Собственно, и задание на разработку плана они получили от Комитета.
Все началось, когда Нельсон Мандела, отсидев без малого тридцать лет в тюрьме на Роббен-айленде, вышел на свободу. Ян Клейн и Франц Малан, как и другие правоверные буры, сочли это объявлением войны. Президент де Клерк предал свой народ, белых Южной Африки. Если не принять кардинальных мер, система апартеида будет уничтожена. Ряд высокопоставленных буров, в том числе Ян Клейн и Франц Малан, понимали, что свободные выборы неизбежно приведут к власти черное большинство. Для них это было равнозначно катастрофе, потому что избранный народ потеряет право властвовать в ЮАР по своему усмотрению. Они обсудили множество вариантов и наконец решили, что нужно предпринять.
Решение было принято четыре месяца назад. Встретились они тогда в этом самом доме, который принадлежал южноафриканской армии и использовался для проведения секретных совещаний. Официально ни разведка, ни военные не поддерживали контактов с подпольем. Формально они сохраняли верность действующему правительству и конституции ЮАР. Однако реальность выглядела иначе. Как и во времена всесильности «Союза братьев», Ян Клейн и Франц Малан имели контакты во всех слоях южноафриканского общества. И операция, которую они спланировали по поручению Комитета и были готовы начать, опиралась на верховное командование южноафриканской армии, на движение Инката, которое было противником АНК, а также на процветающих предпринимателей и банкиров.
Они сидели в этой самой комнате, у стола, крытого зеленым сукном, когда Ян Клейн вдруг сказал:
— Кто теперь самый важный человек в Южной Африке?
Франц Малан быстро сообразил, кого Клейн имел в виду.
— Проведем мысленный эксперимент, — продолжал Ян Клейн. — Представь себе, что он мертв. И умер не своей смертью. Иначе его бы сразу возвели в ранг святого. Нет, представь себе, что он убит.
— В черных предместьях начнутся волнения, да в таких масштабах, какие нам и не снились. Всеобщая забастовка, неразбериха. Страна окажется в еще большей внешней изоляции.
— Думай дальше. Допустим, удастся доказать, что его убил чернокожий.
— Смятение усилится. Инката и АНК открыто вступят друг с другом в войну. А мы будем спокойно сидеть сложа руки, наблюдая, как они уничтожают друг друга мотыгами, топорами и копьями.
— Верно. Теперь сделай еще один шаг. Допустим, убийца — член АНК.
— Движение превратится в хаос. Верхушка перережет друг другу глотки.
Ян Клейн энергично кивнул:
— Верно. Дальше!
Франц Малан на секунду задумался, потом продолжал:
— В конце концов черные обязательно выступят против белых. А поскольку черное политическое движение в такой ситуации будет на грани полного разброда и анархии, нам придется задействовать полицию и армию. Последует недолгая гражданская война. Если тщательно все спланировать, мы сумеем устранить всех, кто мало-мальски имеет влияние среди черных. А окружающий мир волей-неволей будет вынужден признать, что войну начали чернокожие.
Ян Клейн кивнул.
Франц Малан испытующе посмотрел на него.
— Ты серьезно? — медленно спросил он.
Ян Клейн ответил удивленным взглядом:
— Серьезно?
— Насчет его убийства?
— Разумеется, серьезно. К началу лета он будет уничтожен. Эту операцию мы назовем «Спрингбок».
— Почему «Спрингбок»?
— Все должно иметь свое название. Ты никогда не охотился на антилоп? Пораженный пулей, спрингбок перед смертью делает прыжок. Вот я и хочу, чтобы наш злейший враг тоже совершил такой прыжок.
Они засиделись до рассвета. Франц Малан не мог не отдать должное Яну Клейну: тот прекрасно все продумал. План был дерзкий, однако без ненужного риска. Когда под утро они вышли на веранду размять ноги, у Франца Малана оставалось одно-единственное возражение.
— План отличный, — сказал он. — Но по-моему, в нем все же есть одна опасность. Ты рассчитываешь, что Виктор Мабаша не станет колебаться. Не забывай, он зулус. А зулусы чем-то напоминают буров. Они хранят верность прежде всего самим себе и своим предкам, которым поклоняются. Ты возлагаешь огромную ответственность на чернокожего и доверяешь ему. Тебе известно, что их преданность и наша — вещи разные. Хотя, может быть, ты и прав. Он станет богачом, такое ему и во сне не снилось. Но как бы то ни было, весь план основан на доверии к черному.
— Могу ответить сразу, — сказал Ян Клейн. — Я полагаюсь не на одного-единственного человека. Во всяком случае, не целиком. Я полагаюсь на тебя. Но понимаю, что у каждого есть свои слабости. И потому возмещаю недостаток доверия осторожностью и перестраховкой. Это касается, понятно, и Виктора Мабаши.
