- Убирайся, черт бы тебя побрал, к своей Патрисии, жирная свинья! Не то она выцарапает нам глаза.
Временами Джил, способная отдаться полку морских пехотинцев, испытывала необъяснимые приступы целомудрия. Она поднялась и задвинула прозрачные шторы, отделявшие ванну от остального пространства. Первая бутылка шампанского была пуста. Она выбила пробку из второй и заставила Дафнию пить.
- Кому принадлежит этот прекрасный дом? - спросила та.
Джил улыбнулась.
- Ах ты любопытная! Это холостяцкое убежище Сеймура. Он снимает его под чужим именем. И страшно боится, что кто-нибудь узнает о его участии во всяких оргиях. Когда об этом и так знает весь Голливуд!
Она вырвала бутылку из рук Дафнии и присосалась к горлышку:
- Я хочу пить!
Шампанское стекало по ее душистому телу мелкими капельками. Ее губы приоткрылись, обнажая великолепные зубы. Взглядом она следила за Дафнией.
- Тебе нравится моя грудь? - спросила она изменившимся голосом.
Дафния согласно покивала.
- Тогда поцелуй ее.
Джин Ширак не находил себе места. Бутылка "Уайт Лейбла" была уже пуста, но мысли были до странного ясными. Он умирал от желания отыскать "дорогушу" Джил, но боялся очутиться лицом к лицу со светловолосым человеком.
Руки уже не так сильно болели после инъекции морфина. Его врач накануне вправил суставы, не задавая лишних вопросов.
С утра у него был уже другой садовник навахо. Гаррисон Яхзе. Друг Зуни. Он не заставил себя упрашивать за 75 долларов в неделю, еду и кров.
В одиннадцать часов, не в силах больше сдерживаться, он позвонил Джил. Включился автоответчик. Тогда он попытал счастья в холостяцком убежище Сеймура.
Трубку сняла Патрисия.
- Кто там есть? - спросил Джин.
Патрисия перечислила присутствующих, остановившись на Дафнии. Джин не осмелился спросить про светловолосого человека.
Присутствие одной Дафнии уже представляло собой достаточно большую опасность.
- Я сейчас заеду, - заявил он.
Это все же лучше, чем ожидание. Он вывел из гаража черный "линкольн" Джойс и ввинтился на Беверли-драйв.
Когда приехал Джин, голые Сеймур и Патрисия, лежа под меховым покрывалом, делили пополам трубку с марихуаной.
- А где все остальные? - спросил Джин.
Патрисия указала в глубину комнаты.
- Они уже с час в ванной комнате.
Джин, даже не раздевшись, бросился в ванную комнату. Напившись вдребезги, "дорогуша" Джил имела обыкновение рассказывать свою жизнь. Он снова захотел ее прикончить. Только бы до этого не дошло!
Он тихо приоткрыл дверь ванной комнаты. Толстый ковер заглушал звук его шагов. Он разглядел за запотевшим стеклом два силуэта и услышал тонкий голосок Джил. Конечно же, она говорила о нем.
- Мне нравится этот Джин, - заверяла она пьяным голосом. - Если бы не он, я валялась бы под забором.
- Кроме шуток? - с издевкой сказала Дафния.
До Джина мгновенно дошло, что ОНА не была пьяна. Ни в одном глазу. Его кошмар продолжался.
- Заметь себе также, - продолжала "дорогуша" Джил, - что именно он попросил меня отвезти в Мексику этого своего индейца.
Джин не стал слушать продолжение. С чувством, будто ему разрядили полную обойму в живот, он удалился.
- Они тебя тоже выгнали? - спросил Сеймур, когда он появился снова.
Продюсер выжал из себя улыбку. Он взял бутылку шампанского и стал, задыхаясь, пить из горлышка. Патрисия любезно поднялась и заставила его прилечь рядом с собой.
- Ты же знаешь, что в любви я как бесплатный суп для голодающих, иронически сказала она.
Пока его раздевали ловкие пальцы Патрисии, перед Джином встало со всей очевидностью: Дафния не должна уйти из этого дома живой. Тогда вставал вопрос, как заставить своих друзей участвовать в убийстве. Он отчаянно пытался отыскать ответ. Джин рассуждал об убийстве, словно о самом обычном человеческом поступке. Во всем трудно сделать только первый шаг.
Немного погодя, держась за руки, появились "дорогуша" Джил и Дафния. Джин встал и поцеловал Дафнию в губы:
- Как мило с твоей стороны, что ты пришла, - сказал он.
Она холодно отстранилась.
- Почему ты мне не позвонил?
Джин показал свои забинтованные пальцы. Но Дафнию он больше уже не занимал. После интермедии с Джил она чувствовала волчий голод. Дафния увидела на столе тарелку, полную сухого печенья и схватила целую горсть.
Она обожала этот вид печенья. Джина озарило. Печенье было ни чем иным, как "куки", напичканным марихуаной, - хозяйственная новинка в домах снобов...
