Ознакомительная версия.
– Ничего, некоторое количество соли…
– Под хвост! – радостно уточнил Олежка. – Не помешает кое-кому!
И предусмотрительно отбежал подальше от моей правой, пинковой, ноги. Детский сад, штаны на лямках!
– Так вот, – невозмутимо продолжил Мартин, – подышать солью всем нам, жителям мегаполисов, было бы полезно. Легкие у нас забиты всякой дрянью, а соль все это продезинфицирует, подчистит. Так что заодно и оздоровитесь тут, пока дело до суда дойдет.
– Быстрее бы дошло. – Я, конечно, оптимист, но запас оптимизма уже почти исчерпан – слишком много всего сразу. – До суда…
– Варь, ну ты чего? – расстроился Олег, заметив мои намокшие глаза. – Что за новости?
– Никакие не новости, – шмыгнула носом я, упорно отворачиваясь. – Вы сейчас уедете, и я одна останусь!
– Во-первых, не одна, – Мартин присел на ручку кресла, в котором я решила всплакнуть, и приобнял меня за плечи, – здесь будет куча народу с Дворкиным во главе…
– А он что, не улетает вместе с вами?
– Нет, конечно! Александр будет жить здесь до тех пор, пока вся эта канитель не закончится. И Моника здесь, и Павел. В административном корпусе домашний кинотеатр имеется, библиотека вроде тоже есть. В общем, все, что и должно быть в санатории.
– А танцы? – буркнула я.
– Что – танцы?
– Танцы будут? В санатории это обязательная часть культурной программы. Дискотека.
– Ага, пулеметчик Ганс привез новые диски, будет крутить, – ухмыльнулся Олежка.
– Ярцевы, – облегченно улыбнулся Мартин, – я вас люблю!
Нет, ну кто так в любви признается! Наоборот, гранитный валун на все мечты о любви взгромоздил, олух!
Взгромоздил бы. Если бы…
Ладно, хватит быковать, пора моих мужчин провожать.
Не хочется, а надо. У Мартина с Олежкой своих дел хватает, а им еще и с родителями как-то объясняться, я ведь в ближайшее время выпадаю из общения.
И мне тоже надо располагаться на новом месте, да и к врачу не помешало бы заглянуть – раненая рука что-то расхныкалась. И неудивительно – меня этой ночью подстрелили, по всем медицинским показателям полагается смирно лежать в кроватке и дуть на раненую лапку.
А не гарцевать по вертолетам и лесным массивам.
Голова кружилась все сильнее, да и слабость предательски пинала под коленки, но я все же пошла провожать Мартина и Олега.
Разумеется, они были против. Разумеется, я это проигнорировала – неизвестно ведь, когда снова увидимся. Оказывается, Дворкин категорически запретил им навещать нас. И им, и Игорю Дмитриевичу.
Справедливо полагая, что за ними будут следить.
Хотя на мой взгляд (правда, очень предвзятый, замутненный желанием видеть Мартина рядом) всем, кто сейчас прибыл сюда, здесь следовало и оставаться вплоть до начала судебного процесса.
Потому что и Мартина, и Олега, и Климко вполне могли взять в оборот атаковавшие нас этой ночью люди.
И превратить их в послушных зомби, точно таких, как те охранники, что пытались убить меня и Монику. А зомби потом приведут хозяев сюда, в клинику.
Между прочим, Дворкин тоже не хотел никого отпускать, и по той же причине, но разве этих удержишь! У них ведь дела, причем неотложные, причем целая куча! И кучи эти ждать ну никак не могут!
Но на приставленных к каждому экстрасенсов мужчины согласились. К тому, что экранировал нас там, в больнице, уже были добавлены еще несколько, в срочном порядке найденных в Москве и окрестностях.
Не знаю, насколько ментально сильными были эти люди да и обладали ли вообще хоть какими-то способностями, но проверить их все равно можно было только в деле.
А вот этого очень не хотелось. Дела.
В общем, было предусмотрено, как казалось, все. Все, что можно было успеть в режиме форс-мажора.
И теперь наступали трудовые будни.
Или все же боевые?
Мартин, Олег и Игорь Дмитриевич улетали на большом вертолете, том самом, что доставил сюда нас. А стрекозлик поменьше, на котором прибыли Павел и врачи, остался здесь. Судя по всему, он теперь – наше средство передвижения на все случаи жизни.
Главное, чтобы среди этих случаев опять не затесался форс-мажор.
– Ну что, Варя, – проводив взглядом скрывшийся за верхушками деревьев вертолет, Дворкин повернулся ко мне, – помочь вам вернуться? И не пытайтесь гордо заявлять «Отнюдь!», барышня, я же вижу – еле на ногах держитесь! Любовь любовью, но без фанатизма, в конце концов! Особой радости Мартину ваш зеленый цвет лица и круги под глазами, поверьте, не доставляют!
