Ознакомительная версия.
Крики, звон бьющейся посуды, ругань стихли только в тот момент, когда Валерка уже вышел из рюмочной. Были слышны только крики официантки, которая, разумеется, была, мягко говоря, недовольна устроенным погромом, но Валера уже отошел немного в сторону от выхода.
Постепенно посетители стали расходиться. В толпе вылезших из подвала алкашей Гурьев заметил и Ходакова. Он шел в обнимку с товарищем. Сумки с ним уже не было, что неудивительно. Юрий был просто в невменяемом состоянии и, наверное, забыл свои вещи у стола. Интересно, если бы он заходил с чемоданом, тот тоже остался бы там?
У Гурьева возникла мысль вернуться в подвал и забрать пакет, но в таком случае он мог упустить Ходакова, который неверной походкой шел в компании собутыльников. Валера следовал за ними по другой стороне тротуара, не приближаясь. Можно было, конечно, сейчас схватить Ходакова, но Гурьев по-прежнему опасался, что за Юрия вступятся его дружки, и ему ничего не оставалось, как продолжить слежку.
На одном из ближайших перекрестков несколько алкашей отделились от общей компании и завернули в переулок. Среди них был и Ходаков. Их было четверо, но все равно Гурьев предпочел только следить. Мало ли что этим пьяницам в голову взбредет? Валера все же решил подойти поближе.
– А я тебе говорю, все бабы – сучки, – донеслось до него. – Ты, Юрок, теперь у нас вообще холостой! Завидую!
Ходаков угрюмо ответил что-то невнятное.
– Ты что скис, братан? – донимал его собеседник. – Ты еще поймешь, как тебе повезло.
– Повезло? – прошипел Ходаков. – На меня менты вышли. Думают, что это я ее прикокошил. Еле ноги унес от них. Что мне, за эту сучку в тюрьму садиться?! Я о ней даже и не слышал ничего.
– Так это ты ее… того… убил? – с интересом спросил собутыльник, пошатываясь.
– Мне делать, что ли, нечего? – ответил Ходаков, смачно икнув. – Линка бы мне бабок дала. Она – добрая. А я найду ту суку, которая ее замочила…
Ходаков остановился и угрожающе потряс кулаком перед носом своего товарища. Собутыльник отвел его руку в сторону и еще крепче прижался к Юрию. Так они и шли в обнимку, пока не свернули в подъезд одного из домов. Валера все не отставал от них.
Компания вошла в подъезд и поднялась на второй этаж. Гурьев остановился на первом, чтобы не попасться на глаза. С трудом один из алкашей открыл свою дверь, и тут же послышался шум падающего тела.
– Ну, – вскрикнул один из собутыльников Ходакова. – Семен, как всегда, даже порог своей квартиры переступить не смог!
Дверь в квартиру тут же закрылась. Валерка поднялся на второй этаж и прислонился к ней. По-видимому, компания расположилась на кухне, а в прихожей стало тихо. Постояв немного перед дверью, Валера дождался, когда в квартире окончательно все стихнет.
* * *
– Ты, разумеется, усыпил бдительность бандитов и ворвался к ним туда! – догадался Володька, перебивая Гурьева.
– Я что, похож на сумасшедшего? – возмутился Валера. – Там полный вертеп алкашей, а у меня даже оружия при себе нет. А если бы они на меня кинулись? Приняли бы за грабителя и морду набили?
– И что же ты сделал? – нетерпеливо спросила я.
– Наверное, вызвал ментов, – опять предположил муж, но Валерка только покрутил пальцем у виска.
– Ничего такого я не сделал. Они там уснули, а я к вам приехал. Не ночевать же мне в подъезде.
– Ты адрес той квартиры запомнил?
– Конечно, но думаю, что Ходаков нам теперь не понадобится, – со знанием дела ответил Гурьев.
– С чего ты решил?
– Это не он подкинул змею в машину своей жены, – уверенно ответил Гурьев. – Стал бы он после совершенного убийства напиваться до чертиков в сомнительной компании? К тому же у него нет никаких оснований для убийства. Ему смерть Ангелины Львовны не на руку, он мог бы из нее всю жизнь бабки тянуть. А теперь что?
– А теперь он может стать наследником ее состояния, – напомнила я.
– Но он до этого и не додумается, – с той же уверенностью продолжил Валера. – У него совершенно другие планы.
– Какие?
– Откуда я знаю? Наверное, проспаться и похмелиться. Думаю, он теперь в запой уйдет и в ближайшее время будет пропадать в этом притоне. Собутыльники приняли его как родного. Может быть, и осмелится обратиться в милицию.
– Вряд ли, – заметила я и протянула Валере найденный в чемодане Ходакова перстень.
