Макар разочарованно повернулся к детям:
— Опять врете, да? Сколько раз вам говорить, чтобы вы не смели…
— Макар! — резко одернула его Катерина. — Перестань. Дети пошутили.
Лицо режиссера сделалось неприятного цвета — как тушка кальмара:
— Ах, пошутили? Знаете, дети, что бывает за такие неудачные глупые шутки? Я вам сейчас покажу…
И Макар принялся вытаскивать из брюк стильный ремень от «Хьюго Босс».
Близнецы сидели на подоконнике, замерев, точно пара кроликов, и переводили взгляд с отца на маму и обратно.
— Не смей! — сказала Катерина.
— Почему это я не могу повоспитывать этих паршивцев так, как считаю нужным?
— Ты сам знаешь, — тихо проговорила Гольцова.
— Ты совершенно их распустила! Эта парочка избалованных…
— Заткнись, — громко произнес Василий. — Просто заткнись, а?
— Господи, и ведь визы почти готовы! — Катерина в отчаянии закрыла лицо руками. — Какой же ты все-таки мерзавец, Макар…
Так, хватит! Эти страсти не для детских глаз. Кажется, пока мне приходится защищать близнецов больше от их собственных родителей, чем от каких-то там злоумышленников…
Я поманила близнецов. Они радостно соскочили с подоконника и подбежали ко мне. Я вывела детишек за дверь.
— Так, кажется, вчера мы договорились поиграть в бункере. Не забыли?
Близнецы запрыгали на месте, кивая.
— Хорошо. Сегодня никакого покера. Играем в партизан!
— Как с дедушкой? — понизив голос, точно пара заговорщиков, переспросили дети.
— Как с дедушкой, — кивнула я. — Сегодня научу вас всяким полезным вещам.
— Здорово! — переглянулись дети. В их маленьких предприимчивых мозгах уже замаячили соблазнительные мысли.
— А убивать голыми руками научите? — поинтересовался Антон.
— Там посмотрим. А пока… В бункере холодно и нет запасов. Долго нам там не продержаться… Так что вам задание — пойдите на кухню к Маше и выпросите у нее столько еды, сколько сможете. Натаскайте в бункер бутылок с питьевой водой. Прихватите какие-нибудь одеяла. В общем, приготовьтесь. Ждите меня там. Ровно в полдень я приду! Сверим часы?
Дети переглянулись:
— У нас нет часов! Только в телефонах… Но их папа утром забрал. Сказал, мы тратим много денег, качаем игры…
— Ладно. Держите мои.
Я расстегнула и передала Антону часы. Выглядели они так, что десятилетнему мальчику восторг был гарантирован. В металлическом корпусе, со множеством функций, водонепроницаемые и даже приспособлены для глубоководных погружений.
Глаза Антоши округлились.
— Ну, сколько сейчас времени?
— Девять двадцать.
— Отлично. Время «Ч» назначаем на двенадцать ноль-ноль. Приступить к выполнению задачи!
Близнецы бросились одеваться. Все! До обеда дети будут при деле. Я спустилась к Глебушке. Сегодня охранник был собран и деловит, мониторы исправно мигали.
— Привет! — сказала я. — Слушай, я отправила детей в бункер поиграть.
— Это к-который в сарае? — переспросил Глеб.
— Ну да. Присмотри за ними, ладно? Часа два — два с половиной. Потом я подойду.
— Мне что, с ними идти? — приподнялся Глебушка.
— Да нет, просто внимательно смотри, что там творится, и все. Если заметишь что-то подозрительное, немедленно вызывай меня, понял?
Глебушка кивнул.
— Кстати, минут тридцать назад дети видели негра в саду. А ты видел?
Глеб заржал:
— Ой, не м-могу! Это т-такая шутка! Они всех этим негром д-достали! Скучно им.
— Ладно.
Я вернулась в столовую. Макара там уже не было. Катерина курила, прихлебывая кофе из фарфоровой чашки. Отлично, у меня есть шанс спокойно поговорить с хозяйкой.
— Катерина Ивановна, можно задать вам вопрос?
Я присела за стол напротив Гольцовой. Катерина медленно помотала головой. Отрицательно.
— Лучше не надо, Женя. Скоро все закончится.
— Это вы так думаете. А что, если вы не успеете уехать из страны до того, как случится то, чего вы боитесь? Что, если ваш враг вас опередит? Расскажите мне все прямо сейчас и ничего не утаивая. Если я буду знать, в чем дело, то смогу защитить вашу семью. А сейчас я как слепой снайпер…
Гольцова молчала, пуская дым через ноздри.
— Если ситуация серьезнее, чем кажется, я могу позвонить, и в течение часа здесь будет столько вооруженных профессионалов, сколько потребуется.
Катерина опустила голову. Волосы закрыли ее лицо, сигарета дымилась в дрожащих пальцах. Ну давай же решайся!
