Сегодня домашних покормлю пельменями, сварю бульон, а завтра быстро заправлю его овощами. Надо подкупить кочан свежей капусты и что-то еще… Я прошлый раз подумала… Ну надо же – забыла! Тьфу ты! Что же еще? Ах, да… Степаныч все же смотрит на меня. Девчонки говорят, он смотрит на все, что движется, но я-то чувствую, что ему нравлюсь… Вот только не знаю, надо мне это счастье в штанах или нет? Ха! Сначала надо узнать, что за счастье у него в штанах, тогда и решать! Точно! Надо будет уточнить у его бывших, стоит с ним связываться или себе дороже выйдет? Хотя от бывших информация будет недостоверной: кто же признается, что их хороший мужик бросил? Так и будут называть козлом от обиды и зависти. Ой, что-то я развеселилась не к добру. Главное, чтобы на работе не узнали, что я на него глаз положила, а то житья не будет.
Только бы этот алкоголик сегодня домой опять на рогах не пришел… Тошнит меня от этого запаха…
Что? Кто-то махнул какой-то палочкой перед моей машиной… Чего хотят? Тьфу! Это же милиционер! Опять начинается!»
Женщина останавливает машину и недовольно смотрит в стеклянное окошко, где должна появиться голова гаишника.
– Лейтенант Лавров, документы!
Уже наметанным жестом женщина подает ему документы, лежащие под рукой, потому что если они затеряются в сумке, то их в жизни не найти.
– Почему нарушаем? – спрашивает лейтенант.
– Я нарушаю? – не понимает женщина вполне искренне, так как актрисой она не работала и не училась на нее.
– Вы проехали на красный свет, – невозмутимо отвечает лейтенант.
– Я? Свет? Красный? Когда?
– Именно так, и не говорите, гражданочка, что не заметили.
– А чего говорить-то? Я и правда не заметила, – честно отвечает женщина.
Где ему понять тот мысленный процесс у нее в голове, начиная от детей, мужей и любовников и заканчивая выбором цвета лака на ногтях. Разве в эту, не такую уж большую, головку может уместиться еще и красный свет светофора? Честно, места уже нет.
– Вспомнила! Как ваша фамилия? Лавров? Мне на борщ надо купить лавровый лист! Без него получается не то! – закричала женщина, чем ввергла постового в ступор.
Яна, как представительница прекрасной половины человечества, очень понимала женщин и всегда была на их стороне, даже если они перестраивались в другой ряд, не включая поворотники. Возможно, именно в ту минуту женщина решала важную задачу: как накормить всех домашних, используя всего полкило фарша? При этом муж любит свинину, сын – котлеты, сама она вегетарианка, а выжившая из ума бабка предпочитает белое куриное мясо.
Яна посмотрела по карте и поняла, что улица Радченкова достаточно небольшая, поэтому, приехав туда, остановилась и, вычислив по внешнему виду местного жителя, спросила у него про медицинский центр.
– Вам поликлиника нужна или больница? – спросила бабушка, идущая из магазина с сумкой, полной продуктов.
– Больница, – правильно предположила Яна.
– Это в конце улицы. Увидите за забором в парке красивое желтое здание. Коммерческая… – Бабуся глубокомысленно закатила глаза, давая понять, что простым смертным туда вход воспрещен.
– Спасибо, – поблагодарила Яна и мягко тронула машину с места.
Медицинский центр, как и говорила местная жительница, представлял собой симпатичный желтый дом – явно реконструированный старый особняк – с белыми окошками и полукруглым козырьком над крыльцом.
Дом стоял в глубине от улицы в окружении симпатичного лиственного парка со скамейками и тропинками, посыпанными гравием. Яна припарковала машину и подошла к воротам. Скромная золотая табличка сообщала, что это частный медицинский центр пластической и реконструктивной хирургии.
– Пластика… Так мы с Карлом и предположили! – протянула Яна и смело направилась по дорожке к дому.
Охрана в здании проверила ее документы, выписала пропуск, и Яна смогла продвинуться еще дальше, а именно подойти к регистратуре. Явно они думали, что заполучили очередную клиентку. Опрятная и очень строгая на вид девушка внимательно посмотрела на Яну.
– Вы к нему? На консультацию? Вы звонили по телефону или записывались через Интернет?
– Я не по этому вопросу. Девушка, у вас лежит княгиня из Чехии Мария Элеонора Штольберг?
