В доме Фрэн горел свет. Однако Перес не остановился, хотя у него мелькнула мысль: а не заглянуть ли? Наверняка в доме жарко натоплено. Мать с дочерью уютно устроились в большом кресле у камина и читают детскую книжку. Девочка только после купания — волосы влажные, от них сладко пахнет шампунем; мать наконец отпустило напряжение после трудного дня, ее клонит в сон. «Тихая семейная жизнь — вот все, чего я хочу», — подумал Перес. И тут же — другая мысль: а хватит ли ему этого?
Он размечтался и, проезжая мимо Взгорка, о старике даже не вспомнил. Машина Юэна стояла на месте, но огромный дом выглядел безжизненным — пустые, голые окна чернели широкими проемами. Перес нажал на дверной звонок — тишина. Он подумал, что наверняка кто-нибудь заехал за Юэном, чтобы тот не оставался один на один со своими невеселыми мыслями. Уж среди коллег-то у него наверняка были друзья.
Но тут в глубине дома зажегся свет — Перес увидел через стекло светлый клин, и входная дверь открылась.
— Простите, что беспокою, — сказал Перес. — Можно с вами поговорить?
Юэн стоял, моргая, — или не узнавал инспектора, или только что проснулся и не успел прийти в себя. Сделав над собой усилие, он произнес в свойственной ему вежливой манере:
— Да, конечно, входите. Прошу прощения, что заставил ждать.
— Я вас разбудил?
— Да не то чтобы… По правде сказать, мне сейчас не до сна. Вот, вспоминал прошлое, пытался сохранить в памяти ее образ, пока она еще здесь, рядом. Может, конечно, это всего-навсего аромат духов. Или шампуня, которым она пользовалась. Что-то в этом роде. Хотя, конечно, скоро все выветрится.
Юэн пошел впереди, показывая дорогу. Перес последовал за ним. И оказался не в комнате, где Юэн сидел до его прихода, а в кухне. Юэн включил свет и налил воды в чайник, сделав над собой усилие, чтобы вернуться к действительности.
— Вы не против, если мы посидим здесь?
Кухня, обставленная в современном духе, напоминала производственный цех: повсюду блеск хромированных деталей и мраморные поверхности. Это помещение менее всего располагало к доверительной беседе. И присутствие Кэтрин совсем не ощущалось.
— Нет, вовсе не против.
Перес не стал дожидаться приглашения и сел на один из барных стульев у столешницы.
— Будете кофе?
— Да, спасибо.
— Что-нибудь уже известно? Или вы ко мне с вопросами? — поинтересовался Юэн.
— Пожалуй, с вопросами. Вскрытие сделают завтра, а до тех пор ничего нового.
— Хорошо, что ее повезут паромом. Кэтрин нравилось путешествовать по воде, летать она не любила. — Юэн растерянно посмотрел на инспектора. — Впрочем, что это я? Говорю всякие глупости…
— Вы знаете, а я вот тоже предпочитаю паром. Засыпаешь в одном месте, просыпаешься совершенно в другом. Острее чувствуешь расстояние.
— Я думал, жизнь здесь тихая и спокойная. В самом деле так думал. — Резко отвернувшись, Юэн принялся разливать кофе по чашкам. — Так о чем вы хотели спросить?
— Во время осмотра комнаты Кэтрин офицер полиции нашла ее сумочку. Но ключей от дома в ней не было. Кэтрин часто выходила без ключей?
— Даже не знаю. Лично я всегда запираю — привычка, знаете ли. Может, она в этом смысле была не так аккуратна.
— Я весь день провел в школе — говорил с учителями, учениками… В том числе и с одним парнем, его зовут Джонатан Гейл. Это он подвозил Кэтрин в ночь, когда отмечали Хогманей. Вы его знаете?
— Вообще-то я его класс не веду, но да, знаю. Толковый парень, тоже из приезжих. Приходил к нам пару раз. Мне казалось, он к Кэтрин неравнодушен. Вы ведь не думаете на него?
— Нет-нет. Всего лишь проверяю то, что он сам рассказал. — Перес помолчал. — А имя Роберт Избистер вам о чем-нибудь говорит?
Юэн наморщил лоб, припоминая.
— Да нет… В школе учатся Избистеры, но, по-моему, Роберта среди них нет. А что такое?
— Скорей всего, ничего. Парень старше Кэтрин. Правда, она могла видеться с ним на вечеринках. Он только что ехал мне навстречу. Вот я и подумал: не от вас ли?
— Днем заезжали коллеги. Такие внимательные, даже еду привезли — что-то в кастрюле; не забыть бы про нее. А больше никто.
Юэн так и не присел — пил кофе стоя. Перес видел, что ему не терпится остаться одному, пока едва уловимое присутствие дочери окончательно не выветрилось.
— В таком случае у меня все, — сказал он. — Загляну к вам завтра, когда будут результаты вскрытия. У вас есть ко мне вопросы?
На самом деле никаких вопросов Перес не ожидал, думал, что Юэн рад будет спровадить его как можно быстрее. Но Юэн и не думал его выпроваживать — по-прежнему стоял с чашкой в руке.