Каждое "куки" равнялось пяти сигаретам с марихуаной. Через полчаса способность восприятия Дафнии уменьшится, что поможет Джину осуществить свой план.
Какое-то время они продолжали болтать и грызть "куки". "Дорогуша" Джил подошла, легла рядом с Дафнией и взяла ее за руку, безумно влюбленная.
Это простое прикосновение вызвало у Дафнии волну смешанных чувств. Лицо товарки вдруг показалось ей усеянным глубокими ямками, и она разразилась смехом.
Джин незаметно встал и бросился в гардеробную, где женщины оставили свои вещи.
Серебристая сумочка Патрисии лежала на столе. Джин открыл ее и перевернул. Кроме губной помады, ключей и пачки долларов там были исключительно одни пилюли, набросанные как попало. Вот уже много лет Патрисия жила только ими: амфетамины для возбуждения, транквилизаторы по утрам и снотворное каждый раз, когда она хотела уснуть. Именно это интересовало Джина.
Он начал составлять подборку, отбрасывая то, в чем не было нужды: красного цвета "Сенокал", который был не очень силен, сиреневый и черный "Нолудар" - простое успокоительное, зеленые капсулы "Тофранила" - довольно сильный барбитурат.
Оставались только розовые и голубые таблетки. Джин не знал названия, но они были самыми сильнодействующими из барбитуратов.
Патрисия, уже привыкшая к их действию, рассчитывала дозу на себя. Джин их однажды принял и проспал тридцать часов...
Он насчитал одиннадцать штук. Взяв восемь, он высыпал остальные в сумочку, взял на кухне стакан и закрылся в туалете. Он не очень волновался. Если бы не покалеченные пальцы, которые очень мешали, он был бы почти спокоен, только в некотором роде раздвоился.
Одну за другой он расковыривал пилюли. Внутри был желтого цвета порошок. Через пять минут на дне стакана образовалась желтоватая горка. Смерть наступит легко и спокойно. Он потянул цепочку, чтобы спустить в унитаз обрывки пластика, и вернулся на кухню взять из холодильника бутылку "Дом Периньона". Затем вновь появился в гостиной.
- Кто хочет шампанского?
Три человека подняли руки. Дафния чувствовала себя как-то странно, но ей страшно хотелось пить.
Джин пошел на кухню открыть бутылку, затем вернулся и стал на колени перед Дафнией с двумя бокалами в руках. Протянув один ей, он чокнулся своим и залпом выпил. Девушка последовала его примеру. От этого жеста ее груди поднялись выше и она стала еще красивей. Джина вдруг охватило желание и он улегся рядом с Дафнией. Она слабо вскрикнула и закрыла глаза. Впервые за долгие годы она испытывала какое-то физическое чувство.
- Еще, - прошептала она.
Громадная доза марихуаны выбила все ощущения. Тут было за что ее отчислить из ордена "девушек по вызову"! Джин не заставил повторять себе дважды.
Лаская Дафнию, он производил расчеты. Снотворное подействует меньше, чем через час. Стало быть, нужно отсчитать три часа, чтобы никакие усилия не могли ее спасти, даже промывание желудка.
Она привлекла его к себе, и Джин больше ни о чем не думал, кроме собственного удовольствия. Зарывшись лицом в длинные русые волосы, он смаковал каждый квадратный сантиметр шелковистой кожи своей партнерши.
13
Дафния видела, как кружатся стены комнаты. Она хотела заговорить, но ни один звук не сорвался с ее губ. Ценой нечеловеческого усилия ей удалось приподняться на руках.
Джин перенес ее в одну из спален. Она не знала, сколько времени уже находится здесь. Внезапно ее затрясло. Ноги были ледяными, а голова горела огнем.
На несколько секунд она скользнула в небытие. Вынырнув из этого состояния, она почувствовала, как в мозг проникает тайный страх. Когда-то она пыталась покончить с собой с помощью барбитуратов. Ощущения были точно такие же: сладкие, успокаивающие и ужасающие одновременно: ее медленно увлекало в бездну, и она видела со стороны, как сползает туда.
Она захотела поднять руку, но это требовало слишком больших усилий. Словно к каждой привязали свинцовую гирю.
Только тогда Дафния ясно поняла, что умирает. Ее мозг был слишком утомлен, чтобы понять, кто ее убил и почему. Жуткий страх побудил ее открыть рот и закричать, но с губ сорвался лишь жалкий стон. Она закрыла глаза и подумала о Малко. Его золотистые глаза встали перед ней, как нечто теплое и родное.
Ей нужно было ему позвонить.
Она попыталась соскользнуть с кровати и упала животом на толстый ковер на полу. Встать не было никакой возможности. Она на четвереньках поползла к выходу. С трудом вспомнилось, где она видела телефон. Недалеко, в гардеробной.
