что ли.
– Вы пришли счётчики проверить?
Я покачала головой.
– По этому адресу была зарегистрирована Александра Ефимовна Айхнер…
Женщина спала с лица:
– Что-то случилось с Сашей?
– Вы ее знаете! – обрадовалась я.
– Конечно, знаю, она моя двоюродная племянница. Что с ней случилось?
– Увы, сама ищу ответ на этот вопрос. Она пропала, не выходит на связь.
– А Ева жива? – поспешно спросила собеседница.
– Вы имеете в виду младенца шести месяцев от роду? – уточнила я. – Какая-то девочка живёт у меня в квартире, но я не уверена, Ева ли это.
– Понятно. Извините, у меня совсем нет времени. Всего доброго!
Женщина отвернулась, достала ключи и принялась открывать квартиру.
Я застыла в изумлении.
– То есть как… вы вроде беспокоились о племяннице… и вот так резко обрываете разговор…
– Некогда мне лясы точить, – буркнула дама. – Меня ждёт больной человек, за которым требуется уход.
– Пожалуйста, – взмолилась я, – уделите мне хотя бы десять минут, очень нужна ваша помощь! Я так долго искала родственников Саши! И вот наконец нашла вас!
Собеседница нехотя оторвалась от замка.
– У меня правда нет времени. За полчаса я должна успеть накормить больного, поесть сама, а потом вернуться на работу.
– Мы можем поговорить по дороге до вашей работы?
– Я работаю буквально в двух шагах, приёмщицей в химчистке, если выйти из подъезда, налево будет пристройка «Дом быта».
– Можно я вас там подожду?
– Как хотите, – пожала плечами женщина и скрылась в квартире.
Я отправилась в «Дом быта». Интересное это оказалось место, под одной крышей объединились разные службы и мастерские: прачечная самообслуживания, химчистка, металлоремонт, ремонт одежды, обуви, компьютеров, фотостудия, ювелирная и даже багетная мастерские. На двери химчистки висела табличка «Перерыв 30 минут». Я бродила по коридорам и сквозь стеклянные двери с любопытством наблюдала за работой мастеров. Можно бесконечно смотреть, как работают другие люди, так что полчаса пролетели незаметно. Я увидела, как двоюродная тётушка Александры Айхнер зашла в химчистку, и поспешила к ней.
Женщина села за синюю стойку, перед ней располагалась табличка: «Вас обслуживает Улитина Вера Станиславовна».
– Значит, вас зовут Вера Станиславовна? А я Людмила, приятно познакомиться.
Вера Станиславовна в ответ кивнула, изобразив подобие улыбки. У нее было уставшее лицо, она словно прокручивала в голове какие-то грустные мысли. Я решила, что это связано с больным родственником, и сочувственно спросила:
– Вы за больным отцом ухаживаете?
Она подняла на меня изумлённый взгляд, словно я была первой, кого заинтересовали ее проблемы, и ответила:
– За мужем.
– Тяжело болеет?
– Суставы у него. Давление. Желудок. Много чего.
– Инвалид?
– Инвалидность не дают, он уже на пенсии, ему шестьдесят пять.
Стандартный такой набор болячек российского пенсионера. И большинство все-таки находят силы не только обслуживать себя, но и гулять с внуками, помогать близким.
– Ну что ж, – вздохнула я, – как говорится, в горе и в радости, в болезни и в здравии…
Вера Станиславовна помолчала, потом задумчиво произнесла:
– Знаете, мать отговаривала меня от этого брака. «Пятнадцать лет разницы, дочка, ты потом пожалеешь, намучаешься еще со стариком!» – говорила она. Но мне тогда было тридцать пять, я думала, что это мой последний шанс выйти замуж, да еще за москвича, поэтому не послушала ее. И вот теперь расхлёбываю.
– Вам только пятьдесят?! – вырвалось у меня. – Ой, простите мою бестактность. Вы, наверное, давно не высыпались как следует, вот и выглядите на пару лет старше.
– Какая пара лет! – Женщина обречённо махнула рукой. – Знаю я, насколько выгляжу. Как старуха. Сил нет вообще. Он из меня всю кровь выпил. Жить не хочется.
Честно говоря, я пугаюсь, когда слышу от людей столь откровенные признания. Им бы лучше обратиться к специалисту, который поможет выйти из кризиса. Но психолог – где-то далеко и дорого, а я – рядом и бесплатно. А чем я могу помочь? Я умею только слушать, а Вере Станиславовне как раз и нужна была «жилетка», чтобы выговориться.
– Живу у мужа в квартире на птичьих правах. Чувствую себя бесплатной домработницей: приготовь, подай, принеси. Даже еду сам не разогревает, а требует, чтобы я обслужила. Притворяется, что болен, хотя, когда я не вижу, носится по квартире, словно лось. Мужа всё раздражает, особенно когда я нахожу время на своё хобби – вязание. Его бесит, что трачу деньги на пряжу, хотя это мои деньги, я сама зарабатываю. Скупой, раздражительный, вонючий. Да-да, воняет козлом, потому что не моется неделями, экономит шампунь и воду. Я уже думаю: может, он с ума сошёл? Деменция началась? Попытался было и мне запретить мыться, но я сказала, что работаю с людьми, если буду плохо пахнуть, то меня уволят и я буду полностью на его содержании, а этого он боится пуще огня…
В химчистку вошла клиентка, Вера Станиславовна замолкла, выдала заказ, а когда за женщиной закрылась дверь, продолжила:
– Требует, чтобы я всегда была под рукой, не любит, когда ухожу из дома по своим делам. Запрещает приглашать гостей. Кому сказать, не поверят: за семь лет я виделась с Сашей, двоюродной племянницей, всего три раза, хотя живём в одном городе!
– Кстати, по поводу Саши… – встряла я.
Но собеседницу не надо было подстёгивать, она сама выплескивала всё, что накопилось в душе.
– Несколько лет назад Саша попросила сделать ей временную регистрацию, это было нужно для работы. А квартира принадлежит мужу, он собственник, согласился только за деньги. Саша заплатила. Через какое-то время он решил, что мало, потребовал еще. Она снова заплатила. Он начал зудеть, что у него риски, дополнительные расходы, нужны еще деньги. Хотя ложь это, нет там никаких расходов. Мне было так за него стыдно перед племянницей! Я уже сама платила ему, лишь бы не позорил меня перед Сашкой. Впрочем, она уже давно в курсе, как я живу, жалеет меня. А раньше завидовала: за москвича вышла, вырвалась из провинции… – Вера Станиславовна тяжело вздохнула. – Недавно Саша приходила ко мне, умоляла помочь. Сказала, что боится за свою жизнь, что ей и, самое главное, Еве грозит опасность. Она родила дочь от женатого мужчины, и теперь его родственники хотят забрать ребёнка. Она просила спрятать Еву на неделю, пока решит проблему, младенец связывал ей руки. Но как я могу? Я сама-то живу в квартире у мужа из милости. Теперь корю себя, что отказала ей. Но у меня правда не было другого выхода.
Я едва дышала, боясь спугнуть удачу.
– Александра назвала имя этого мужчины?
– Нет, сказала только, что он богатый, у него успешный бизнес, есть жена и дети. Всё дело в наследстве, я думаю,
