Фима причмокнул губами и покачал головой.
— У меня иногда возникает такая крамольная мысль, — осторожно высказался он, — что ты из тех горбатых, которых только могила исправит.
Я уже открыла рот, чтобы что-то ответить, уж не помню что, но тут, как всегда не вовремя, проснулась Маринка.
— Ты правильно сказал, Фима, — полусонным голосом промямлила она. — Ольга совсем не следит за своей осанкой, иногда точно — ее можно принять за горбатую.
Потянувшись, Маринка взбодрилась и, не слыша от меня опровержений, потому что я, мягко говоря, немного офонарела от ее слов, решила допахать попавшую ей под руку ниву.
— Вот слушай, мать, что тебе посторонние люди говорят, — мерзко покровительственным тоном продекларировала она. — А то ты все считаешь меня дурочкой, наверное, ну а я всегда оказываюсь права, даже скучно, честное слово.
В раздражении я выскочила из машины и хлопнула дверцей, хоть ни она, ни вся «Ауди» ни в чем не были виноваты передо мною. Фима благородно промолчал, перетерпев мой взрыв, а Маринка как ни в чем не бывало обратилась к адвокату:
— Я же правильно говорю, Фима? Подтверди! — потребовала она, но я, слава богу, ничего уже не слышала. Я мчалась к себе домой.
Влетев в подъезд, я быстрой походкой поднялась вверх по лестнице, радуясь, что не вижу Маринку. Если бы она мне сейчас попалась, эх, что бы я ей сказала, этой заразе!
Маринка же, наверняка чувствуя, что сболтнула лишнее, очевидно, решилась несколько минут пересидеть с Фимой в машине и дождаться, когда я пойду в ванную, чтобы потом появиться как ни в чем не бывало.
Подойдя к своей квартире, я раскрыла сумку, сунула в нее руку и ничего не поняла: повернувшись к лампочке, мерцающей под потолком, я заглянула в сумку и тут не увидела, а почувствовала какое-то движение слева, со стороны лестницы, ведущей на чердак.
Я резко повернулась и увидела Марго. В ту же секунду сильнейший удар по голове свалил меня с ног, и я рухнула на пол.
— Ну вот и все, — пробормотала Марго, нагибаясь и вынимая из моей сумки пакет с наркотиком. — А сколько путаницы и нервов! — Она не обращалась ко мне, а просто разговаривала сама с собою.
Поймав мой мутный взгляд, Марго улыбнулась.
— Думала, что ты очень умная, журналюга, да? Не прокатило! И ничего-то ты не поняла!
Я приоткрыла рот, но была не в состоянии что-то произнести. Единственное, на что у меня хватило сил, так это поднять обе руки и прикрыть ими нестерпимо болевшую голову.
— Бимыч — дурак, но сделал все правильно, как я ему и приказывала, — пробормотала Марго. — Даже помер правильно, не успев никого заложить. Ты слышишь, что ли, или нет?
Я не ответила, и Марго, улыбнувшись еще раз, повернулась и пошла по лестнице вниз.
Я пришла в себя и долго соображала, где я, что я и зачем… Постепенно поняла, что лежу у себя дома на своем диване. Пахло кофе. Послышались шаги, и в комнату заглянул Фима.
— Ну, слава богу, — сказал он. — Марина! Проснулась наша героиня!
Подойдя, Фима опустился на колени перед диваном и, заглядывая мне в глаза, спросил:
— Как ты себя чувствуешь?
— Как в танке после взрыва, — пробормотала я, неприятно удивленная слабостью своего голоса.
— Тогда не разговаривай, береги силы, — заботливо сказал Фима и погладил меня по руке.
— Ну ты посмотри, какая идиллия, твою мать! — услышала я Маринкин голос и тут же увидела ее саму, подошедшую из кухни и одетую в мой халат.
Я надулась и промолчала.
— Марго… — тихо сказала я, обращаясь к Фиме.
— Молчи, молчи! — проговорил он. — Все расскажу, всему свое время.
— Поймали твою Марго, — гордо заявила Маринка. — Мы и поймали с Фимой! Трудное было дельце, между прочим!
Из последовавшего рассказа я поняла несколько интересных вещей. Во-первых, все, что со мною произошло, было вчера, а сегодня, которое я в данный момент видела перед глазами, происходило уже на следующий день. Как дипломатично объяснил мне Фима:
— Ты все это время спала!
Качнув головой, я поняла, что мое беспамятство называется как-то по-другому, но только не сном или не только сном. Спасибо, что хоть в больницу не упекли. Как я потом уже узнала, на эту тему произошла маленькая война между Фимой и Мариной. За больницу активно выкрикивал, между прочим, Фима… И я потом подумаю, обидеться на него за это или нет. А после бегства Марго произошло следующее.
Выбежав из подъезда, она почти сразу же нарвалась на Маринку. Та, узнав ее и не поняв ничего, почувствовала, что что-то не то, и приняла самое естественное решение — она принялась так громко орать, что Фима, собравшийся уже уезжать, выскочил из машины и бросился к ней.
Не переставая орать, Маринка вцепилась Марго в рукав, и благодаря этому героическому приему они с Фимой сумели задержать Марго.
— Не так давно звонил твой майор, — сообщил Фима.
— Ага, сопел в трубку и спрашивал про твое здоровье! Он точно к тебе неровно дышит! — добавила Маринка.
— Марго начала давать показания, — сказал Фима.
— Какая же она тварь мерзючая! — выпалила Маринка.
— Тут получается такая история… Аркадий Павлович получал товар из Средней Азии, а Сикамбр был у него главным продавцом, а потом, сговорившись с Марго, они решили Палыча кинуть, — сказал Фима.
— Она всех предала, — заметила Маринка. — Вот зараза!
— Сикамбр нанял каких-то левых бандитов, чтобы они устроили шум около цирка как раз в то время, когда должны были приехать курьеры. Сикамбр думал, что они не решатся больше связываться с Палычем и выйдут на него, потому что других людей, связанных с этим бизнесом, в Тарасове не знали. Для этого он и позвонил тебе, чтобы возникло дополнительное напряжение вокруг цирка.
— Хитро, правда? — сказала Маринка. — Стратеги, мать их!
— Но Палыч встретился с продавцами где-то в другом месте, и тогда Сикамбр приготовил взрывное устройство и подложил его в машину Палыча. А Марго в это же время договорилась с Бимычем, и он просто украл товар у Сикамбра, который его получил от Палыча. Сикамбр это заметил, и у них с Бимычем получилась разборка, из которой Сикамбр уже и не вышел. Ну а продолжение ты знаешь. Палыч находит труп Сикамбра, прячет его, потому что и так уже вследствие прошедших событий внимание органов к цирку слишком пристально и прибавлять сюда еще и убийство не хочется. А потом Палыч подрывается на бомбе, подложенной ему Сикамбром, и никто не мог заподозрить его в этом, поскольку к тому моменту он был уже мертв. Просто как-то вышел из сферы внимания.
Нахмурившись, я посмотрела на Маринку.
— Кофе? — спросила она.
Я покачала головой.
— Кушать? — с отвратительной заботливостью снова спросила Маринка.
Я опять покачала головой.
— Пи-пи? — громко спросила эта швабра, и я, несмотря на недостаток сил, постаралась рявкнуть пострашнее, но получилось слабовато:
— Статья!
— Да что же ты так волнуешься? — улыбнулась Маринка. — Сергей Иванович уже все написал, разбил на четыре части, и сегодня вышла первая. Все нормально, материал есть!
