Васик помолчал, обдумывая ситуацию, потом сказал коротко:
– Еду.
Костюков повесил трубку и стал рассказывать о том, что ему поведал Игурдин. Лица Ечеина и Перетокина были скучными, ситуация не только не прояснялась, но усложнялась все больше и больше.
– Да, дела, – сказал Александр Иванович. – До пенсии не доработаешь... Я тебя, Петя, отправил к этой самой ясновидящей и мечтал, что Калинова все нам по полочкам разложит. Но не тут-то было! Все больше мистики, все больше неизвестных...
– Погодите, наоборот, все складываться начинает, – воодушевленно произнес Перетокин. – Петя, ты еще не знаешь, что в джипе обнаружены длинные волосы, и у того типа, что был с Ольгой Калиновой в машине, тоже длинные волосы... Вот уже два звена в цепь скрепились, осталось только потянуть за эту цепочку...
– Точно, и тот, кто нам поможет это сделать, сейчас будет здесь. Его друзья Васиком называют. Правда, подходит? – спросил Костюков.
– Да какая нам разница, как его друзья называют! Важно, чтобы он нам их назвал, – отозвался Ечеин. – Но давить нам на него нельзя, папочке нажалуется... Мне вот Лихоманов из головы не идет, чувствую, что замешан он в этом деле на все сто процентов, но ничего серьезного я на его станции, что у Измайловского парка, не обнаружил. Да и сам он пропал.
– Что значит пропал? – спросил Костюков. – Он ведь предприниматель, крутиться – вертеться должен, а на месте сидеть будет – никакой бизнес не пойдет.
– Что-то ты, Петя, защищать его взялся, а еще вчера сам меня против него настраивал! – удивился Ечеин.
– Я его не защищаю, но ведь, как я понял, ничего против него нет...
– Если не считать таких совпадений, – сказал Виктор. – Вся эта история с угонами началась двадцать четвертого февраля 1998 года. Так, Александр Иванович?
– Так, согласился Ечеин. – На другой день после праздника.
– Так вот, вы сказали, что надо перелопатить всю документацию на его станциях техобслуживания. Мне бросился в глаза журнал четырехлетней давности, я взял и полистал его ради любопытства. И знаете, что я увидел? Нет? Именно двадцать четвертого февраля 1998 г. туда поступил «Опель-Рекорд». Я держал в памяти еще одну дату и марку угнанной машины. Тридцатого декабря того же года на покраску поступил «Ниссан-Черри». Каково?
Ечеин и Костюков переглянулись.
– Что, удивил я вас? – с гордостью спросил Перетокин. – Я сделал вид, что меня их амбарная книга ничем не заинтересовала. По-моему, можно копать дальше, но надо собрать сведения по всем угонам, когда находились свидетели, утверждавшие, что владельцы сами угоняли свои машины. Мы сопоставим дату этих угонов и модели машин с записями в журналах разных лет на всех трех станциях техобслуживания, и это будет уже кое-что!
– Да, это не может быть случайным совпадением, – сказал Ечеин.
– А хотите, я вам по этому поводу анекдот расскажу? – спросил Петр.
– Ну, расскажи, – ответил Виктор.
– Слушайте. Батюшка говорит неверующим: «Вот вы говорите, что Бога нет, а я могу доказать, что он есть. Хотите?» Ему отвечают, что хотят. Он прыгает с самого большого купола церкви и остается невредим. «Как по-вашему, разве это не помощь Божья?» «Нет, это случайность», – отвечают ему. Тогда он прыгает второй раз и снова остается невредим. Ему говорят, что это – совпадение. А когда священник спрыгнул с большой высоты третий раз и снова не пострадал, ему сказали, что это уже привычка.
– Хороший анекдот, только ты его плохо рассказал, – заметил Перетокин.
– Зато к месту, – вставил свою реплику Ечеин. – А номера какие-нибудь в том журнале фигурировали?
– Нет, не было номеров. Графы были такие: дата поступления, модель, характер работ, фамилия владельца.
– Ну и какие же фамилии были напротив «Опеля-Рекорда» и «Ниссана-Черри»?
– Простые: Иванов и Александров.
– А у последнего джипа – Петров – язвительно заметил Костюков. – Осталось теперь найти Васильева, Николаева и Сергеева. Открываешь журнал, и если стоит фамилия, образованная от имени, значит эта машина в угоне числится...
– Да, что-то у Лихоманова с фантазией неважно, – заметил Александр Иванович.
– А может, он тут ни при чем? Кто-то из его окружения грязные делишки проворачивает, а бывший мент и ведать ни о чем не ведает? – предположил Перетокин.
– Все может быть, – произнес Ечеин и посмотрел на часы, – уже конец рабочего дня, а мы ни на йоту с места не сдвинулись.
Дверь приоткрылась и на пороге показался лохматый Васик. Приглаживая свои волосы, он сказал:
– А я вас в другом кабинете ищу, вот услышал знакомые голоса и зашел...
