– Маргарита Михайловна, вы дома? – громко спросила я.
Никто не ответил. Я решительно прошлась по комнатам, коих было две, но никого не обнаружила. Вернувшись к ждавшей меня в прихожей Насте, я сказала:
– Пошли на кухню.
В кухне тоже было пусто. Я включила свет, и тут же вскрикнула Настя. Она с застывшим ужасом в глазах тыкала пальцем вниз. На светлом линолеуме явственно виднелись пятна крови…
– Господи, господи! – со слезами в голосе заговорила девушка. – Тетю Риту убили! Похитили и убили!
– Почему же кровь здесь, если похитили! – возразила я.
– Значит, сперва убили, потом похитили!
– Зачем тогда похищать? Успокойся, Настя, попытаемся разобраться, – ответила я, хотя не ожидала подобного поворота событий. Похоже, с Маргаритой Михайловной и впрямь произошла неприятная история… И где ее теперь искать? – Настя, похоже, без милиции все же не обойтись, – со вздохом проговорила я.
– Может, все-таки не нужно? – шепотом спросила девушка. – Ой, а что будет, когда мама узнает? Она в последнее время и так только на успокоительных держится…
– Что ж делать, – вздохнула я. – Ситуация критическая…
Я позвонила не кому-нибудь, а сразу подполковнику Мельникову, хотя прекрасно понимала, что Андрей сам, естественно, не станет заниматься этим делом, не стоящим для него ломаного гроша.
– Ну и что ты от меня хочешь? – после длинного зевка спросил Мельников.
– Не волнуйся, ничего сложного, – усмехнулась я.
– Слава богу, – со вздохом ответил он.
– Я просто хочу посоветоваться. Ситуация-то тухловатая, если честно. Может, пришлешь мне кого-нибудь из твоих сержантов? Мне кого попроще. Не нужно самую светлую голову отдела.
– Самая светлая голова убойного отдела сейчас разговаривает с тобой! – с важностью в голосе выдал Мельников.
– Кто бы сомневался, дорогой, кто бы сомневался, – скороговоркой проговорила я, подыгрывая подполковнику.
– Надеюсь, ты не настаиваешь, чтобы я лично приехал заниматься поисками этой тетки?
– Что ты, что ты, даже не смею надеяться на такое счастье! – немного поязвила я. – Мне любого, кто работой не загружен. Лишь бы был человек при полномочиях, а то мало ли что понадобится…
– Вот ты откололась от коллектива в свое время, – с радостью ухватился Мельников возможность пожаловаться на свою работу и похвастаться одновременно, – поэтому даже не понимаешь, что говоришь! Ты просто не представляешь себе работу нашего отдела. Что значит – работой не загружен? Да у меня тут все по уши в работе, по уши! У меня не бывает такого, чтобы на работе баклуши били и чаи гоняли. И не зря, между прочим, мой район признан лучшим по итогам общегородской проверки!
Мельникова откровенно несло.
– Ты знаешь, во сколько я на работу прихожу? – хвастался подполковник. – В половине восьмого, когда еще ни одного сержанта нет, только дежурный! А ухожу? Жена уже жалуется, что скоро забудет, как я выгляжу. Портрет мой, говорит, скоро на видном месте повесит, чтобы не забыть. А проверки постоянные? А отчеты? И везде люди нужны! А где я людей возьму? За такую зарплату, как у нас, никто пахать не хочет. Один я, потому что я за дело болею!
От высокопарного красноречия Мельникова у меня аж уши заболели. Особенно если учесть, что истинной правды в нем было процентов сорок. Да, Мельников периодически приходил домой поздно, но не потому, что корпел за рабочим столом. Чаще это было связано с каким-нибудь банкетом в честь вышестоящего начальства. Или с тем же банкетом, но попроще, в кругу его коллег. Так сказать, для расслабления. Или просто задержаться, чтобы спокойно выпить несколько бутылочек пива, не слушая упреки жены и просьбы детей то купить им что-нибудь, то поиграть с ними. А еще Мельников любил задержаться в своем кабинете и несколько часов поиграть в компьютерные игры, так как дома компьютер оккупировали его сорванцы.
Что же касается того, что он один пашет за «мизерную» зарплату, потому что болеет за дело, тоже, мягко говоря, не совсем правда. С тех пор как Мельников стал подполковником и начальником убойного отдела, зарплата его выросла очень даже прилично. Мелкой и рутинной работой он не занимался, для этого были подчиненные. Зачастую его функции сводились к тому, чтобы удачно отчитаться за проделанную работу своих сотрудников перед начальством.
Нет, Андрей не превратился в жлоба, в крючкотвора и уж тем более не скатился до взяточничества. Андрюха, надо отдать ему должное, остался вполне порядочным человеком. Но новая должность немного вскружила ему голову, и он частенько позволял себе расслабиться. Лениться стал парень, прямо скажем. Правда, опыт – его ведь, как известно, не пропьешь, поэтому уровень сыскного мастерства Мельников сохранил. И когда дело требовало, мог тряхнуть стариной и лично показать класс. Мне тем более приятно, что часто это происходило по моей инициативе: я вела расследование параллельно с подполковником и подталкивала его.