Он осмотрел находку со всех сторон и с недоумением взглянул на меня. Я объяснила, где нашла это украшение, и Валера тут же предположил, что скорее всего перстень украден – у алкаша надолго такая вещица не задержалась бы. Юрий, наверное, не смог продать перстень, потому что боялся, что он попадет в руки к ментам. Проверить свои подозрения мы могли только одним способом: опять снарядить Костю с Павликом в деревню. Хотя можно было бы спросить об этом и самого Ходакова. Он расколется без проблем, стоит только его немного припугнуть.
Радость по поводу того, что Гурьев наконец объявился и еще к тому же и выследил Юрия, была неполной. Я начала понимать, что Ходаков не причастен к убийству своей жены и на данный момент у нас не оставалось подозреваемых. Перед поисками Юрия я винила его во всех смертных грехах. Сейчас же не знала, на кого теперь глаз положить. Опять трясти заместителя? Это глупо. С Александром Константиновичем мы расстались друзьями, а не врагами. Навести справки о Боганове? Но Сергей Геннадиевич сам старается найти убийцу и оказывает мне посильную помощь. Подозревать кого-то еще у меня не было никаких оснований. Да я никого и не знаю больше из окружения Ангелины Львовны. Хотя нет, оставалась ее подруга, которая теперь на время взяла к себе сына Ходаковой. Подозревать Валентину? Это вообще полный абсурд!
До меня дошло, что я сделала большую ошибку, не разузнав сразу подробно о круге общения Ангелины Ходаковой. Надо было исправлять эту оплошность, и я решила завтра же заняться именно этим, запланировав поговорить с подругой или Богановым. Обидно все-таки, что прошло уже почти три дня со дня смерти моей героини, а я все топталась на месте.
Только лежа в кровати, я немного отвлеклась от мыслей о Ходаковой. Володя еще крутился на кухне, а из соседней комнаты доносилось мерное сопение Гурьева: Валерку мы оставили ночевать. Не выкидывать же его среди ночи на улицу?!
И чего я сюда приперлась?! Делать, что ли, было больше нечего? Я стояла, прислонившись к стене в квартире Ходаковой. На похороны мне посоветовал прийти Боганов. Точнее говоря, не посоветовал, а попросил. Я не смогла отказать ему. Хотя сам Сергей Геннадиевич обещал подъехать только на кладбище.
– Ненавижу все эти посиделки перед гробом, когда каждый думает не о том, кто лежит перед ним, а о своих проблемах, – объяснил он мне по телефону. – Вздохи, всхлипы не для меня…
Уже в десять утра я была в квартире Ходаковой. Кроваво-красного цвета гроб стоял посередине огромной гостиной. Тело Ходаковой утопало в живых цветах. Даже рядом с гробом стояло их несколько корзин. К тому же вдоль по стенке тянулись похоронные венки. Я предпочла стоять в коридоре: с этого места было видно и происходящее в гостиной, и прибывающих на похороны.
Будто не замечая меня, то туда, то сюда сновала Виноградова. Больше из присутствующих я никого здесь не знала, если не считать сына Ангелины Львовны, которого в этот день мне увидеть так и не удалось. Костя остался в машине внизу. Он вообще не захотел присутствовать при прощании родственников и друзей с покойной.
Я откровенно скучала, лениво осматривая проходящих мимо меня людей. Интереса у присутствующих моя персона также не вызывала. В какой-то момент я мельком услышала разговор двух уже немолодых дам, перешептывающихся друг с другом в прихожей.
– И как не стыдно?! Приперлась сюда! Ее только здесь и не хватало!
Я подошла поближе к дамам, надеясь, что они судачат о какой-то незнакомой мне посетительнице. Может быть, она и является убийцей Ангелины Львовны?! Эта мысль сразу же пришла мне в голову. Но дамы даже не заметили, что я подошла ближе, и продолжили шептаться.
– Как будто бы она и не подозревает, что от нее все несчастья и исходят, – говорила одна другой.
– А ты видела, как она сегодня вырядилась? – вторила собеседница. – На похороны надела красный костюм!
О боже! Я чуть не вскрикнула от неожиданного открытия. Все зеркала в доме были затянуты белыми полотнами, и если бы я открыла одно из них, то увидела бы перед собой женщину в красном. И это была я! Больше посетителей в костюме такого цвета в доме не наблюдалось.
Прямая юбка до колен и строгий пиджак свободного покроя составляли пару. К этому костюму прилагалась еще и жилетка, но я ее оставила дома. Все пуговицы пиджака я застегнула, отчего вид был еще более строгим. Никогда бы не подумала, что такая строгость туалета не подходит для похорон.
Оскорбленная замечанием незнакомых мне женщин, я сдержала возмущение и продолжала слушать.
Ознакомительная версия.
