Лу:
– Вряд ли это можно назвать справедливым, не правда ли?
Сэм:
– Когда начнется отсчет?
Лу:
– Сейчас… если только кто-нибудь не сделает окончательное заявление… Нет? В таком случае…
Я откашливаюсь и говорю:
– Если можно, я хотел бы задать Сэму короткий вопрос.
Сэм поднимает голову и смотрит на меня. Рейчел тоже. В ее глазах сквозит тревога. Она говорит:
– Кевин, прошу тебя, дорогой. Пусть все это кончится и мы поедем домой.
– Что у вас за вопрос? – обращается ко мне Сэм.
– Вы ввели мой код последним? – спрашиваю я.
– Что? – произносит с изумлением Рейчел.
– Все произошло так быстро, – говорит Сэм. – Тем не менее я ввел его последним, как мы договорились.
– Молодец.
– Ты его знаешь? – спрашивает Рейчел все с тем же изумлением. – Что, черт возьми, здесь происходит? Что это за дьявольщина? Ответь мне! Ответь мне, ты, сукин сын!
Я поворачиваюсь к ней, зная, что нужно искать. Если я что-то и понял об отношениях между мужчиной и женщиной в период свиданий, так это то, что умение предугадать настроение партнера имеет чрезвычайную важность. Что касается Рейчел, лицо является ее барометром, и я успокаиваюсь, видя, как быстро пунцовеют ее шея, уши и щеки. Я давно заметил, что краска заливает ее лицо только тогда, когда она злится или жаждет секса, и научился определять, когда какой из этих случаев имеет место. Подобные мелочи, которые вы узнаете о своих возлюбленных, значат очень многое.
Я даю ей возможность излить негодование, прежде чем обратиться к ее мужу.
– Сэм, – говорю я. – Нет смысла наводить тень на плетень. Я люблю вашу жену.
Рейчел тут же перестает кричать.
– Что? Подожди… ты сказал, что любишь меня?
Я улыбаюсь.
– Да. Безумно.
Она успокаивается и трогательным жестом кладет руку на стеклянную стену. На ее лице продолжает играть яркий румянец. Понимаете, что я имею в виду? От ярости до чувственности в одно мгновение – что за женщина!
– Не могу в это поверить, – говорит Сэм.
– Заткнись, – отзывается Рейчел. – Заткнись и умри.
Как я уже отмечал, она не идеальна.
– Рейчел, – говорит Сэм, – а ты не хочешь спросить у Кевина, каково его настоящее имя?
– Сэм, – говорю я, – при всем уважении к вам это касается только нас с Рейчел.
– Черт бы вас обоих подрал, – бурчит он.
– Сэм, я надеялся, что мы сможем остаться друзьями.
Он смотрит на меня так, будто я явился из другого измерения, где все вроде бы выглядят нормальными, но несут несусветную чушь.
– Друзьями? Вы хотите, чтобы мы остались друзьями?
Я утвердительно киваю головой.
– Давайте разберемся, – говорит Сэм. – Я взял на себя обязательство защищать ваши деньги. В благодарность за это вы проникли в мой дом, залезли в мой компьютер, контролировали каждый мой шаг, трахали мою жену, подослали ко мне шлюху, дважды приводили меня в бесчувственное состояние и похищали, убили сестру моей жены и по меньшей мере одного невинного человека, продержали меня и мою жену в неволе в течение двух дней, едва не убили Рейчел, вынудили меня приговорить Карен к смерти, украли у моих клиентов свыше девяти миллиардов долларов – а это означает, что даже если вы меня отсюда выпустите, вряд ли я проживу больше трех дней… Подождите, не говорите ничего, я еще не кончил. Вы оставили меня без работы, подвергли физическим и моральным мучениям, довели до моего сведения, что моя жена на протяжении полугода изменяла мне с моим же клиентом, заставили меня пройти унижение, когда моя собственная жена приговорила меня к смерти, а теперь говорите, что любите мою жену и собираетесь отбить ее у меня, – и при этом хотите, чтобы мы остались друзьями?
– Да, все так, – говорю я. – За исключением физических мучений. Думаю, это небольшое преувеличение.
– Вы так думаете?
Я киваю головой.
– А как же это можно назвать иначе?
– Вы все правильно поняли. За исключением одного.
– И что же это?
– Я собираюсь выделить вам четверть миллиарда из нашей добычи.
– Подумаешь! Через несколько дней меня не будет в живых.
– Я помогу вам обрести новое лицо, новые документы и новую жизнь.
– С Карен Вогель?
– Будьте реалистичны, Сэм.
– Хорошо, – говорит он, – я согласен.