— Ты полагаешься лишь на себя.
— Да. У меня ты никаких слабостей не найдешь. Виктор Мабаша, безусловно, все время будет под наблюдением. И я скажу ему об этом. Далее, он пройдет спецподготовку у одного из лучших в мире экспертов-киллеров. В случае предательства его ожидает столь медленная и мучительная смерть, что он проклянет день своего рождения. Виктор Мабаша знаком с пытками. Он поймет, чего мы от него требуем.
Через несколько часов они попрощались и разъехались в разные стороны.
Четыре месяца спустя с планом ознакомили группу заговорщиков, которые поклялись хранить молчание.
Теперь замысел вступил в стадию осуществления.
Когда машина затормозила у дома на холме, Франц Малан уже посадил собак на цепь. Виктор Мабаша терпеть не мог овчарок и оставался в машине, пока не удостоверился, что напасть они не смогут. Ян Клейн встречал его на веранде. Виктор не устоял перед соблазном протянуть руку. Но Ян Клейн, словно бы и не заметив ее, спросил, как он доехал.
— Когда ночь напролет трясешься в автобусе, успеваешь составить много вопросов, — ответил Виктор Мабаша.
— Отлично, — сказал Ян Клейн. — Ты получишь все необходимые ответы.
— Кто решает, что необходимо, а что нет?
Прежде чем Ян Клейн успел ответить, из тени вышел Франц Малан. Он тоже не подал Виктору руки.
— Идемте в дом, — сказал Ян Клейн. — Нужно многое обсудить, а времени в обрез.
— Меня зовут Франц, — представился Малан. — Подними-ка руки над головой.
Виктор не протестовал. По неписаному правилу на переговорах полагалось быть безоружным. Франц Малан забрал у него пистолет, потом осмотрел ножи.
— Их сделал африканский оружейник, — сказал Виктор Мабаша. — Незаменимы в ближнем бою и как метательное оружие.
Они вошли в дом и расположились у стола под зеленым сукном. Шофер варил на кухне кофе.
Виктор Мабаша ждал, надеясь, что белые не заметят, как он напряжен.
— Миллион рандов, — сказал Ян Клейн. — На сей раз начнем с конца. Я хочу, чтобы ты постоянно помнил, сколько мы предлагаем тебе за поручение, которое ты должен для нас выполнить.
— Миллион, — сказал Виктор Мабаша. — Может быть, это много, а может быть, и мало. Смотря по обстоятельствам. И кто такие «мы»?
— Вопросы потом, — перебил Ян Клейн. — Мы с тобой знакомы давно, и ты знаешь, что на меня можно положиться. Франц, который сидит напротив, как бы продолжение моей руки. Можешь полагаться на него так же, как на меня.
Виктор Мабаша кивнул. Понято. Игра началась. Все уверяли друг друга в собственной надежности. Но ни один не доверял никому, кроме себя.
— Мы намерены просить тебя о небольшой услуге, — повторил Ян Клейн таким тоном, будто речь шла о стакане воды. — Кто такие «мы», для тебя в данных обстоятельствах практически не имеет значения.
— Миллион рандов, — сказал Виктор Мабаша. — Допустим, это большие деньги. Думаю, вы хотите, чтоб я кого-то убил. Но тогда миллион — это слишком много. Предположим теперь, что это слишком мало, каков будет ответ тогда?
— Как, черт побери, миллиона может быть слишком мало? — злобно буркнул Франц Малан.
Ян Клейн жестом остановил его.
— Лучше скажем так: это хорошая плата за очень напряженное и краткосрочное рабочее задание, — сказал он.
— Вы хотите, чтоб я кого-то убил, — повторил Виктор Мабаша.
Прежде чем ответить, Ян Клейн долго смотрел на него. Виктору Мабаше почудилось, будто по комнате вдруг повеяло ледяным ветром.
— Совершенно верно, — медленно проговорил Ян Клейн. — Мы хотим, чтобы ты кое-кого убил.
— Кого?
— Придет время — узнаешь, — сказал Ян Клейн.
Виктор Мабаша разом встревожился. Обычно в начале игры он узнавал самое важное. Имя человека, которого нужно убрать.
— Нынешнее задание — особенное, — продолжал Ян Клейн. — Оно сопряжено с разъездами, возможно, с многомесячной подготовкой, репетициями и предельной бдительностью. Пока скажу только, что нужно устранить одного человека. Очень влиятельного.
— Южноафриканца? — спросил Виктор Мабаша.
Ян Клейн секунду помедлил, потом ответил:
