— За грабителя, — закончил за нее Гамон, вне себя от злобы.
— Да, я предпочту выйти замуж за него, если вы имеете в виду Джемса Морлека. Я люблю его, Гамон, и буду его любить до последнего дня моей жизни.
— Хорошо, пусть ваше желание исполнится, — прохрипел Гамон и удалился, оставив ее наедине с Беннокуайтом.
— Как можете вы это делать, мистер Беннокуайт, как могли вы так унизить себя? — спросила девушка. — Неужели в вас не осталось ничего хорошего?
Беннокуайт цинично выругался.
— Я не нуждаюсь в поучениях и менее всего склонен их выслушивать от вас. Я докажу вам, что не глупее вас и не ниже вас по своему положению…
— Но в нравственном отношении вы окончательно пали.
Одно мгновение ей чудилось, что он кинется на нее с кулаками, но он овладел собою.
Дальнейшая беседа Джоан с Беннокуайтом была прервана Гамоном, вбежавшим в комнату. Он волочил за собой кого-то. Джоан испуганно отпрянула назад — Гамон привел с собой отвратительного нищего, так испугавшего ее ночью. Перед ней стоял отвратительный беззубый старик.
— Вот, полюбуйтесь, — простонал Гамон. — Ваше желание исполнится. Вы хотели выйти замуж за нищего, вот жених. Ваше желание исполнится, можете провести с ним свой медовый месяц в пустыне.
Джоан в испуге переводила взгляд с нищего на Беннокуайта и, несмотря на свое ужасное положение, она подумала, что еще никогда не находилась в обществе столь отвратительных людей.
— Беннокуайт, возьмите ваш требник, — приказал Гамон. На губах его выступила пена, и он утратил всякую власть над собою.
— Нам нужны свидетели, — сказал Беннокуайт, достав из кармана маленький молитвенник.
Гамон снова выбежал из комнаты и вернулся в сопровождении полудюжины слуг.
И под перекрестным огнем любопытных взглядов арабов Беннокуайт обвенчал леди Джоан с Абдул Аззисом. Гамон что-то шепнул своим людям по-арабски, Джоан подхватили на руки и вынесли в сад.
Гамон сам потащил ее к воротам и грубо вытолкал на дорогу.
— Вот так, теперь можешь забирать своего муженька и отправляться с ним в Крейз! — крикнул он. — Клянусь дьяволом, ты еще будешь рада возможности вернуться ко мне!
Глава 28. В ОБЩЕСТВЕ НИЩЕГО
Гамон вытолкал за ней нищего и закрыл ворота.
Джоан попыталась сделать несколько шагов и, почувствовав, что силы покидают ее, рухнула на землю, потеряв сознание.
Когда она пришла в себя и открыла глаза, то увидела, что находится в тени дерева. Лицо ее и волосы были смочены водой. Рядом стояла кружка. Старый нищий исчез. Джоан с усилием приподнялась на локтях. Нищий недалеко от нее возился со своей уродливой клячей. Что ей предпринять? Могла ли она рассчитывать на избавление от позора?
Вдали она разглядела облако пыли. Несколько всадников скакали по направлению к дому Гамона, и когда приблизились настолько, что она могла разглядеть их, то увидела белые бурнусы арабов. На солнце сверкало оружие — арабов было несколько; должно быть, это возвращался Сади Гафиз. От него менее всего можно было ожидать помощи.
И снова она перевела взгляд на нищего. Старик тщательно сооружал у себя на голове подобие тюрбана из тряпок, и скоро все его лицо, за исключением бороды и красного крючковатого носа, было закрыто.
После этого он приблизился к девушке, ведя под уздцы свою клячу.
Она повиновалась его приказу и не прекословя вскочила в седло. Нищий повел лошадь, взяв вправо от дороги, ведущей в Танжер. Несколько раз оглядывался он назад — на дом Гамона и на всадников. Впереди отряда скакал Сади; за ним следовали его воины, и все они были вооружены.
Неожиданно нищий изменил направление и пошел параллельно дороге, по которой скакали всадники. Вскоре они исчезли из виду. Нищий отвел лошадь за холм, скрывавший их от дома и сада Гамона. Он несколько раз беспокойно оглядывался, словно опасаясь, что Гамон одумается и бросится в погоню. Увидев, что его не преследуют, он направил лошадь к небольшой речке, намереваясь перейти ее вброд. Неожиданно в отдалении прогремел выстрел, и эхо гулко отдалось в горах. За первым выстрелом последовал второй.
— Что это? — спросила по-испански девушка.
Нищий покачал головой и не оглянувшись продолжал путь.
Снова прогремел выстрел, и Джоан догадалась о причине стрельбы: выстрелы должны были привлечь внимание нищего и заставить повернуть обратно. Но тот, по-видимому, по-своему истолковал их, потому что подхлестнул клячу и заставил ее перейти на рысь, а сам побежал рядом.
Вскоре они достигли опушки леса, где нищий оставил лошадь и девушку. Велев ей знаком не трогаться с места, он пошел назад и вернулся приблизительно через полчаса. Он помог девушке вскочить в седло, предварительно дав ей воды и поделившись с ней скудным запасом пищи. Джоан зажмурила глаза, чтобы не видеть его ужасного лица.