Лицо девушки сразу приобрело другое выражение: превратилось в застывшую маску. Только глаза на этой маске бегали из стороны в сторону, словно она только что нашкодила.
– Мы не даем комментариев, – холодным тоном выдала она заученную фразу.
– А я и не беру у вас интервью, я прошу сказать, есть среди пациентов такая женщина? – спокойно возразила Яна.
– Я не знаю, – поджала губы администраторша.
– Так узнайте! – подбодрила ее Яна.
– И не собираюсь, у нас полная конфиденциальность.
– Но я же не прошу сказать, что делала Мария Элеонора Штольберг у вас в клинике? Я просто хочу знать, здесь она или нет.
– По-моему, нетрудно догадаться, что человек может делать у нас в клинике, даже по нашему названию. А уж вы – журналюги из мухи слона раздуете. Я лишусь места, а клиника клиентов, которые, несмотря на большие деньги за услуги, идут к нам по рекомендации, зная, что информация о них никуда не просочится. Это понятно? За это люди платят большие деньги!!!
Яна вздохнула поглубже и сосчитала до десяти, затем шумно выдохнула. Где-то она слышала, что этот прием помогает избежать мордобития, то есть первичного оскорбления визави по горячим следам. Непонятно, чем бы все закончилось, потому что этот прием на Яну не действовал. Ей хоть на счет десять дыхание задерживать, хоть на счет двадцать или тридцать, результат один – ураган брани в лицо обидчика.
Но вспомнив о своей миссии быть более покладистой и воспитанной, Яна набрала в легкие воздух еще раз и сказала, мило улыбаясь:
– Во-первых, я не журналист, во-вторых, пришла навестить эту женщину и узнать, все ли у нее хорошо и не нужна ли ей моя помощь.
Она не хотела, чтобы Мария Элеонора, вышедшая, например, в парк погулять, увидела свою несостоявшуюся невестку, дерущуюся с администратором.
– А я вам говорю, – показала себя форменной стервой администратор, – если бы наша клиентка хотела вас видеть, то вы бы знали, здесь она или нет, и на ваше имя был бы уже выписан пропуск, который бы я вам сейчас и передала на блюдечке с голубой каемочкой. А если у вас нет даже телефонной связи с объектом, который вы ищете, значит, и говорить нам не о чем.
Яна почувствовала, как у нее зашевелились волосы в ее идеальной прическе, словно у медузы Горгоны, и от злости кровь прилила к щекам.
– А вы не допускали мысли, что человек может выключить телефон и до него нельзя дозвониться?
– Значит, человек не хочет никого видеть и слышать. Мне позвать охрану или вы еще что-то хотите сказать? – Лицо девушки не изменило нахального выражения, а идеально накрашенные глаза смотрели зло и холодно.
– Да… я сейчас скажу, – собралась с мыслями Яна. – А вам не приходило в голову разъяснять своим клиентам, что скрытность – скрытностью, но надо и честь знать! А вы не допускали мысли, что близкие пропадающих надолго в вашей клинике людей жутко волнуются? Не хотите поговорить с милицией? У меня, кстати, и знакомый следователь есть. Он примчится ко мне по первому требованию, так как знает, что если он не приедет по просьбе Цветковой, то может начаться война. Хотите убедиться? Я дам его телефон! Хотя нет! Я поступлю еще лучше. Я здесь по просьбе ее сына – очень влиятельного человека – князя Карла Штольберга. Я сейчас же поеду в посольство Чехии, свяжусь с ним и сообщу, что здесь удерживают его мать силой, не дают ей свидания, словно в тюрьме, а там уж пусть с вами разбираются! Ой, уже в мозгу рисуется хорошая картина. Ваш милый домик окружают бойцы ОМОНа в черных масках, а с ними и репортеры с центральных каналов. Начинается штурм, выводят ваших пациентов с лицами, обезображенными после операций. Но пытливые глаза любопытных телезрителей сразу узнают в них известных актеров, журналистов, политиков. Да что там! Международный скандал! Больше никто из богатых и известных клиентов к вам не придет, репутация ваша будет подмочена навсегда. Клиника обанкротится, и вы потеряете работу, очаровательная моя. Ведь все свалят на вас, и ваш босс вас по головке не погладит, раз вы не смогли предотвратить такой скандалище! И все из-за сущей ерунды. Всего-то сейчас и надо – пропустить меня к госпоже Штольберг. Причем я уверена, что она будет рада меня видеть. Хорошую картину я расписала? Приступим к первому действию, то есть к звонку в посольство?
