хотелось самой возиться.
– «Бянь Фу»! – повторил Димон.
– А‐а‐а, – протянул Иван Никифорович, – вот где собака зарыта!
Я решила пошутить.
– Никаких собак я на ужин не готовила.
– Собак в тарелках мы не нашли, – с самым серьезным видом ответил Коробков, – обнаружили другое.
Димон двумя пальцами ухватил кусок курицы и поднял его. Я икнула, потом прошептала:
– Что это?
– Летучая мышь, – с нордическим спокойствием сообщил Иван Никифорович.
– Не куриная грудка в тонком листе из теста, а жирная, сочная мышара, тушеная в собственных крыльях.
Когда читала в книгах фразу «от неожиданности наш герой онемел», я всегда считала ее гиперболой. Разве можно лишиться речи? Оказалось, что такое случается. Сейчас у меня просто перестал шевелиться язык.
– Ох уж эти рынки! – начал возмущаться Иван Никифорович. – Если не обманут, то все перепутают!
– Тань, где ты взяла название «Бянь Фу»? – поинтересовался Димон.
Сказать, что услышала его в ресторане от Ланфен? Да никогда!
– В поисковике! – выпало из меня.
– Ох уж этот интернет, – сменил тему Иван Никифорович. – Танюша, в переводе с китайского бянь фу – летучая мышь.
– Не курица, – добавил Коробков. – Курица у них именуется джилю! Хотя тоже нарыл это существительное в Сети, может, оно и неверное.
– Вот какая противная! – воскликнула я, думая о Ланфен. – Небось, и не китаянка вовсе! Может, бурятка!
– Кто бурятка? Курица? – заморгал Иван Никифорович.
Я опомнилась.
– Нет-нет! Прочитала рецепт в интернете, на сайте «Настоящая кухня», там нашла название «Бянь Фу», автор текста – дама по имени Ланфен. И дано фото, на нем китаянка с блюдом, курятинкой в подливке. Поверила ей!
В ту же секунду я вспомнила, что раньше говорила, будто научилась готовить разную китайскую вкусноту, наблюдая за Риной.
– Смотрела, как готовит Ирина Леонидовна, но забыла пропорции. Поэтому и пришлось в Сеть залезть.
Ну надо же, как я умею врать! Из меня мог бы получиться отличный журналист!
– Танюша, не переживай, – принялся утешать меня муж. – Овощи просто волшебные, подливка замечательная.
– Абсолютно уверен, мышь тоже по вкусу великолепна, – присоединился к Ивану Никифоровичу Димон. – Просто у меня аллергия на мышачье мясо. С детства страдаю.
– Та же история, – кивнул мой супруг. – Мама всегда любила экзотические рецепты. Как-то раз она приготовила рагу из полевок. Нас с отцом прыщами обсыпало.
Я опустила глаза. Ага, теперь парни лгут! Они оба хотят утешить меня, которой на рынке вместо курочки подсунули летучих гадов с крыльями.
– Давайте выпьем чаю, – предложил Димон, – наверное, он заварился.
Я наполнила кружки.
– Пирожки выглядят замечательно! – объявил Иван Никифорович, взял один, разломил пополам.
– Так и просится в рот, – кивнул Димон, протянул руку к блюду, схватил «треугольник».
Что плохого можно ожидать от вкусного напитка, который я заказала в ресторане? Я сделала один глоток, второй, потом схватила пирожок, откусила от него и спустя короткое время резюмировала:
– Мушиный чай и сдоба очень хороши. Ешьте спокойно.
– Тань, – протянул Димон, – из твоего обкусыша часть начинки выпала. Посмотри на нее.
Я глянула в тарелку, увидела рис с чем-то черным, похожим на изюм, и через секунду во второй раз за короткое время онемела.
– Сушеные мухи! – догадался Коробков, держа свой пирожок. – У нас сегодня аутентичный китайский ужин.
