Гости стали рассаживаться по машинам. Верка радостно сообщила, что по плану у тамады предусмотрена вечерняя прогулка по памятным местам города. Брат специально водителей не отпускал. Говорят, сейчас это жутко модно. Посидят молодые с гостями за столом, а потом на променад. Романтика! Поддержав для вида восторги Верки, я стала медленно от нее отодвигаться. Верка, раскусив мои намерения, подала знак брату. Тот многозначительно посмотрел на новоиспеченную жену и обратился ко мне:
– Тань, ты с нами поедешь? Знаешь, как круто в день свадьбы по вечернему городу проехать! Ощущение, будто жители всего города на твоей свадьбе побывали.
«И при этом тебе не пришлось раскошеливаться, – подумала я про себя, – ведь воображаемых гостей кормить-поить не надо». Я еще обдумывала, как бы повежливее отказаться от приглашения, когда к нашей компании присоединился молодой цыган и обратился к жениху.
– Нам в какую машину грузиться, Пшало? – наполовину на русском, наполовину на цыганском заговорил он. – Одой амэ ласа тэ кхэлас и тэ багас. Там мы будем петь и плясать.
Веркин брат снова посмотрел на меня. Я сразу сообразила, откуда у них с сестрой взялась неземная любовь ко мне. Мою колымагу намеревались использовать в качестве кибитки для цыганского табора. А я-то голову ломаю, почему других соседей не видно! А ответ – вот он, на ладони! В подтверждение моих худших опасений подала голос невеста:
– В Татьянину машину грузитесь, ромалэ. Места всем хватит, правда, Танюша? – И невеста выжидающе посмотрела на меня.
– Вообще-то у меня на вечер совсем другие планы, – запротестовала я. – Не обессудьте, молодые, придется вам без меня праздник продолжать.
– Ты же сказал, что вопрос решен! – обиженно поджала губы невеста, обращаясь к жениху.
– Дорогая, сейчас я все улажу, – заверил он. – Отойдем в сторонку.
Это он уже ко мне обратился. Я послушно отодвинулась на пару шагов. Взяв меня под локоть, жених жарко зашептал:
– Тань, выручай! Машину заказал, а она не пришла. Покатайся с нами часок по городу. Век помнить буду. Сама видишь, все веселье срывается!
– Одна не пришла, другую вызови. Или в Тарасове такси перевелись? – возразила я.
– Пробовал я. Таксисты как узнают, что цыган возить, так и в отказ. Удружи, Тань, что тебе стоит!
– Не могу, дела у меня срочные.
Поняв, что просто так я не сдамся, Веркин брат признался:
– Таксисты за час катаний такую цену ломят! А я потратился уже, сама понимаешь, свадьба – удовольствие недешевое. Помоги, Тань, будь человеком!
– Не могу, не проси даже.
– Долго мы еще на морозе торчать будем? – снова подала голос невеста. – Нет машины, так и скажи, нечего меня за нос водить! Говорила мне мама, не ходи за него, всю жизнь самой проблемы решать придется. А я, дура набитая, не слушала. Свадьба еще не закончилась, а проблемы уже начались.
Невеста приготовилась удариться в рев. Верка сердито смотрела в мою сторону, как бы говоря: «Вот, все из-за тебя». Жених удрученно качал головой, готовясь к первой семейной головомойке. Молодой цыган, до этого стоявший безмолвно, обратился ко мне:
– Поехали, пхэнори! Выручай человека! Петь для тебя буду, на всю жизнь запомнишь!
Не оставляя времени на размышления, он свистнул, и меня тут же окружили галдящие цыганки и потащили к машине. Устав сопротивляться, я села за руль своего автомобиля и, открыв двери, впустила в салон шумный табор. Радостные молодожены устремились к другой машине. И уже через несколько минут кавалькада празднично украшенных автомобилей во главе с цыганским табором колесила по улицам Тарасова, оглашая окрестности веселым цыганским пением.
Понятное дело, что после такого бурного вечера о встрече с кем бы то ни было и речи быть не могло. Домой я вернулась только к девяти часам. Все школы, естественно, были давно закрыты. Пришлось отложить поиски сведений о Тонечкиных одноклассниках до утра. Проклиная свое доброхотство, я поплелась на кухню. Придется сварить двойную порцию кофе. Спать хотелось ужасно, а мне предстояло еще ликвидировать последствия коровинского погрома.
На наведения порядка ушел час. Собрав остатки сил, я вынесла обломки журнального столика на помойку и завалилась спать.
* * *
В школу, где в свое время грызла гранит науки Тонечка Коровина, я приехала еще до начала занятий. Быстро отыскала учительскую. Приветливая секретарша без лишних вопросов назвала мне имя Тонечкиной классной руководительницы, а заодно подсказала, в каком кабинете ее искать.
