Доктор Коровкин перевел дыхание и на заплетающихся ногах решительно двинулся к парадным дверям дома, в котором за несколько лет знакомства с профессорским семейством пережил, может быть, самые радостные, самые светлые минуты своей жизни. Теперь этот уголок чести, достоинства, благородства, чистоты и духовной целомудренности осквернен, испачкан, разрушен. Свет померк в его глазах. Он не обратил внимания на бессонного дворника, будто ожидавшего ночного визита доктора.
Взлетев по лестнице на второй этаж, доктор нажал кнопку электрического звонка.
Дверь открылась мгновенно: на пороге стояла растерянная, прячущая глаза Глаша.
– А! Глафира! – Доктор не смог справиться со своим голосом, восклицание прозвучало грозно и торжествующе злорадно. – Что все это значит? Вы тоже в сговоре?
– Я? Я? Я ни при чем, – залепетала Глаша и отступила в глубь передней.
–Мужчина, только что вышедший из вашего дома, был с Марией Николаевной? – грозно спросил доктор.
– Да, Клим Кириллович, с барышней. – Глаша испуганно уставилась на нетрезвого доктора.
– Где она?!
– Но... Но... Вы... я не могу вас пустить! – взвизгнула Глаша. – Она спит...
– Вы лжете! Лжете мне в глаза! Вы в сговоре! Водите всех за нос! Как вы могли предать своих хозяев? Как могли стать сообщницей порока?
Глаша застыла с открытым ртом и выпученными глазами.
– Я разнесу это чертово логово! Бесстыжий притон разврата! – шипел доктор. – Где Маша?
– Вы хотите убить ее? – выдохнула Глаша.
Доктор, оглушенный неожиданным вопросом, потерял дар речи – за дверью гостиной, которую горничная заслоняла своей спиной, он слышал странные звуки: хлопки, топотки, скрипы...
– Теперь я поняла, – Глаша дрожала от ужаса, – почему мне сказано не звонить доктору. Не звонить, сказал он, это бедняжку убьет.
– Кто сказал? –Внезапный приступ бешенства овладел доктором Коровкиным.
Он шагнул к съежившейся Глаше и схватил ее за плечо.
– Кто? Гнусный Фрахтенберг? Признавайтесь! Я за себя не ручаюсь!
Глаша зарыдала в голос.
Доктор в ярости оттолкнул горничную и ворвался в гостиную. В зашторенной комнате царил полумрак: на столике у дивана в канделябре горела одинокая свеча. Ее свет не позволял разглядеть смутное пятно, судорожно мечущееся между столиками и креслами. Доктор нашарил выключатель. Щелчок кнопки мгновенно осветил гостиную – возле приоткрытого окна в одном нижнем белье стоял... Софрон Ильич Бричкин.
– А-а-а-а! Караул! Спасите!
Доктор вздрогнул от вопля Глаши. Обезумевшая горничная смела его с дороги и бросилась на Бричкина, окаменевшего в позе совершившего грехопадение Адама.
– Убивец! Злодей! Где Мария Николаевна? Он выбросил бедняжку из окна! Доктор! Звоните в полицию! Бегите вниз! Я задержу бандита! – Пальцы горничной ловко вцепились в шевелюру злоумышленника.
Доктор очнулся и поспешил ему на выручку, с трудом оттащив разъяренную горничную от служащего детективного бюро.
– Спокойненько, Глаша, спокойненько, – приговаривал он, косясь на раздетого Бричкина, – это не бандит.
– Где Мария Николаевна?! – Глаша не желала отступать. – Она лежала без чувств на диване!
Доктор усадил горничную на стул и встал между ней и Софроном Ильичом.
– Господин Бричкин, – ноздри доктора раздувались, – извольте объясниться. Каким образом вы оказались здесь в ночное время да еще в одном нижнем белье?
–Тайна следствия, – хрипло ответил Бричкин.
– Пусть скажет, куда девал Марию Николаевну! – выкрикнула из-за спины доктора Глаша. – Что я скажу Елизавете Викентьевне? Чуяло материнское сердце, что дитя в опасности.
– Марии Николаевны здесь нет, – потупил синие глазки Бричкин. – И не было.
– Как не было? – возопила Глаша. – Я своими глазами ее видела! Ее спас из рук похитителей господин Вирхов! Он с ног падал. Она здесь лежала – я своими руками делала бедняжке уксусный компресс...
– Погодите, погодите, Глафира. – Доктор отер испарину со лба. – Значит, здесь был Вирхов. А еще кто?
– Никого! – взвизгнула Глаша. – А вы хотели убить бедняжку!
Бричкин кашлянул и показал подбородком на кресло – доктор заметил что-то серое, бесформенное...
– Что это?
– Дамское платье, – прошептал Бричкин. – Пришлось надеть. Причина была, но сообщить подробности в силу конфиденциальности поручения не имею права.
