– О чем?
– Да сама не знаю… Можно сказать, ни о чем. В основном о диетах. Только ей мало что помогало. Чтобы похудеть хотя бы на пару килограммов, она сидела на воде не меньше месяца. Через пару дней килограммы возвращались, все оказывалось напрасным.
– Она очень страдала?
– Виду не подавала, но складывалось впечатление, что это сильно закомплексованный человек. Наверное, с самого детства переживала из-за своей некрасивости.
«Эта девочка очень добрая, – подумала Наташа, – только добрый человек мог назвать уродство Светланы некрасивостью, очень добрый и деликатный».
– И ее можно понять. Я на ее фоне выглядела тростинкой, – продолжала девушка.
– Ей, наверное, досталось в жизни из-за ее внешности? – предположила Наташа.
– Однажды она разоткровенничалась и сказала, что в школе ее постоянно дразнили, и чуть не заплакала, так ее, видимо, это мучило. Я спросила, как ее называли. Она сказала: «Лучше не спрашивай». Потом встала и ушла, сказав тихо: «Сучка». Я так и не поняла, кому это адресовалось.
– Может, это ее так называли?
– Ну, если так, то это действительно очень оскорбительно.
– Пожалуйста, запиши мне ее фамилию и отчество. Ты не знаешь, она москвичка?
– Не знаю, но она хорошо знала город.
– А сколько ей было лет?
– Может, сорок – сорок пять.
– Спасибо. Попробую поискать через адресное бюро.
– Ее фамилия Шрейбер, думаю в Москве не много жителей с такой фамилией, – сказала добрая девушка. И добавила: – А отчество – Александровна».
– Разреши мне позвонить отсюда?
– Да, пожалуйста.
Наташа позвонила Сергею и попросила найти Шрейбер Светлану Александровну, примерно сорока – сорока пяти лет от роду.
Потом искренне поблагодарила девушку и ушла.
Дома Сергей сообщил, что его друзья, проверив по единой базе данных, не нашли Шрейбер Светлану Александровну. Вечером обещали привезти список всех Шрейбер, проживающих в Москве.
Их оказалось столько, что поиски могли затянуться на несколько лет. Наташа бегло прочитала список. Среди сорокалетних жительниц Москвы Светланы Александровны не было.
«Это тупик, – подумала она. Где теперь ее искать. Хоть у нее и неординарная внешность, не ходить же теперь по городу, высматривая тучных женщин и спрашивая их имена. Полных женщин много, жизни не хватит, чтобы найти всех полных сорокалетних Светлан. К тому же все полноватые женщины выглядят старше. Как узнать, сколько им лет. Вон и девушка жаловалась, что выглядит старше своего возраста на целых десять лет. Вероятно, и Светлана Александровна не была исключением… А ведь это мысль! Двадцатилетняя девушка назвала предполагаемый возраст, наверняка, все, кто старше хоть на пару лет, кажутся ей старухами.
Наташа стала перечитывать список:
«Шрейбер Анна Шварцевна, Шрейбер Иветта Александровна, Шрейбер Софья Эдуардовна, Шрейбер Мария Марковна, Шрейбер Изольда Иосифовна…»
«Какие у них у всех мудреные отчества, – подумала она. Если имя обычное, то отчество заковыристое. Вот отчество Александровна, так имя Иветта…»
– Иветта! Черт возьми! Не может быть! – вскрикнула она. – Но это невероятно!
– Что, что случилось? – спросил Сергей.
– Иветта, Иветта Александровна! Тебе это имя ничего не говорит?
– Если не ошибаюсь, так зовут новую жену Андрея Токарева.
– Да! Да! Да!
– Но ты говорила, что его жена красавица, а Илья показал вчера такой портрет, что я полночи не спал. Неужели Иветта и Света – сестры? Тогда Иветте больше повезло в жизни. Если, это так, то Иветта поможет найти Светлану.
– Я еду к ней и прижму ее к стенке. Такое совпадение неспроста. Ничего не понимаю. Все, меня нет! – И она помчалась на Ленинский проспект.
Наташа еще не успела ничего спросить, как охранник сказал:
– Андрея Викторовича нет.
– Я к Иветте Александровне по очень важному для нее делу, так и передайте!