— Тот старик со Взгорка…
— Да?
— Все показывают на него. Мол, такое не первый раз случается, он уже убивал…
— Ходят такие сплетни, да. Но его и к суду не привлекали, не то что уж осудили.
— Поначалу все эти разговоры казались мне бессмысленными — Кэтрин-то больше нет. Чем тут поможешь? Но если то, что говорят о старике, правда, смерть Кэтрин можно было предотвратить. — Юэн посмотрел на Переса. Линзы очков делали его глаза неестественно большими, казалось, он глядит в упор. — И вот этому нет оправдания.
Только теперь он аккуратно поставил чашку на стол и пошел с Пересом к выходу.
Перес сидел в машине и размышлял о словах Юэна, когда зазвонил телефон — Сэнди Уилсон из диспетчерской.
— Звонила женщина, ну, та самая… Которая тело нашла.
«Женщина? Это Фрэн Хантер? Интересно, с какого момента их начинают называть просто „женщинами“?»
— И что она сказала?
— Ничего. С парнем из Инвернесса, который отвечал на звонки, говорить не стала. Заявила, что ей нужны вы.
Сдавленный смешок Сэнди Перес оставил без внимания — наверняка тот не имел в виду ничего обидного.
— Когда она звонила?
— Минут десять назад. Сказала, что будет дома весь вечер.
— Я сейчас как раз во Врансуике. По пути домой заеду к ней.
Перес постучал в дверь тихонько, на случай, если девочка уже спит. Но та не спала — сидела за столом в пижаме и тапочках, как он себе и представлял. Пила горячий шоколад — на верхней губе красовались коричневые усы. Фрэн, прежде чем отпереть, выглянула в окно; наверняка сейчас все местные так поступают. Ему вспомнился отрывок из Джона Донна, который они читали в школе. Смерть одного человека задела их всех, мир стал иным. Как знать, может, так и надо. Их-то с чего должно обойти стороной? Чем они лучше других?
— Быстро вы, — сказала Фрэн. — Надеюсь, я не заставила вас мчаться сломя голову. Может, это не так и важно… Вы не подождете минутку — я только Кэсси уложу?
Перес сел в большое кресло, то самое, в котором представлял себе Фрэн. Она принесла ему бокал красного вина, от которого ему вообще-то следовало отказаться, и кусок пирога с сыром и шпинатом.
— Вряд ли вы успели поесть, — сказала она по-простому, без церемоний.
До Переса доносились голоса матери и дочери: сначала из ванной, потом он услышал забавную песенку про лисицу, которая пошла по водицу, затем сказку, слов которой уже не разобрал — так тихо Фрэн читала.
— Простите, что задержала. — Она вдруг оказалась рядом, наливая себе бокал вина. Перес понял, что успел задремать.
— У вас есть для меня какая-то информация?
Перес встал, уступая место, но Фрэн мотнула головой, отказываясь, и опустилась прямо на пол. Лица ее он не видел — она отвернулась, глядя на огонь в камине.
— Может, это и не имеет значения. Может, вы уже знаете.
— И все же расскажите.
— Прошлую ночь Кэсси оставалась у отца. И сегодня днем, когда я поехала за ней… — Фрэн в нерешительности замолчала. — Короче, я знаю, откуда Кэтрин возвращалась, когда я увидела ее сходящей с автобуса вместе с Магнусом Тейтом, — Дункан рассказал.
— Правда? Насколько мне известно, он нам не звонил, — как бы невзначай заметил Перес.
— Он и не собирался. Ехать в Леруик, давать показания? Эта морока не для него. Он вечно занят, вечно торопится.
— Мы еще не успели дать объявление ни в газетах, ни по радио. Планируется большая пресс-конференция, но это будет только завтра. Организационные вопросы отнимают уйму времени.
— Кэтрин была у него в Хо. На одной из тех самых вечеринок, куда может прийти любой. Где половина Шетландов успела побывать. Уверена, вы легко найдете свидетелей.
Перес и сам бывал на знаменитых вечеринках Дункана. Никаких объявлений о них нигде не печаталось, никаких приглашений для входа не требовалось. О дне и времени узнавали со слов других: «Слыхал, сегодня у Дункана собираются». Начиналось все поздно вечером. Когда городские бары закрываются, берешь такси или подсаживаешься к самому трезвому из приятелей и едешь в Хо. На каждой вечеринке гостей ждал сюрприз. Дункан часто приглашал местных музыкантов. Ему нравилось поддерживать талантливую молодежь. Так он говорил, хотя Перес не представлял, что эти парни со скрипками и гитарами выносили с вечеринки кроме похмелья и сознания, что потерлись спинами с какой-нибудь знаменитостью. Когда пускали по кругу бутылку виски «Хайленд-парк», соседом-собутыльником вполне могла оказаться какая-нибудь звездочка второго плана — актер на отдыхе, политик, приехавший на конференцию, режиссер второстепенных фильмов, продюсер, известный очень узкому кругу. Дункану нравилось возиться с богемой. Может, это молодых людей и привлекало. Гости Дункана по-разному одевались, разными вещами увлекались. Это вам не танцульки в сельском клубе.
