– Если рыцари действительно перенесли ятаган в могилу Тренкавеля, как предлагал сэр Оливер Старки, то эта могила должна находиться не на обычном кладбище, а в какой-нибудь надежно охраняемой крепостной часовне, – заметил я.
– Или в месте, охраняемом священной традицией! – продолжил мою мысль Камилери. – Как нельзя лучше для этого подошел бы кафедральный собор Святого Иоанна. Под полом собора захоронены триста пятьдесят шесть прославленных рыцарей. В соборе похоронены двадцать шесть из двадцати восьми Великих магистров ордена, а особо прославившиеся двенадцать Великих магистров лежат в крипте собора. Там же, в крипте, захоронен сэр Оливер Старки в знак признания его заслуг во время Великой осады. Сэр Оливер – единственный рыцарь, захороненный в крипте собора. Кроме того, во внутреннем дворе собора находятся могилы двухсот пятидесяти шести рыцарей, погибших во время Великой осады. Но ни в одной из этих могил: ни в соборе, ни во дворе, ни в крипте – не захоронен человек с именем или титулом «Тренкавель».
– Может быть, это прозвище? – предположил Тавров. – Похоже, что имя французское… Что оно может означать?
– Господа, давайте не будем заниматься предположениями, а остановимся на известных фактах, – предложил я. – Что касается фамилии Тренкавель, то в Южной Франции, в Лангедоке, был такой могущественный род виконтов Тренкавель. Прославились они тем, что имели весьма обширные владения, города Альби, Безьер и Ренн-ле-Шато, известные центры ереси катаров, а также с двенадцатого века им принадлежали земли графов Каркасонских. Тренкавели слыли ярыми защитниками катаров. За что и поплатились.
– Да, вполне возможно, что речь идет о представителе этого рода! – оживился Камилери. – А вы, похоже, хорошо знаете историю рода Тренкавелей. Откуда?
– Я изучал историю катаров, когда писал роман о поисках спрятанных ими сокровищ, – ответил я. – Основателем рода считается герцог Гаскони с характерным именем Люпус, то есть «волк». Жил он в восьмом веке, одно время был вассалом Карла Великого. Род достиг могущества к двенадцатому веку. Хотя генеалогическое древо Тренкавелей, которое я видел, начинается от виконта Альби Атона, жившего на рубеже девятого и десятого веков. Кстати, могучие, до сих пор производящие впечатление двойные крепостные стены Каркасона построены именно одним из Тренкавелей. Собственно, сами Тренкавели не были катарами: просто провозглашенный римским папой крестовый поход против «альбигойской ереси» был прекрасным поводом для традиционно жадных и бедных французских королей захватить владения в богатом Провансе. Тренкавели всего лишь защищали свои родовые земли. Но в этом не преуспели: в 1229 году виконта Тренкавеля изгоняют в Арагон: арагонские короли были родственниками Тренкавелей, а арагонский король Педро Второй даже погиб в сражении с крестоносцами, защищая своих родственников. В 1247 году капитулирует последний оплот Тренкавелей в Лангедоке – город Безье. После этого история рода виконтов Тренкавелей, потерявших все свои владения, прекращается. Но это не значит, что род угас. Скорее всего, Тренкавель, похитивший ятаган Барбароссы, носил другое имя, а Тренкавелем назывался, дабы подчеркнуть свое происхождение от легендарного рода. Хотя не факт: возможно, он принял имя Тренкавель из уважения к этому роду или в знак презрения к заклятым врагам Тренкавелей французским королям. Важно вот что: если он преклонялся перед памятью Тренкавелей или происходил из этого рода, то, несомненно, являлся уроженем Окситании, то есть Южной Франции, включающей в себя Прованс, Дром-Вивере, Овернь, Лимузен, Гиень, Гасконь и Лангедок. Или из тех районов итальянских Альп и испанских Пиренеев, где говорили на окситанском языке. А ведь члены Мальтийского ордена объединялись по языкам! Что, если поискать его следы среди рыцарей конкретного «языка»?
– Да, это мысль! – согласился Камилери. – Надо порыться в материалах, касающихся рыцарей Прованса. Если найду что-нибудь интересное, то немедленно свяжусь с вами.
Мы обменялись номерами мобильных телефонов и расстались. Мы с Тавровым зашли в знакомое кафе, заказали «тэйкофф», взяли по банке «Лашко» и в ожидании заказа расположилсь у входа в кафе на улице: там стояли два стула, на которых в отсутствие клиентов отдыхали повара.
– Надо будет завтра искупаться, – предложил я. – А то все-таки осень, вдруг погода испортится.
– Да, пожалуй, – согласился Тавров. – Вроде пауза выдалась.