– Сами такой просили, – пролепетала я.
– Танюша, ты мух тоже на рынке купила? – ласково осведомился Иван Никифорович, рассматривая то, что лежит у него на тарелке.
– Ну… приобрела пакет смеси для настоящих китайских булочек, там было все необходимое, – уже в который раз солгала я. – Понимаете, у меня работа! Времени на ведение домашнего хозяйства мало! Поэтому очень торопилась. Никогда больше на тот рынок не пойду! Сплошной обман!
– Прости, Танюша, – смутился Иван Никифорович. – Мы с Коробковым – два дурака. Требовали от тебя и завтрак, и ужин. А где тебе время взять?
– Есть предложение! Заказываем еду из кафе – и делу конец! Согласны?
– Да! – одновременно ответили мы с мужем.
– А куда делась моя летучая мышь? – изумился Коробков.
– И моя? – удивился Иван Никифорович, глядя в свою пустую тарелку. – Танюша, может, они живые еще? Улетели?
Из прихожей донеслось пение звонка. Я вскочила.
– Сиди, сам открою, – остановил меня Димон.
Вскоре для моих ушей донесся голос соседки Розалии Петровны.
– Танюшенька! У нас с потолка валятся хлопья мыльной пены! У Аллы Сергеевны то же самое! Глянь, что у тебя в постирочной!
Я вскочила и поспешила в коридор. Забыла про машину! Но она, вроде, сама останавливается, когда завершает работу.
Иван Никифорович опередил меня, он быстрее дошел до нужной двери, открыл ее. Из небольшого помещения вывалились облака пены.
– Ой, ой! – закричала Розалия Петровна. – Скорее! Прорвало трубу какую-то!
Димон нырнул в белую массу, Иван Никифорович вынул телефон.
– Сергей, у нас тут ЧП дома…
Пока муж беседовал с нашим завхозом, я стояла молча. Да, дорогая Танечка, не приспособлена ты для ведения домашнего хозяйства! Неохота в этом признаваться, но, похоже, я неправильно что-то сделала с автоматической прачкой. И я уже столько раз врала сегодня, что моя фантазия иссякла. Что ответить, если начнут задавать вопросы? Может, лучше удрать?
Я начала медленно пятиться по коридору. В детстве, когда бабке приходило в голову желание посетить родительское собрание в моей школе, я залезала в постель и начинала сопеть, едва старуха возвращалась домой. Спящего ребенка не будят, это я, троечница с уклоном в двоечницу, хорошо знала. Надо мне и сейчас срочно накрыться одеялом и засопеть. А завтра что-нибудь придумаю.
Через пару секунд я оказалась в спальне, выдохнула, глянула на кровать… Посреди одеяла, разбросав в стороны все свои бесконечные длинные лапы, лежал Пафнутий. Он храпел, улыбался во сне, выглядел счастливым до последнего когтя. Слева от пса устроились кабачки, справа расположился кот Альберт Кузьмич. А вокруг валялись какие-то мелкие кусочки. Я пригляделась и поняла, что передо мной останки блюда «Бянь Фу». Тушеные в соусе летучие мыши пришлись по вкусу Пафнутию и тем, кто окончательно принял его в свою стаю, они ухитрились шустро и ловко спереть их со стола. Похоже, нам с мужем придется отправиться в комнату для гостей. Менять постельное белье у меня нет ни сил, ни желания.
– Вера Васильевна Холодова испарилась в неизвестном направлении, – доложил Коробков, глядя в один из своих компьютеров. – Сегодня заступила другая охранница, Вероника. Около десяти часов она заволновалась, что объект не просыпается, животные тоже странно долго спят, и заглянула в комнату, где устроилась Вера. В помещении оказалась пусто. Ни женщины, ни котенка со щенком. На столе записка: «Не волнуйтесь. Со мной все хорошо».
– М‐да, – пробормотал Егор. –