– Лу, – говорю я, – открой контейнеры, и закончим на этом. Нам с Рейчел предстоит многое обсудить.
Тишина.
– Лу!
Проходит некоторое время.
Пауза затягивается.
Наконец слышится голос Лу.
– Эй, Донован! Мы не договаривались о том, что Сэм получит четверть миллиарда долларов.
– Я выделю ему эту сумму из своей доли. А также дам двадцать пять миллионов Рейчел.
Рейчел смотрит на меня и улыбается.
– Благодарю тебя, Кевин, – говорит она.
Я улыбаюсь ей в ответ.
– Мы действительно не обсуждали это, – говорит Лу. – Но не думаешь ли ты, что сможешь выбраться из этой камеры без моей помощи?
– Лу, мы так долго работали вместе, – говорю я.
– Да, правда, – соглашается Лу. – Но твоя доля лежит на мне сейчас тяжким бременем. Не то чтобы я такой неблагодарный, но пятьсот миллионов долларов казались мне гораздо большей суммой, когда этот план только замышлялся.
– Для тебя полмиллиарда долларов – небольшая сумма?
– По сравнению с твоим кушем, в шесть раз большим, и долей Сэма, всего в два раза меньшей. И еще с учетом того, что вы оба находитесь в камерах.
– Ты хочешь убить меня и забрать мои три миллиарда?
– Мне это ужасно неприятно, – говорит Лу. – Ты знаешь, я всегда был командным игроком, но сейчас передо мной два монитора. На экране одного – три беспомощных человека в камерах. На экране второго – девять миллиардов долларов на банковском счете. Щелчки по двум клавишам способны изменить все. Щелчок по одной клавише, и через пять минут вакуумные насосы убьют вас. Щелчок по другой клавише, и твоя доля – три миллиарда долларов – переходит на мой счет, вместе с половиной миллиарда, о которой только что шла речь.
– Лу, ты разочаровываешь меня.
– Ты разочаровал меня еще пару лет назад, когда убил своего лучшего друга. Можно лишь гадать, насколько быстро ты всадишь мне пулю в голову, если вдруг я тебе чем-нибудь не угожу.
– Это совершенно не относится к делу, и ты прекрасно знаешь об этом. Рассуди логически.
– Может быть, и так, но мне кажется, нужно логически рассудить, прежде чем поворачиваться спиной к человеку, который несколько раз спасал мне жизнь.
– Не забывай, ты тоже спасал мне жизнь, – говорю я.
– Спасибо, что признаёшь это.
Я стараюсь говорить ровным голосом:
– Лу, если это поможет тебе принять решение, я гарантирую, что смогу выбраться из этой камеры меньше чем за пять минут.
Он молчит целую минуту, взвешивая мои слова.
– Вряд ли, – говорит он наконец. – Я провел несколько часов в такой камере, пытаясь найти способ выбраться из нее. Бесполезно. Виктор проделал грандиозную работу, тебе это известно.
– Ты думаешь, Виктор позволит тебе уйти с моей долей? Или Сал?
– Нет. Но я думаю, если ты умрешь, каждый из них получит по миллиарду за то, что они позволят мне уйти.
– Я еще не умер, а у тебя еще пока только один миллиард, а не три.
– Да, правда, – говорит Лу. – Но три миллиарда в три раза больше того, что у меня имеется сейчас. Каждый раз, когда внутренний голос говорит мне: это страшное злодеяние, я осознаю, что могу утроить свою долю, нажав две клавиши.
– А как насчет карликов?
– Они ждут, когда я прикажу им вернуться и ехать. У меня есть по меньшей мере час.
– Ты совсем один?
– Совсем один, и с каждой минутой меня все больше одолевает жадность.
– Виктор контролирует все твои действия, – говорю я.
– Контролировал, пока я не перерезал кабель связи пару минут назад.
– Не делай этого, Лу.
– Ничего не могу поделать с собой. Мне очень жаль.
– Может быть, ты освободишь хотя бы Сэма и Рейчел?
– Нет. Либо всех, либо никого.
– Кевин! – кричит Рейчел.
– Не сейчас, дорогая. Я немного занят.
Время неумолимо движется вперед. Значение имеет каждая секунда. Я сбрасываю ботинки и отрываю от них каблуки. Лу застигнут врасплох, но быстро приходит в себя. Он поворачивает переключатель, и вакуумный насос в моей камере приводится в действие.
Я извлекаю пластиковую взрывчатку из полых каблуков ботинок, снимаю пиджак, рубашку и галстук, вынимаю из воротника рубашки провода.
– Кевин! – зовет меня Рейчел.
