Ознакомительная версия.
— Я не собираюсь бежать, — произнесла Таня. — Мне это не нужно.
— Хорошая девушка.
Доминика приблизилась к ней, и Таня почувствовала застарелый запах пота, дешевого табака и плохой пищи. Холодная ладонь Доминики легла ей на плечо.
— Как только я тебя увидела, детка, я сразу поняла, что мы поймем друг друга. Но я не буду спешить, у нас впереди многие годы, хи-хи-хи.
Таня вздрогнула. Неужели она оказалась в Святой Берте, и это страшилище в черном костюме на самом челе только что пыталось приставать к ней? Она попросит Роджера Ли, чтобы он оградил ее от посягательств Доминики или охранников.
— Ну что, тебе пора отправляться в камеру. Ты пойдешь в крыло С. Оно предназначено для тех, кто находитея под следствием, дорогая моя девочка. Когда тебя осудят, а я не сомневаюсь, что так и будет, ты попадешь в крыло В. В Святой Берте множество корпусов и уровней, у нас сидят как мужчины, так и женщины. Разумеется, отдельно, возможность общения между ними исключена. Так, посмотрим…
На крошечном столе Доминики возвышался компьютер. Она пощелкала клавишами и изрекла:
— Третий уровень, камера 13. Она свободна и находится целиком в твоем распоряжении, Таня. Ты ведь разрешишь мне так называть тебя?
Таня представила, что Доминика снова подойдет к ней и попытается соблазнить. Нет, довольно!
— Называйте меня госпожа Полесская, — сказала она.
Доминика удивленно вскинула выщипанные брови и проговорила:
— А у тебя, оказывается, есть характер. Что, строптивая лошадка? Жизнь в Святой Берте и не таким, как ты, обламывала рога. Но я люблю тех, кто сопротивляется. А то попадают некоторые в тюрьму, падают духом, совершают глупости. Но ты, я вижу, не из таких. И запомни, тебе еще наверняка расскажут, Доминика здесь главная. Тебе не стоит со мной ссориться, детка. Ты ведь хочешь остаться живой и невредимой, моя девочка?
Тогда придется уступить. Ну, мы с тобой еще об этом побеседуем. У нас так много времени впереди. Я уже предвкушаю это…
Таня на мгновение закрыла глаза. Вот куда она попала! Святая Берта давно превратилась в вертеп разврата, дом скорби и отчаяния. Доминику интересовали молоденькие девушки.
— Кстати, в камере, куда ты попадешь, сидела глупая особа. Я предложила ей льготные условия — в обмен на то, что она будет немного ко мне благосклонна. Это была мелкая воровка, промышляла тем, что проникала на приемы и тырила часы, портмоне или драгоценности у богатых гостей. Ей дали всего три с половиной. Представь — какие-то жалкие три с половиной года!
Таня подумала, что три с половиной года — это огромный срок. Ей будет почти двадцать четыре через три с половиной года.
— Посидела бы тихо, вышла на свободу, начала новую жизнь. Но ей не повезло, — Доминика хихикнула. — Произошел несчастный случай. Она умерла, упав со стены в море. Не повезло бедняжке. Была такая хорошенькая, блондинка… Так что учти, Святая Берта — опасное место. Советую тебе хорошенько подумать. Ну пошли, я сама провожу тебя в камеру.
Они покинули кабинет, спустились по запутанным коридорам куда-то вниз. Таня на всякий случай пыталась запомнить дорогу, но у нее ничего не получилось. Бесконечные лестницы, поездка в большом грузовом лифте. Всюду охранники, решетки, видеокамеры. Бежать нереально. Но Таня и не собиралась отсюда бежать, она выйдет из Святой Берты с триумфом, ее оправдают. По-другому и быть не может.
— Вот она, твоя камера. Ты будешь одна, тебя никто не потревожит, — произнесла Доминика.
Рядом засуетилась надзирательница.
— Пошевеливайся, растяпа, — прикрикнула на нее Доминика. — Смотри у меня, чтобы у Тани не было к тебе претензий, ты поняла?
Судя по тому, как часто закивала головой надзирательница, Доминика на самом деле обладала огромным влиянием и властью в Святой Берте.
— Ну что же, прощай, моя девочка, — сказала Доминика. — Мы с тобой увидимся, не сомневайся. Чао!
Таня снова оказалась в камере. Небольшая, переоборудованная то ли из монашеской кельи, то ли из подвального помещения, она производила тягостное впечатление. Единственное окно было затянуто несколькими решетками, зато в камеру подавался свежий морской воздух. Откидная кровать с чистым бельем, раковина и туалет.
— Ты понравилась Доминике, — услышала Таня голос надзирательницы. — Пользуйся этим, пока есть возможность. Наша Доми такая, обожает красивых девушек. Ты ведь та самая русская, которую обвиняют в шпионаже? Тебе не повезло.