— Вы ставите под угрозу жизнь Ани и Антона, — я пошла с козырной карты.
Гольцова вздрогнула, уставилась на меня остановившимся взглядом и спросила:
— Женя, вы правда думаете, что у них поднимется рука на детей?
— Ну, один раз уже поднялась, — я пожала плечами. — Когда нам повредили тормоза в «Туареге». Почему бы и нет?
— Хорошо. — Гольцова затушила сигарету и решительно откинула волосы со лба. — Я все расскажу. За эти дни я поняла, что вам можно доверять. Вы не используете эту информацию нам во вред…
В этот момент со двора донесся оглушительный лай. Ничего не понимаю… Бульдоги никогда так себя не вели.
Дверь столовой приоткрылась. Вбежал Гитлер. За ним волочился поводок. Пес подбежал к Гольцовой и принялся теребить ее рукав. Гитлер явно тянул хозяйку к двери.
— Где Альберт? — побелевшими губами выговорила Катя. Мы бросились по лестнице. Гитлер, одобрительно гавкая, несся за нами.
Мы выбежали на улицу. У самого крыльца в луже крови неподвижно лежал Альберт Николаевич. Бульдоги носились по участку, звонко лая.
Снег вокруг был усеян множеством человеческих и собачьих следов — ничего не разобрать.
— Женя, что с ним? Он умер? — глухим голосом спросила Гольцова.
Я присела рядом с садовником. Похоже, Альберта ударили чем-то тяжелым по затылку. Мы далеко от города, «Скорая» приедет не раньше чем через час. Я быстро осмотрела пострадавшего. На голове рваная рана, очень много крови. Но череп, кажется, цел. Садовник застонал и приоткрыл глаза.
— Он жив. Все будет нормально. Вызывайте медиков.
Но Катерина Ивановна, к моему глубокому изумлению, не стала вызывать «Скорую помощь». Вместо этого Гольцова бросилась бежать по участку в сторону леса. Я осторожно опустила голову пострадавшего на снег и последовала за ней. Вскоре я поняла, куда направляется хозяйка: Гольцова бежала к солнечным часам.
Вот она добежала, резко остановилась, едва сохранив равновесие, и замерла как соляной столп.
Я подошла и встала рядом. Мы с Катериной смотрели на песочные часы. Коробка была открыта, конверт исчез. А вот камешки остались на месте.
— Ну, и что это значит? — спросила я.
Вместо ответа Гольцова рухнула на снег в глубоком обмороке.
Когда я дотащила Катерину до крыльца, там уже вовсю суетились Глебушка и Маша. Охранник, кажется, не знал, что нужно делать с раненым. А вот Маша оказалась сообразительной — она принесла аптечку и теперь примеривалась, с какой стороны бинтовать голову Альберту. Молодец девочка! Не пищит, не падает в отключке при виде такого количества крови. А вот Катерина меня удивила. Железная ведь женщина…
— Не трогайте Альберта. Я сама наложу ему повязку. Позаботьтесь лучше о Катерине Ивановне.
Я достала из аптечки ампулу с нашатырем, отломила кончик и помахала ваткой перед носом Гольцовой. В холодном воздухе поплыл отвратительный резкий запах нашатырного спирта. Гольцова открыла глаза и отодвинула мою руку с ватой подальше от себя:
— Фу… Мерзость какая… уберите, Женя.
Гольцова села. Ничего, обычный обморок, сейчас будет в порядке.
— Маша, Глеб, проводите Катерину Ивановну в дом. И приготовьте крепкий сладкий чай для нее. Глеб, сразу возвращайтесь — мы не можем оставить Альберта на снегу. Маша, вызывайте «Скорую помощь»…
Катерина, опираясь дрожащими руками на охранника и девушку, поднялась по ступенькам. Я наложила на голову Альберта повязку-«шапочку». Так, надо набрать снега в пакет и приложить к ране, это уменьшит кровотечение. Но до приезда «Скорой» мы ничего не сможем сделать.
— Спасибо вам, — сказал Альберт.
— Кто вас ударил, Альберт Николаевич?
— Я не знаю… не видел… Все произошло так неожиданно…
Старик закрыл глаза.
Эх, далековато до города… пока приедут… Ранения в голову — вещь непредсказуемая. Бывает, человек слегка ударится виском, а через пару дней умирает. Зато я лично знаю парня, которому выстрелили в голову болтом из строительного пистолета. Железяка вошла точнехонько в мозг. Врачи пытались извлечь ее оттуда, но так и не смогли — побоялись, что после их вмешательства больной останется без железяки, зато совершенным овощем. Парень так и ходит с металлической штучкой в мозгу и превосходно себя чувствует. Он носит предсказуемую кличку Болт и не блещет умственными способностями. Правда, стоит признать, что он ими не блистал и до ранения…