Даже по интеркому было слышно, что Иветта не в восторге от неожиданного визита, но согласилась принять гостью. Хозяйка сама открыла дверь и провела Наташу в уже знакомую той гостиную. Выглядела Иветта безупречно. Она была аккуратно накрашена, волосы красиво уложены, одета в домашний трикотажный костюм, который не скрывал ее роскошную фигуру.
– Что у вас за важное дело? – спросила она.
Наташа помолчала, прежде чем ответить. Она умела держать паузы, раньше они была ее визитной карточкой на сцене. Всего лишь одна лишняя секунда, но Иветта заволновалась. «Прекрасно, – подумала Наташа, – нужно привести ее в смятение, так удастся сэкономить время на ненужных препирательствах».
– Прежде всего, я бы хотела спросить, кем вам приходится Шрейбер Светлана Александровна. Не торопитесь с ответом, будьте откровенны. Как видите, мне многое известно, даже… ее детское прозвище. – Наташа шла ва-банк.
С лица Иветты исчезли все краски, она стала очень бледной, но быстро взяла себя в руки.
– Вижу, вы действительно времени зря не теряете. Андрей говорил, что вы добиваетесь ответов даже на нескромные вопросы. Наверное, нет смысла что-либо скрывать. Тем более что это теперь не столь важно. Шрейбер Светлана Александровна – это я.
Наташа ждала откровенного ответа, но не такого. Только ее актерский опыт помог скрыть необыкновенное удивление.
– Как вам удалось так измениться? – почти спокойно спросила она.
– Если вы знаете, какой я была раньше, сможете все понять.
Иветта надолго задумалась, потом, видимо, решилась и начала говорить.
– С раннего детства я страдала, с тех самых пор как научилась понимать, насколько я уродлива. Моя бедная мама часто плакала, глядя на меня, гладила по голове и говорила: «Бедная моя девочка, бедная моя крошка!» Она любила меня, но даже она стеснялась. Еще бы, люди, увидев меня, менялись в лице. Представляю, что они думали. Если маленькая девочка такая некрасивая, какой же она станет, когда вырастет? И они не ошиблись, по мере взросления я становилась все ужасней. Если в детстве я была страшненькой, но тощей и могла сжаться, скукожиться или затеряться в толпе, то, взрослея, становилась крупной и так «расползлась», что стать незамеченной уже не удавалось. Люди оборачивались мне вслед и чуть ли не показывали пальцами. Школа была моим кошмаром. Там я хлебнула сполна. Как только надо мной не подшучивали. До сих пор вижу сны об этом. Наверное, я сама во многом виновата, мне следовало давать отпор, а я боялась… боялась обидеть своих обидчиков. Мама не учила меня защищаться, ей казалось, что, если я буду кроткой, люди лучше ко мне отнесутся, хотя бы из жалости. Поверьте, жалости к себе от кого-либо я за всю жизнь так и не почувствовала. Дразнили меня в школе Сучкой или Сукой. Это производные от моего имени Иветта – Ветка, Сучок, Сучка… Вот так. Это прозвище – самое безобидное, что придумали мои одноклассники. Мы жили в маленьком городке в Подмосковье, и, может быть, поэтому никто из докторов не смог обнаружить у меня заболевание щитовидной железы. Возможно, если бы они вовремя поставили диагноз, мне не пришлось бы столько лет мучиться и приобрести столько дополнительных проблем со здоровьем. Мама честно водила меня по врачам, пытаясь выяснить, почему я так быстро полнею. Они говорили, что это возрастное, что так влияют подростковые гормоны. Я редко выходила из дома, поэтому много читала. Мама подсовывала всевозможные самоучители иностранных языков. Я увлеклась и к концу школы неплохо говорила на трех языках – английском, французском, итальянском. Даже моя внешность не помешала мне поступить на факультет иностранных языков, мои знания были безупречны. В институте я сразу же назвалась Светланой, это имя не так раздражало, как Иветта. После института мне была одна дорога – в переводчики книг, статей и тому подобного, туда, где общение с людьми сведено к минимуму. Но за время учебы я поверила в свои силы и знала, что способна на большее. Мне захотелось заявить о себе миру, пусть и косвенно. Пока я решала, чем заняться, не имея ни денег, ни жилья, а лишь уязвленное