Ознакомительная версия.
— Зачем он звонил тебе последний раз? — холодно спросил Андрей.
Паня вздрогнул, как от удара и в очередной раз сделал попытку оглянуться назад, чтобы разглядеть второго пассажира, то есть меня, но ему это не удалось. Я продолжала молча слушать разговор мужчин.
— Я не помню. Когда это было? — бегающий взгляд выдавал его неискренность.
— Валера, я же предупредил тебя — не надо врать, — зло процедил сквозь зубы Андрей, — Ты прекрасно понимаешь, о каком звонке идет речь. Шесть дней назад, за день до убийства он звонил тебе. Зачем? — Андрей угрожающе положил руку на плечо Пани, тот весь сжался, и еле сдерживаясь от слез, горячо заговорил.
— Я так и знал! Я знал, что будут неприятности! Дурак, зачем я…
— Давай без истерики, — грубо осадил Андрей, — говори по делу.
— Я…, я…, в общем, он позвонил мне очень расстроенный. Сказал, что попал в неприятную историю. Его подруге срочно потребовалось сто тысяч рублей. Я сначала обалдел, думал, он хочет у меня взаймы взять, но он успокоил и сказал, что деньги ему уже не нужны, а нужен мой совет как сотрудника полиции.
— С этого места подробнее.
Паньков сбивчиво, но, все же, стараясь не терять нить рассказа, поведал о разговоре с Артемом накануне убийства парня. С его слов получалось, что за неделю до этого Юле срочно понадобились деньги на короткий период, а взять их было негде, и тогда Артем, зная, где бабушка хранит свои сбережения, решился временно подменить настоящие деньги на фальшивые. Он надеялся в скором времени поменять их обратно. Артем был уверен, что баба Фая не заметит подмены, ведь деньги она берегла на «черный день», а он, этот день пока наступать не собирался, по крайней мере, ему так казалось. Но случилось непредвиденное — с бабушкой случился сердечный приступ и фальшивки неожиданно обнаружились и что самое страшное — они попали в руки полиции. Артем сильно занервничал, даже запаниковал. Ему пришло в голову обратиться за советом к Панькову. Полицейский дал очень «умный» совет: сидеть дома, не рыпаться и ждать, пока Паньков сам узнает подробности.
— Я ведь звонил ему утром. Сказал, что все не так плохо. В деле есть главная подозреваемая — соседка старухи. Конечно, она отпирается, но это не имеет значения — ее взяли с поличным, — рассказывая о своем участии в этом деле, Паньков даже немного успокоился и приободрился, а вот меня его уверенность стала раздражать.
Надо же, советчик выискался! — возмущенно думала я, но в разговор не вступала. Тем временем Паньков продолжал:
— Я, конечно Артема предупредил, что следователь непременно захочет поговорить и с ним, раз уж подозреваемая упомянула его имя и даже утверждает, будто Артем сам признался в подмене денег…
— Так это ты назвал ему номер телефона следователя, чтобы он не отвечал на звонок? — не выдержала я и задала вопрос.
— Да-а, — Паньков, не ожидавший услышать женский голос за спиной, вновь напрягся.
— Что ты еще ему советовал? Валить все на соседку, а самому отпираться?! — возмущение переполняло меня, — Вот гад! — воскликнула я и треснула Паню по затылку.
— Спокойно, — Андрей постарался смягчить мой праведный гнев, — Ты нам скажи: откуда у Артема появились фальшивые купюры? — строго обратился он к Панькову.
— Не знаю, — выдавил из себя представитель власти. Глаза его забегали еще быстрее. Он боялся врать, но и правду говорить не хотел.
Андрей многозначительно вздохнул. Паньков правильно истолковал его вздох и решил, видимо, что самое безопасное — не врать. Неохотно он все же заговорил:
— Это давно было, еще в прошлом году. Артем тогда еще у себя жил. Мы с ним как-то пиво пили. Я рассказывал, как одно время на киностудии ночным охранником подрабатывал. Рассказал, как однажды ночью от нечего делать стал всякий хлам бутафорский перебирать и обнаружил чемодан с деньгами. Деньги, конечно, тоже были бутафорские, но на первый взгляд как настоящие. Ну, я тогда не удержался и несколько пачек потянул. Артем тогда пристал ко мне: подари да подари пачку. Буду, говорит, друзей «прикалывать». Ну, я ему и отдал все. На что они мне? Мусор, да и только.
— Сам ты мусор, — гневно проговорила я, — Вот почему ты испугался и Артему велел сидеть тихо: боялся, что откроется кража на киностудии, и вслед за Артемом на скамью подсудимых ты пойдешь. А может, ты и Артема убил, чтоб следы замести: позвонил, сказал ему сидеть дома, никуда не ходить, а сам пришел и убил?