– …Я уже даже раскладушку в кабинете поставил, – соловьем разливался тем временем Мельников в трубке. – Чтобы даже ночевать здесь! На моем отделе знаешь сколько убийств висит? А тут какая-то тетка…
– Плохо работаешь, значит, раз столько висяков на тебе, – не выдержав повального хвастовства друга юности, вставила я ему шпильку.
– Кто? Я?! – ахнул Мельников. – Да я…
– Днюешь и ночуешь на работе, слышала уже, – посмеиваясь, сказала я. – Только частенько для того, чтобы жалобы жены не слушать на то, как она одна устала и домом заниматься, и детьми. Так, ладно, отставим лирику. Так ты мне пришлешь человечка? А то я к тебе племянницу этой тетки пришлю, она официальное заявление напишет – тогда не отвертишься.
– Слушай, Таня… – в голосе подполковника зазвучали просительные нотки, весь гонор и важничанье сразу с него слетели. – А может, ты сама разберешься, а? Ну, тебе ж это на раз-два! Дело-то пустяковое, а? Ну, некого мне к тебе сейчас послать, не-ко-го! Вот уж если выяснишь, что с теткой что-то серьезное случилось, если там шантаж или – упаси боже! – труп, тогда вопросов нет! Тогда я тут же подключаю ребят, официально подключаю, дело завожу как положено. А пока, сама понимаешь: нет тела – нет дела!
– Будем надеяться, что и не появится, – вздохнула я.
– Будем надеяться, конечно, обязательно будем! – радостно подхватил Мельников. – Зачем нам очередной висяк?
– Незачем, – согласилась я. – Только смотри, Мельников, я действую своими методами, какими считаю нужным.
– Какой разговор, Таня, ты ж опытный боец, что тебе передо мной отчитываться! – подполковник был счастлив спихнуть на меня лишнюю работенку. – Я ж тебе доверяю как никому в своем отделе! Так что действуй, Таня! Действуй! Любыми методами. Под мою, так сказать, личную ответственность, – не удержавшись, важно добавил он.
Я распрощалась с Мельниковым, оставив его, кажется, в самом благодушном настроении. Правда, осталась я без помощников. Настя не в счет, я ее всерьез не воспринимала. И главное, у меня пока что не было ни единой зацепки. Я просто не представляла, где искать Маргариту Михайловну.
– Ну что ж… – проговорила я вслух. – Начнем с тщательного осмотра помещения.
– Вы хотите обыскать квартиру? – спросила Анастасия.
– Осмотреть! – подняв палец, уточнила я.
– Значит, милиции не будет, – с облегчением выдохнула девушка.
– Не знаю, не знаю, – разочаровала я ее. – Если мы найдем что-нибудь такое, что точно укажет на то, что твоя тетя попала в криминальную историю, – без милиции не обойтись!
«Тогда даже Мельникову не отвертеться!» – злорадно подумала я при этом.
Я прошлась по комнатам, думая, с какой из них начать. Настя ходила за мной по пятам и вопросительно заглядывала в глаза.
– Вот что, Настя, – решительно обратилась я к ней. – Ты гораздо лучше меня знаешь и свою тетю, и ее квартиру. Пройдись-ка посмотри, нет ли чего необычного. Ну, может быть, не хватает каких-то вещей. Или они стоят явно не так, как раньше.
Настя сдвинула тоненькие брови и с самым серьезным видом кивнула. После чего пошла исполнять мой наказ. Я же начала осмотр со спальни. Ничем существенным он, однако, не ознаменовался, и я перешла в зал. Он был масштабнее по размеру, да и вещей в нем находилось побольше, так что мне пришлось повозиться, залезая в самые разные углы и укромные уголки.
Когда же и с залом было покончено, я перешла к кухне. Я еще с самого начала, как только заглянула сюда, испытала какой-то дискомфорт. Сейчас я поняла: это был запах, причем весьма специфический и неприятный. Я заглянула в раковину. Там лежал прозрачный полиэтиленовый пакет. Осторожно взяв его в руки, я развернула. В пакете лежали два куриных окорочка.
Они были не просто разморожены – они, чувствуется, лежали здесь несколько часов. И именно от них исходил этот самый неприятный запах. Получается, что тетя Рита собиралась готовить обед, выложила окорочка в раковину, чтобы они оттаяли, и… И не стала ничего готовить! Более того, она покинула дом, даже не убрав их обратно в холодильник. О чем это может говорить? О том, что она покинула квартиру не по своей воле. А пятна крови на полу это подтверждают. Ну Мельников, ну подлец! «Пустяковое дело, пустяковое дело!» А вот выходит, что не такое и пустяковое!