Через некоторое время девушка и нищий расположились на привал. Старик заботливо разостлал для Джоан свои лохмотья, и девушка настолько была утомлена и обессилена, что впала в забытье, перешедшее в здоровый, восстанавливающий силы сон.
Ральф Гамон чувствовал себя отвратительно. Он сидел в кресле и сосредоточенно курил. Возбуждение и злоба, толкнувшие его на сумасбродный шаг, прошли, и он раскаивался в том, что сделал. В окно он видел, как нищий вел лошадь по склону холма. Зрелище это взволновало его, и он испустил хриплый вопль. Нужно в срочном порядке исправить допущенную ошибку.
Среди его слуг был старик, служивший у него много лет. Ральф велел позвать его:
— Ахаб, ты ведь знаешь нищего, что разъезжает верхом?
— Да, господин.
— Он увез женщину. Эта женщина должна вернуться ко мне. Ступай и приведи ее сюда, а нищему отдай эти деньги.
И он протянул Ахабу пачку банкнот.
— Если он будет сопротивляться — убей его.
И Ральф поднялся на верхний этаж для того, чтобы понаблюдать, как его посланец выполнит возложенное на него поручение.
Оглядывая окрестности, он обнаружил приближавшуюся к дому кавалькаду.
— Сади, — проворчал он, поняв, что таится в этом визите.
Было поздно возвращать Ахаба, и Ральф поспешил к воротам приветствовать своего гостя. Сади Гафиз спрыгнул с седла… Его тон и обращение совершенно изменились. Он уже не был предупредительным и угодливым воспитанником миссионерской школы — Гафиз превратился в повелительного и высокомерного арабского шейха.
— Вы знаете, зачем я пришел сюда, Гамон, — сказал он. — Где девушка? Я хочу ее! Я предполагаю, что вы еще не женились на ней, да если бы и женились, то и это ничего бы не изменило.
— Я не женился на ней, — медленно ответил Гамон, — но ее здесь больше нет.
— Что это значит?
— Моя дама предпочла выйти замуж за нищего. Она сказала, что скорее согласится выйти замуж за старика, просившего на дороге подаяние, чем за меня, и я выполнил ее желание.
Сади онемел от изумления.
— Полчаса тому назад их обвенчали, и теперь они находятся в пустыне.
— Вы лжете, Гамон! — закричал Сади. — Вам не обмануть меня такими сказками. Я обыщу ваш дом так же, как Морлек обыскал мой.
Гамон ничего не возразил. За спиной Сади стояли два десятка вооруженных воинов, и одного мановения руки их повелителя было достаточно, чтобы Гамон перестал существовать.
— Вы можете обыскать весь дом, — спокойно ответил Гамон.
Сади направился в соседние комнаты, но тут же вернулся к Гамону, отказавшись, по-видимому, от мысли обыскивать дом.
— Я опросил слуг, и они подтвердили ваши слова. В каком направлении скрылись они?
Гамон дал ему соответствующие указания, и Сади отдал своим людям приказ отправиться на поиски. Один из всадников несколько раз подряд выстрелил в воздух.
— Можете делать все, что вам угодно, — мрачно проскрежетал Гамон. — Я больше не заинтересован в судьбе этой особы.
Гамон лгал, но его поведение и слова обманули араба.
— Вы были глупцом, разрешив ей уйти, — сказал он.
— Если бы я не отпустил ее, то вы бы постарались меня убедить сделать это, — заметил Гамон.
Сади снисходительно улыбнулся.
Несколько минут спустя всадники Сади рассыпались по окрестностям в поисках нищего и Джоан.
Гамон следил за ними из окна второго этажа и обдумывал создавшееся положение.
Вынув из внутреннего кармана черный бумажник, он разложил перед собою документы, хранившиеся в нем, и начал просматривать их. Последний из документов был большим, мелко исписанным листом бумаги. Хиндхед, Джим Морлек и капитан Уэллинг, родовое имение Крейзов — все это было далеко, далеко, отделено от Гамона тысячами миль. Гамон знал содержание документа, но снова перечитал его:
«Я пришел к выводу, что Гамон, которого я считал своим другом, собирается меня убить. Я хочу изложить обстоятельства, при которых нахожусь в плену в маленьком домике близ Хиндхеда. Следуя совету Гамона, я выехал в Марокко для осмотра копей, которые считал его собственностью. Затем мы тайком вернулись в Лондон, потому что он сказал, что для успеха нашего начинания следует оградить его полной тайной и необходимо избежать огласки сделки, связанной с продажей его части предприятия. Я подозревал, что показанные мне рудники на самом деле не имеют никакого отношения к его предприятиям, и он не является их владельцем. Прибыв в Хиндхед, я решил заплатить ему деньги лишь после того, как он докажет, что мои подозрения необоснованы. Я принял меры предосторожности, которые показались мне целесообразными. В Хиндхеде мои подозрения окончательно укрепились, и я отказался вручить ему требуемую сумму. И тогда он запер меня в кухне, поручив охранять меня арабу, привезенному им из Танжера. Они сделали попытку убить меня, и я боюсь, что в следующий раз…»