— Вы что!? Это не я! — взмолился Паня, — Честное слово — не я! Я даже не сразу узнал, что его убили. Я поначалу думал, что он, как я и советовал, затаился, а когда выяснилось, что девушку, то есть вас, — кивнул он в мою сторону, — отпустили, а вы скрываетесь, решил позвонить ему и предупредить. Вот тогда и узнал про убийство.
— А что же следователь тебе не доложил? Тайна следствия? — саркастически усмехнулся Андрей.
— Вроде того, — неохотно согласился горе-полицейский, — Завьялов и так на меня слишком подозрительно поглядывал, когда я выспрашивал про дело о фальшивках.
— Кого из окружения Артема ты знаешь? — тон Андрея не стал мягче.
— Я никого не знаю. Клянусь! Мы ведь с ним никогда близкими друзьями не были. Я даже девушку его в лицо не знаю…
Дальнейший разговор с Паней не имел смысла. Мы с Андреем обменялись взглядами и поняли друг друга без слов.
— Что ж, Валера, если ты нам больше ничего не хочешь рассказать, то…
— Что вы собираетесь со мной делать? — истерично взвизгнул Паня.
— Да не трясись ты так, — усмехнулся Андрей, — мы не бандиты, никого убивать не собирались. А то, что пришлось тебя связать… Тут уж не обессудь — мера предосторожности. Извини. Больше нам от тебя пока ничего не надо, так что до свидания.
Паня от изумления захлопал глазами. Он никак не мог поверить, что его отпускают целым и невредимым. Андрей развязал ему руки. Ноги Паньков освободил от веревок уже сам. Он заметно повеселел. Обратный путь в город все ехали молча. На окраине города Андрей остановил машину, сурово глянул на Панькова, тот сразу понял многозначительность взгляда и выскочил из машины, бросив на ходу:
— Пока, ребята!
— Ну, и «гусь» этот Паня, — почти брезгливо проговорила я, глядя вслед Панькову. Тот часто оглядываясь назад, почти бегом бросился прочь от машины.
— Да уж, я был о нем гораздо лучшего мнения, — скривился Андрей.
— Что ж, от столь «милого» знакомства, если верить Пане, мы знаем, откуда в шапочке бабы Фаи появились фальшивые купюры и как они попали в руки Артема. Версия о подпольном цехе фальшивомонетчиков отпадает, — Я оторвала взгляд от Панькова и повернулась к Андрею, — но мы по-прежнему не знаем, кому нужна была смерть Артема.
— Вот именно, да и про Артема мы почти ничего не узнали нового. Не может же быть, чтобы у него не было какого-нибудь близкого друга кроме Юли и соседа Пани.
— Может, и были, но как это выяснить?
Андрей не ответил. Он сидел, навалившись обеими руками на руль, и размышлял. Я приуныла. Вдруг из моей сумки послышалась мелодичная трель. Это Натка, соскучившись, решила вновь «выйти на связь».
— Алло, привет. Вы где? — спросила она.
— Не знаю, где-то на окраине города, — честно ответила я, — Ты как?
— Что со мной будет! — риторически воскликнула Натка, — Меня как правду — не задушишь, не убьешь, — хмуро пошутила она, — Новости есть?
— Пока нет.
Я решила рассказать Натке о допросе Панькова не сейчас, а вечером, когда соберусь навестить ее в больнице.
— А у меня есть, — гордо заявила Натка.
— У тебя? — удивилась я, — Ты же в больнице, под присмотром Виктора!?
— Вот-вот, приставили тут ко мне шпиона, — ворчала Натка, — только мешается под ногами.
— Ната, не тяни, говори, что у тебя за новости?
— Ага! Интересно? — задиристо протянула Натка.
— Наталья-а…
— Да я ничего, я просто хотела сказать, что видела Юлю. Она к отцу приходила.
— Иван Степанович в той же больнице, что и ты? — уточнила я, — Как он?
— Хлипкий оказался старичок, — грустно ответила Натка, — он в коме. Витька слышал, как врач говорил Юле, будто старик не жилец. А она, представляешь, даже не всплакнула! — в голосе Натки слышалось возмущение, — В палату даже не заглянула! С врачом пошепталась и ушла!
— А ты непременно хотела, чтобы она устроила истерику на всю больницу? — сердито проворчала я, — Человек в коме, под аппаратами, отовсюду торчат трубки — зрелище не для слабонервных. Это и есть твоя новость?
— Ну, да, — обиженно пробубнила Натка.
— Ясно, — почти разочарованно вздохнула я и пообещала подруге, — я тебя вечером навещу, там и поговорим.
— Очень хорошо, — обрадовалась Натка, — только ты смотри, как-нибудь загримируйся, а то не ровен час на ментов нарвешься, они тут целый день шастают.
Ознакомительная версия.