самолюбие и массу амбиций, вмешался случай. Однажды в газете я прочитала объявление о том, что молодой талантливый музыкант ищет себе агента для раскрутки. Не знаю, почему мне стало интересно, хотя это занятие не имело к моему образованию никакого отношения. Но чем сложнее задача, тем приятней результат, – подумала я. Хотелось доказать всему миру, что человеку с мозгами все под силу и внешность в любом деле не самое главное. Как я была наивна! Мама была преподавателем сольфеджио, и хоть я не умела музицировать, неплохо разбиралась в музыке. После бессонной ночи я решилась и позвонила музыканту. Он обрадовался, сказал только, что пока ему нечем мне заплатить, но, как только он пробьется на сцену, рассчитается. Я подыскала себе комнату у одной бабушки, которая была очень старенькой и немощной: она плохо говорила, еле ходила, плохо видела и плохо слышала. Мы с ней прекрасно уживались, я помогала по дому, мыла ее, переодевала, приносила продукты, она не приставала с разговорами и разрешала вдоволь пользоваться телефоном. Так я стала агентом по продвижению молодых дарований. Не поверите, но мне долгое время удавалось работать, не встречаясь со своим протеже. Это требовало немалых ухищрений. Свои аудиозаписи, фотоснимки, личные данные и пожелания он оставил в почтовом ящике, я все это изучила, мне показалось, что у парня есть все шансы достичь намеченной цели. Контракт, придуманный мной, был подписан обеими сторонами посредством все того же почтового ящика. Арсен, так звали парня, сам указывал мне пути для его продвижения. Он рассказывал, где он уже прослушивался, в каких конкурсах принимал участие, к кому бы хотел попасть. С помощью обычного телефонного справочника «Желтые страницы» и своей настойчивости я связалась с людьми, которые могли помочь Арсену пробиться на эстраду, устраивала ему встречи, посещения всевозможных тусовок, сейшенов, кастингов, прослушиваний. Он оказался не ленивым, послушным и вскоре примелькался. Его заметили, и пошло-поехало. Он был счастлив и захотел со мной встретиться. Это была наша ошибка. Разочарованное, недоуменное, брезгливое лицо Арсена я помню до сих пор. Он выплатил мне причитающийся гонорар и разорвал отношения. Но меня это не остановило. Я сделала выводы и решила достичь такого уровня, чтобы молодые дарования выстраивались ко мне в очередь и высоко оплачивали мои услуги. На деньги, полученные от Арсена, я поместила рекламу в Интернете и в газетах, купила компьютер, принтер, факс. Оказалось, что в нашей стране великое множество беспризорных талантливых молодых людей, жаждущих славы. Без работы я не сидела. У меня появились деньги. Со временем я арендовала помещение под офис и новую квартиру, так как даже моя бабуля не выдерживала бесконечные звонки жаждущих славы. Сложности возникали только тогда, когда необходимо было встречаться с работодателями, в этих случаях я терпела неудачи. Тем не менее мне удалось раскрутить несколько человек. Я стала по-своему известной, желающих воспользоваться моими услугами было достаточно, но они терпели меня до тех пор, пока не становились на ноги. Даже жесткие условия контракта не могли удержать их, они платили неустойку и сбегали. Однако я успела приобрести достаточный опыт, чтобы воплотить в жизнь новую идею – работать за рубежом. Я была уверена, что там больше востребованы профессиональные качества, чем внешние данные. Тем более могли пригодиться мои лингвистические способности. Оставалось найти талантливого человека, который смог бы покорить Западную Европу. Я сама нашла Елену, она была настолько совершенна, насколько я уродлива, но наш тандем оказался невероятно продуктивным, более того, впервые у меня появилась настоящая подруга, готовая прийти на помощь в любую минуту. Лена стала единственным моим протеже, в котором я не вызывала отвращения. Она приняла меня такой, какой я была в то время, более того, искренне сочувствовала мне и посоветовала еще раз обратиться к докторам. Она была скромным, ненавязчивым человеком, но мои проблемы ей были не безразличны, и однажды она сказала:
