все тело пронзительной болью.
Когда сил не осталось совсем, я мощным толчком послала свое тело вверх. Вынырнув, я сразу же жадно хватанула ртом воздух. Плыть я пока не могла, перевернулась на спину и лежала так, стараясь насытить кислородом свои измученные легкие.
Потом медленно поплыла. Слава богу, что речка неширокая, Волгу в такой момент мне переплыть бы не удалось.
Я доплыла до камышей и, облепленная тиной, пошатываясь, побрела по ним. В какой-то момент силы совершенно покинули меня, и я просто рухнула на землю, теряя остатки сознания.
Не знаю, сколько я так лежала. Потом сознание потихоньку стало возвращаться. Я тяжело поднялась, опираясь рукой о землю, и медленно-медленно пошла вперед, стараясь не делать резких движений.
А потом мне показалось, что у меня начались галлюцинации. Я увидела мою Ольгу с неизменным стаканом в руке, а рядом с ней Дрюню. Они смотрели на меня как на привидение.
– Полина, – услышала я изумленный Ольгин голос. – А что ты тут делаешь?
– Жизнь себе спасаю, – выдохнула я и упала вперед, вновь лишившись остатков сил.
Ой, какое же это кошмарное место – КПЗ! И как только я могла хотеть туда попасть! И зачем только я договорилась с Жорой! И для чего же я поменялась с Полиной! – причитала я, лежа на жестких нарах. Не жилось тебе, Ольга, спокойно!
Я лежала и глотала слезы. Мне уже казалось, что я попала в это ужасное место навсегда. Что никто меня отсюда не вызволит, и буду я здесь сидеть лет пятнадцать. Причем сама не знаю, за что.
К вечеру мне очень захотелось подлечить нервишки и успокоиться, но здесь, ясное дело, это сделать было нечем.
Мне было тоскливо, одиноко и очень страшно. Тут я вспомнила о Дрюне и подумала, может быть, он сидит за стенкой?
Я решила попробовать постучать условным сигналом по стене. Может быть, Дрюня мне откликнется? Все-таки мне будет чуточку легче…
Я стала выстукивать любимый Дрюнин ритм «Спартак – чемпион», но из-за стенки мне никто не откликнулся.
Зато открылась дверь, и в нее просунул голову охранник, хмуро спросив, чего мне нужно.
Я выдала ему целый набор желаний, в ответ на что он просто хмыкнул и исчез, тщательно заперев за собой дверь.
Я снова плюхнулась на нары. В этом ужасном месте даже спать не хочется. Я села, подперев подбородок кулаками, и задумалась о своей горемычной жизни…
Признаться, я даже не заметила, как уснула. На следующий день я встала в кошмарном настроении. Мне просто жить не хотелось. Что же теперь, каждый раз, как я буду просыпаться, меня будет встречать эта мрачная комната?
От таких перспектив я даже расплакалась. От принесенного завтрака категорически отказалась, решив объявить голодовку.
Тем более, что то, что мне принесли, назвать едой можно было лишь с большой натяжкой. И они полагают, я буду есть эту гадость?!?
Ознакомительная версия.