По счастью, классная руководительница оказалась на месте. Объявив, что может уделить мне не более десяти минут, она выслушала мою просьбу и, прежде чем отвечать, спросила о причине моего интереса к ее ученице. Я решила ограничиться полуправдой. Сказала, что Тоня ушла из дома и я пытаюсь выяснить ее местонахождение. Учительница тут же сообщила, что Тонечку помнит очень хорошо. По большей части потому, что девочка была из числа неблагополучных учеников. Постоянно опаздывала на уроки, училась через пень-колоду.
– Всю статистику школе портила, – заключила она.
– Вспомните, пожалуйста, с кем из одноклассников дружила Коровина, – попросила я.
– С кем дружила? – переспросила учительница. – Да особо ни с кем. Понимаете, у нее сложный характер. Ужиться с ней было трудно. Настроение менялось по двадцать раз на дню. А с такими проблемами, какие были у нее в семье, желающих водить с Тоней дружбу было немного.
– Какие именно проблемы? – поинтересовалась я.
– Типичные проблемы неполных семей, – вяло отозвалась учительница.
Было видно, что ей не очень хочется ворошить прошлое.
– Ее мать пила? – подсказала я.
– И пила, и в связях неразборчива была. Когда Тонечка в младших классах училась, то почти каждый год заявляла, что у нее новый папа. Видно, девочке хотелось избавиться от статуса безотцовщины. Были, знаете ли, такие мамаши, которые заявляли своим дочерям: «С этой девочкой не дружи. Нечего с безотцовщиной якшаться». Мы, учителя, конечно, пытались пресекать подобные высказывания, да в таких случаях от нас мало что зависит. На каждый рот замок не навесишь. А когда постарше Тоня стала, прекратила о сожителях матери рассказывать. Да в классе все равно узнавали, ну и посмеивались. Ей это ужасно неприятно было. Вот дружбы и не получалось.
– Но ведь с кем-то она должна была общаться, верно?
– Была одна девочка, – нехотя сообщила учительница. – Не из нашего класса. Она пришла к нам в школу в последний год обучения Тонечки. И как-то так получилось, что девочки сдружились. На чем была основана их дружба, сказать трудно. Новенькая была полной противоположностью Тони. Отличница, активистка, все школьные кружки посещала. И поведение примерное, и семья благополучная, состоятельная. Родители девочке ни в чем не отказывали. Я даже поначалу думала, что Тоне эта дружба на пользу пойдет. Отогреется девочка в тепле этой семьи, остепенится. Учиться лучше начнет. Увы, надежды мои не оправдались. На Тонино отношение к учебе дружба эта не повлияла. И характер ее ничуть не улучшила.
– Фамилию девочки не помните?
– Прекрасно помню. Мария Мирошникова. Она теперь в Аграрном институте иностранный язык преподает.
– Не знаете, с Тоней они общаются?
– Вот этого не скажу, – улыбнулась учительница. – Лучше вам с этим вопросом к самой Марии обратиться. Ко мне еще есть вопросы? Если нет, то мне пора урок начинать. Мои сорванцы из пятого «Б» уже и так на головах от радости стоят. Урок-то десять минут как идет. Наверняка толпятся за дверью и мечтают, чтобы вы подольше меня отвлекали.
Я поняла, что аудиенция закончена, и покинула класс. Ученики пятого «Б» провожали меня тоскливыми взглядами.
Теперь мой путь лежал в Аграрный институт.
* * *
– Напрасно вы ее ищете. Пустой, никчемный человек ваша Коровина.
Таким заявлением встретила мой вопрос о Тоне Мария Мирошникова. Мы сидели за столиком в институтской столовой. У Марии в лекциях образовалось «окно», и она предложила совместить приятное с полезным. Я не возражала. Заказала себе сок. Мария выбрала салат и сдобную булку и, быстро все это проглотив, переключила свое внимание на нашу беседу.
– Она скорее ваша, чем моя. Ведь это вы дружили с ней в школьные годы, – напомнила я.
– Дружила, – согласилась Мария. – По молодости. Юношеский максимализм. Хотела всем доказать, что на характер человека можно повлиять личным примером. Какая наивность!
– Сейчас вы так не считаете?
– Не считаю. И Коровина – живое тому доказательство. Уж сколько я с ней билась! Все надеялась в люди вывести. А она знаете, чем мне отплатила?
– Черной неблагодарностью? – подсказала я.
– Хуже! Гораздо хуже. Втерлась в доверие к моим родным и таскала у них деньги. Пока отец не застукал ее на месте преступления. Можно сказать, за руку поймал.
– Это как же?
– А так! Когда Тоня в очередной раз ночевала у нас дома, отец застал ее в своем кабинете. Она рылась в ящике его стола, где он хранил деньги на хозяйственные расходы. И это был не первый раз. Отец давно уже подозревал, что Тоня приворовывает. С некоторых пор из квартиры стали пропадать деньги и вещи. Так, безделушки, но безделушки дорогие. Моя мама увлекалась обустройством интерьеров. А при таком хобби мелочи приобретают особую ценность.