– А при чем тут вообще Мартин? Ой!
Это я попыталась удивленно пожать плечами. Забыв о простреленной руке.
И вообще, как-то резко поплохело, повело в сторону. Не подхвати меня вовремя Александр, точно стекла бы на землю.
Но он подхватил. И я на себе ощутила, сколько силы в этом уже немолодом, жилистом, подтянутом дядьке. Я, между прочим, к пушинкам и анорексичкам не отношусь, вполне себе нормальный сорок шестой размер, когда припрет худеть – сорок четвертый.
А Дворкин меня нес к горе, словно пятилетнюю малышку. Ну ладно, шестилетнюю.
Но даже дыхание не сбилось, когда донес! И не вспотел!
Перед входом в гору я отчаянно затрепыхалась.
Ну вот, опять преувеличиваю. Затрепыхалась! Вяло шевельнула плавниками. Нижними.
– Все, спасибо! До своей комнаты я сама дойду!
– Уверены?
– Да! Мне уже лучше!
– Как скажете.
Меня аккуратно поставили на землю и даже отошли на шаг, критически наблюдая за моей попыткой передвигаться самостоятельно и вертикально.
Слегка штормило, но в целом я справилась. Вот тяжеленной входной двери точно бы проиграла по очкам, но Дворкин не позволил мне участвовать в этом поединке, предусмотрительно распахнув передо мной вход в подземелье.
Ну хорошо, хорошо, в спелеолечебницу.
И даже проводил меня до моей комнаты, вызвав по пути врача.
Думаю, не столько из-за моего бледного вида, а в основном из-за проступившей на повязке крови.
– Спасибо вам, Александр, – искренне поблагодарила я этого казавшегося таким мрачным и бесчувственным человека.
Во всяком случае, наша первая встреча с ним была не такой позитивной. Тогда Дворкин просто следил за новыми людьми, появившимися на подконтрольной ему территории. И первое время после того, как мы переехали в новый дом, его здоровенный черный джип иногда стоял неподалеку от нашего двора. Больше всего меня раздражали постоянно нацепленные на нос соглядатая черные очки. Да и его каменная, неподвижная физиономия симпатии не вызывала.
Цепной пес Кульчицкого, в общем.
Но оказалось, что в этом сравнении ничего плохого нет. Дворкин действительно был предан хозяину как пес. И это была не подобострастная преданность, а преданность друга.
Надежного и верного.
Рядом с которым все, кто попадал под его опеку, чувствовали себя защищенными.
– Не за что, Варя, – кивнул Дворкин. – Сейчас придет врач, займется вашей рукой. А где-то через час жду вас в столовой.
– А что, вы и поваров захватили?
– Нет, конечно. Но запас полуфабрикатов, с которыми справится любой человек, у нас имеется. Так что изысканных блюд не ждите, но голодными точно не останетесь. Кстати, у меня к вам просьба – возьмите, пожалуйста, шефство над Моникой. Действие введенного ей лекарства, насколько я понимаю, скоро закончится, и…
– Могли бы и не просить, – покачала головой я. – Это само собой разумеется.
– Спасибо!
– А где ее комната, кстати?
– А очень кстати – здесь же, – Дворкин кивнул на расположенную точно напротив моей дверь. – Я специально распорядился поместить вас в одном, если можно так выразиться, тамбуре.
– А Павел? Он, я полагаю, в самом дальнем?
– Допустим, самых дальних здесь в принципе нет, – усмехнулся Александр, – вы же видите – комнаты расположены полукругом. Но – да, я постарался разместить Павла подальше от вас.
– А ваша комната, скорее всего, находится с ним в одном тамбуре?
– Все верно, – кивнул Дворкин. – Еще и дополнительный пост охраны возле нашего коридора будет.
– А здесь-то зачем?
– Если честно, – забавно поскреб лысину главный секьюрити, – в основном из-за Моники. Павел во время полета на пару минут пришел в себя и просил сделать все возможное, чтобы девушка его не увидела.
– А как он вообще?
– Это мы у доктора спросим.
Только сейчас я заметила приближавшегося к нам врача. Того самого, что возился с Моникой. Похоже, он тут главный в бригаде медиков.
– Это что за новости? – нахмурился эскулап, приблизившись. – Почему пациентка не в кровати? Или хотя бы в кресле-каталке?!
– Потому что пациентка в прошлой жизни явно была ослицей, – хмыкнул Дворкин.
– Спасибо на добром слове, – буркнула я.
– Я имел в виду ваше упрямство.
– Так, хватит болтать, немедленно в постель! – рявкнул врач, распахивая дверь моей комнаты.
– В другой ситуации мужчина, посмевший мне предложить такое, уже получил бы по физиономии. – Ну да, ворчу не по делу, но настроение такое! – А поговорить, а хотя бы представиться?
Ознакомительная версия.