– Проходите, тут такое дело, – стал объяснять ему Костюков. – Оказывается, что ваша знакомая Ольга уехала куда-то с Дашей и Данилевским. Вы знаете Дашу и Данилевского?
– Ну Дашу-то я знаю, а вот Данилевского нет, – ответил Васик. – И вы меня ради этого сюда позвали? Если Ольга с Дашей, то все нормально. Даша никакого отношения к джипу не имеет...
– А вот у нас есть основания предполагать, что имеет, – сказал Александр Иванович. – Вы знаете, как найти Дашу, как ее фамилия, где она живет, где работает?
– Все знаю. Давайте ей позвоним, у нее куча телефонов – сотовый, домашний, рабочий. Он сейчас, наверно, на работе, хотя если она с Ольгой, то лучше на сотовый, – сказал Васик и стал набирать на своем мобильнике Дашин номер.
– Абонент отключен или временно недоступен. Билайн, – послышалось в трубке.
Васик набрал домашний номер Даши, тот также не отвечал. Тогда он нашел в памяти своего телефона еще один номер интересующий всех особы.
– Звоню ей на работу. Она психологом работает в детском реабилитационным центре, – пояснил молодой человек.
Но и этот звонок не прояснил ситуации. Васику ответили, что Даша отпросилась с работы на час пораньше и только что ушла.
– Ну, может, вы вспомните что-то о Данилевском?
– Нет, – покачал головой Васик. – Может быть, Нина что-нибудь о нем знает. Мне как раз сейчас за ней ехать надо...
– Можно мне с вами? – спросил Костюков.
– Пожалуйста. А вот мой джип вы мне опять не вернете?
– Пока нет, – ответил Ечеин.
– Хорошо, я потерплю еще несколько дней. Он мне будет нужен к понедельнику.
Мне казалось, что я просыпаюсь от долгого сна, наступившего после принятия сильнейшего снотворного. Тяжелые веки давили на глаза, и пока не было сил открыть их. Бессвязные сумбурные отрывки нескольких сновидений мелькали в моей голове и не связывались в единое целое. Но самое ужасное то, как ломит спина, как отекли ноги и руки, как отяжелела голова. Ужасно хочется пить...
Неимоверным усилием воли мне удалось разомкнуть веки. Я чувствовала, как с трудом расклеиваются накрашенные ресницы. «Какой все-таки паршивой тушью я пользуюсь! В следующий раз обязательно куплю самую дорогую и не у „дистрибьютеров“, а в фирменном магазине», – успела подумать я прежде, чем начала видеть то, что меня окружало. «Что это? – задала я себе вопрос. – Где я?» Видимо, это какой-то гараж, потому что передо мной стояла пустая Дашина машина с закрытыми дверьми. А я... я сижу в метре от нее, привязанная к стулу. Только теперь я поняла, что у меня связаны руки и ноги. Я пыталась пошевелить ступнями ног и кистями рук. У меня было такое ощущение, что тело не мое, что я сама по себе, и оно само по себе.
Я начала ворочать головой, насколько это возможно, направо и налево, вверх и вниз. Постепенно кровь прилила к голове и к моим окаменевшим конечностям вместо тяжести пришла боль.
«Что же со мной произошло? Как я сюда попала? Вспоминай, Ольга!» – мысленно приказала я себе. Память отбросила меня в Дашину квартиру, потом чуть дальше, в ресторан «Маленький Голливуд», затем еще дальше – к встрече с цыганками у станции метро и наконец – к звонку Васика, который просит найти только что купленный и угнанный джип. Все, больше мои воспоминания назад не крутятся. Я поняла, что точка отсчета всех моих злоключений здесь. «Неужели угон Васикового джипа как-то связан с „астральным“ энергетическим колпаком и с моим пленением? – удивилась я. – Господи, а что же с Дашей? Мы же вместе ехали, в машине, но ее рядом со мной нет!»
Я оглядела гараж. Здесь почти темно, свет поступает откуда-то сзади меня, вероятно, из небольшого окна. Но как я ни старалась увидеть источник света, это мне не удавалось. Глаза постепенно привыкли к темноте, но в пространстве, доступном моему обзору, моей подруги не видно.
– Даша, – пыталась я произнести вслух, но во рту пересохло, и голоса нет. – Даша... Даша...
Я несколько раз произнесла имя моей подруги и в конце концов вместо хрипов услышала свой собственный голос. Но Даша не отзывалась, значит ее здесь нет, или она еще в трансе, из которого я сама только что вышла.
Теперь среди всех моих ощущений на первый план вышло обоняние. Я почувствовала какой-то странный противный запах, который ни с чем не могла сравнить. Этой вонью все больше и больше наполнялось помещение, в котором я находилось. Кто-то привез меня сюда, связал, и теперь хотел отравить...