* * *
Утром мы с Тавровым позавтракали яичницей, бутербродами с маслом, выпили по чашке привезенного из Москвы кофе «Московская кофейня на паях» и отправились на пляж.
В принципе, при желании купаться можно было прямо в Слима-крик: за оградой набережной виднелась лесенка для тех, кому не терпится искупаться в десятке метров от отеля, тычась головой в многочисленные лодки. Таковых любителей не наблюдалось, да и мы не рискнули «открывать сезон» в этом месте, а потому направились через Слиму с таким расчетом, чтобы выйти на берег моря в районе Слима-пойнт. Нам удалось не заплутать в узких, поднимающихся в гору улочках, и через сорок минут мы оказались на берегу моря возле ресторана, расположенного не то в старом замке, не то в стилизованном под него сооружении. От него тянулся длинный пляж, представлявший собой не очень ровную каменную площадку. Желтый камень казался шершавым и ласковым на ощупь, он нагрелся на солнце, и сидеть на нем было очень приятно. При этом не следовало терять бдительность: пляж, как и улицы Слимы, хранил на себе следы собачьих прогулок. Невзирая на многочисленные плакаты с надписью «Уберите за вашей собакой!», несговорчивые мальтийцы не желали следовать отчаянному призыву, а городские власти, свято веря в силу наглядной агитации, не спешили убирать последствия привитой английскими колонизаторами любви к собачьему племени.
Расположившись у одной из лесенок, по которой можно было спуститься в море, мы обнаружили неприятный факт: несмотря на солнечную теплую погоду, о прибрежные скалы бились довольно приличные волны. Никаким штормом и не пахло, но волна вполне могла так шмякнуть непроворного купальщика об стену, что мало не показалось бы. Так что купание накрылось.
Когда нам наскучило смотреть на море, мы отправились в сторону Сент-Джулиана. Я прочитал на замечательном сайте maltavista, что в Сент-Джулиане есть настоящий ирландский паб, где можно отведать «Гиннесс» и «фиш энд чипс». Паб по расстоянию находился гораздо дальше, чем я рассчитывал, но адрес оказался точным. Однако «фиш энд чипс» нам не подали: сиеста. С двенадцати и до шести даже если вас и впустят в заведение, то не подадут ничего, кроме напитков. Я был настолько возмущен этим, что проклял местные обычаи и выбежал на улицу в поисках другого заведения. Однако везде было то же самое. В конце концов, голодные и злые, мы решили утолить жажду в ресторане на берегу залива Сент-Джулиан-бэй.
– Интересно, а почему в Слиме нет сиесты? – задумчиво спросил Тавров, потягивая пиво.
– Может, жители Слимы не подозревают о ее существовании? – предположил я. – Или они более жадные до денег? Впрочем, не надо об этом: еще сглазим, и наша любимая кафешка «тэйкофф» тоже начнет закрываться на сиесту.
Раздался звонок мобильника. Судя по мелодии «Гердундула», это был Камилери.
– Слава! Есть тема для разговора, – сказал он взволнованно. – Вы можете сейчас приехать в Валлетту?
Только не это! Ведь там тоже наверняка сиеста! Тавров согласился со мной, и я сказал профессору, что, к моему величайшему сожалению, мы сможем быть в Валлетте только через три часа.
– Вот как! – разочарованно отозвался Камилери. – Надеюсь, у вас нет никаких проблем?
– Есть! – не удержался я. – И называется она «сиеста»!
Договорились встретиться через три часа возле городских ворот Валлетты.
* * *
Автобусная станция в Слиме находилась минутах в десяти ходьбы от нашего апартотеля. Оттуда отправлялись маршруты во все концы острова, что выгодно отличало Слиму от всех других городов Мальты, кроме столичной Валлетты. Мы выяснили, когда отправляется ближайший автобус на Валлетту, и в ожидании транспорта я изучил схему маршрутов и таблицу с тарифами. Вывод был неутешительным: я не могу определить стоимость поездки, ибо, помимо вполне понятной оплаты по зонам и по времени, скидок для льготных категорий пассажиров вроде учащихся и пенсионеров, в таблице также присутствовали «прямой экспресс», загадочное «специальное обслуживание» и совсем загадочный «прямой кольцевой». Как их отличить? Я решил, что дам водителю купюру в пять евро и скажу «Валлетта, два билета»: пяти евро, по моим расчетам, должно было хватить на двоих по любому тарифу.
Однако водитель обманул мои ожидания: приняв купюру, он сунул ее в карман и выдал два билета, но сдачи не последовало. Я попытался объясниться, но водитель лишь пожимал плечами. От скандала я воздержался: обычаев не знаю, а в Валлетту надо позарез. Хотя по зонному тарифу билет на поездку из Слимы в Валлетту на обычном атобусе должен был стоить всего лишь тридцать пять евроцентов.