Надзирательница, которая вначале показалась Тане гестаповкой, была милой и приятной женщиной.
— Святая Берта — не самое лучшее место на земле, — продолжила надзирательница. — И если тебе долго сидеть, то постарайся сделать так, чтобы у тебя не было проблем. Доминика очень своенравная, коварная и злопамятная. Сегодня она продемонстрировала тебе свое очарование и шарм, и все потому, что ты ей понравилась. У нее в кабинете даже есть папка, в которую она складывает вырезки из газет про тебя. С твоими фотографиями. Однако стоит ей возразить, и она превращается в бешеную гиену.
Таня подумала, что не заметила особого очарования в Доминике.
— Мы от нее все зависим. Она — вице-директор Святой Берты. Слава богу, что у нас есть еще и директор, Орвилль. Он знает о повадках Доминики, но не может ничего поделать. Именно ее заслуга в том, что Святую Берту модернизировали и выделили столько миллионов на модернизацию охранной системы. Доминика происходит из знатной, но жутко бедной семьи. Похоже, кровь бесноватых предков дает о себе знать, поговаривают, что в ее роду полно самоубийц, шизофреников и алкоголиков. В гневе она ужасна. Она ведь рассказывала тебе, что произошло с заключенной, которая жила до тебя в этой камере?
Таня кивнула. Она кожей ощущала опасность. Святая Берта угнетала ее. Она хочет как можно быстрее оказаться на воле, как можно дальше отсюда, как можно дальше от Бертрана.
— Она сама убила девушку, — понизив голос, прошептала надзирательница. — Конечно, это никак не докажешь, но все знают, что Доминика сначала избила ее, а потом сбросила со стены вниз, на скалы. У Доминики полно стукачей и соглядатаев. Так что будь осторожна.
Я вижу, что ты хорошая девушка, как и многие из тех, кто здесь сидит. Тебе просто не повезло. Но ты — элита.
У нас еще никогда не было русской шпионки. Все о тебе только и говорят и ждут того момента, когда ты получишь срок. Так что Святая Берта приветствует тебя!
С этими словами она закрыла крохотное оконце в двери, через которое беседовала с Таней. Полесская осталась в одиночестве. Святая Берта приветствует тебя, надо же додуматься до такой фразы! Таню охватил внезапный страх, она бросилась на кровать и зарыдала. Почему она одна, почему никто не идет ей на помощь?
В жизни, как любила говорить Аллочка, приходится надеяться только на себя. Мачеха была права, Таня внезапно поняла, что этим августом закончилось ее детство. Даже если она выйдет из Святой Берты и завтра окажется в Москве, прежней жизни не вернуть. Таня Полесская, наивная, светлая — исчезла.
Что ее ждет? Она не знала. По всей видимости, приходится привыкать к тому, что ее окружает.
Таня закрыла глаза. Проблем и неприятностей чересчур много. Она не собирается ломать над ними голову всю ночь. Ей требуется сон. Никаких мыслей, никаких забот, ничего. Она — одна. И придется с этим смириться.
И, сама того не замечая, она погрузилась в дрему.
— Папа!
В голосе Тани было столько счастья, что Виктор Викторович Полесский не мог сдержать слез. Его дочь, которую он не видел несколько дней. За эти несколько дней мир изменился. Все изменилось.
Как я рада, что ты со мной! — сказала Таня.
Они находились в комнате для свиданий — прямоугольном помещении с перегородкой из пуленепробиваемого стекла посередине. По обеим сторонам стояли стулья с жесткими сиденьями, а переговариваться можно было при помощи телефонных трубок. Полесский видел, что дочь светится от счастья. Таня прижала трубку к уху и ловила каждое его слово.
— Как у тебя дела? — задал традиционный вопрос Виктор Викторович. Таня осунулась и похудела, но в глазах горела решимость. Он должен ей сказать, но как?
Как он скажет ей, что предал ее — как и все другие.
— У меня все хорошо, папа! — воскликнула Таня. Полчаса назад, когда Доминика сказала ей, что она сможет увидеть своего отца, Таня была на седьмом небе от счастья. Он приехал, чтобы помочь. Он спасет ее.
Когда он вошел в комнату для свиданий, Таня едва сдержала крик — он постарел лет на двадцать. Кто бы мог подумать, что произошедшая с ней катастрофа так отразится на нем. Костюм, как всегда, безупречен, он гладко выбрит, но прибавилось седины (или это ей только кажется?), морщины стали резче, в уголках рта залегли трагические складки.
— Я рад за тебя, Таня.
Каждое слово давалось Виктору Викторовичу с трудом. Он не спал две ночи, продумывая, как же сообщит Тане ужасную новость. Дорога по воде на катере в Святую Берту показалась ему вечностью. Его встретили вежливо, однако он ловил на себе ехидные взгляды. Еще бы, отец той самой русской, которую обвиняют в шпионаже.
Ознакомительная версия.