Доктор двумя пальцами, брезгливо подобрал корсет от госпожи Розали. Ему присылали рекламные проспекты: такие корсеты продавались на углу Владимирского и Невского, предназначались для нервных, гарантировали грациозность полным. Из корсета выпал ситцевый платочек с линялыми колокольчиками.
– А где ваши усы?
– Пожертвовал во имя дела.
– Значит, – растерялся доктор, – это вас принес сюда на руках Карл Иваныч Вирхов?
– Загримировался я слишком хорошо, – виновато подтвердил Бричкин.
– Смешно. – Доктор впервые за этот вечер улыбнулся и повернулся к Глаше. – Вот ваша Мария Николаевна. Надо было внимательней смотреть. Свет большой включить. Панике не поддаваться.
– А компресс?.. – Глаша поднесла ладони к открытому рту.
– Смешно, – без намека на улыбку повторил доктор. – Но, милостивый государь, если вы не можете сказать, зачем надели женский наряд... А вот зачем вы его сняли?
– Хотел бежать по водосточной трубе. – Бричкин хитровато прищурился. – В юбках неудобно.
– Очень интересно.
Доктор задумчиво оглядел Бричкина: как же он пойдет по городу в нижнем белье? Или опять облачится в дамское платье?
– Я очень тороплюсь. – Бричкин проницательно прочитал мысли доктора Коровкина. – Согласно нашему плану действий, сейчас я должен быть на заседании петербургской масонской ложи.
– В таком виде? – усомнился доктор.
– Я должен проникнуть туда неузнанным.
– А где согласно плану ваших действий должна быть сейчас Мария Николаевна? – с вызовом спросил доктор. – В «Аквариуме»?
– Что вы говорите, Клим Кириллович! – Глаша подскочила от возмущения. – Барышня не такая!
– Откуда вы знаете? – возразил доктор.
– Мария Николаевна может пойти только в приличное заведение, – обиделась Глаша.
– В приличное? – насупился доктор. – Почему же господин Бричкин не отвечает на мой вопрос?
– Вы не даете мне ответить. – Бричкин смущенно переступил с ноги на ногу. – Я хотел бы одеться, – сказал он, пряча глаза, –все-таки в присутствии дамы неудобно.
Глаша зарделась и украдкой взглянула на Софрона Ильича – он казался ей более симпатичным. Она отвернулась и отошла к приоткрытому окну.
Доктор Коровкин, прилагая изрядные усилия, чтобы не дать выход душившим его эмоциям, с усмешкой наблюдал, как Бричкин облачается в дамское платье. Делал он это весьма споро и даже умудрился застегнуть все пуговицы и крючки самостоятельно – без посторонней помощи.
– Мария Николаевна! – внезапно закричала Глаша. – Барышня! Идите скорее домой!
Она обернулась и возбужденно затараторила:
– Стоит, бедняжка, напротив дома, войти не решается. А мы-то, глупые, не подумали, что свет в окне ее испугает. Она меня не ждала.
Через несколько минут Мария Николаевна появилась в гостиной.
– Слава Богу, жива, здорова, – крестилась Глаша, – а мы-то страху натерпелись.
– Где же вы, Мария Николаевна, пропадали в столь позднее время? С кем встречались? – Голос Клима Кирилловича звучал миролюбиво, ласково.
– Я? – Мура недоуменно уставилась на Бричкина: в дамском платье, но без парика, заплетенного в длинную, темную косу, выглядел он комично. – Я... я... вела розыскные мероприятия... Что за допрос? –Мура перешла в наступление. – Я же не спрашиваю вас, что вы делали на Большой Посадской.
Доктор выпучил глаза и задохнулся от возмущения.
– Вы за мной следили? Вы меня в чем-то подозреваете?
– Извините, уважаемый Клим Кириллович. – Бричкин бросился на выручку. – За вами никто не следит. А вот за Марией Николаевной... Стоило мне выйти в дамском платье из бюро, как на меня напали, затолкали в фургон. Вирхов спас меня от неминуемой гибели.
– А зачем вы вырядились в юбки? Зачем гримировались? – наступал доктор.
– Дело в том, – поглядывая на Муру, осторожно начал Бричкин, – что наша клиентка грозилась устроить за нами слежку... Я вынужден был инсценировать поход в подземелье.
Глаша, хлопая глазами, переводила непонимающий взгляд с одного мужчины на другого. Но доктор Коровкин не дал сбить себя с толку.
– Судя по страху, который клиентка нагнала на вас обоих, это госпожа Брюховец. – Мура и Бричкин подавленно молчали. – Вы уверены, что она не сумасшедшая? – продолжил доктор и после паузы, которую расценил как утвердительный ответ, добавил: – Так это она на вас напала, Софрон Ильич?
– Что вы, – возразил Бричкин, – нападение совершил Васька-Кот, известный вор. Особая примета – браслет с топазом. Мария Николаевна вспугнула его в одном из трактиров. Думаю, сообщники проследили ее до конторы, испугались, что она ведет сыск, и прибегли к устрашению.
