Греков и его люди о существовании сейфа не знали, поэтому и деньги не забрали. Утром во время осмотра кабинета милицией сейф был открыт и пуст. При моем посещении кабинета дверца оказалась запертой. Со слов Букиной, ключи от сейфа имелись только у Алика. Однако у Прокопьева-младшего в карманах были обнаружены только ключи от квартиры. Напрашивается вопрос: кто же тогда запер сейф?
Тот, у кого оказались ключи, тот, кто имел доступ в кабинет Прокопьева, и тот, кто забрал деньги. После того как банда Грекова угнала «Тойоту», в офис вернулась Букина. Алик был еще жив. Потом в «Зебру» пришел Скороходов и увидел убийцу. Если убийцей и грабителем был посторонний человек, то вряд ли он вернулся бы через несколько дней в кабинет Прокопьева, чтобы запереть сейф. А при условии, что ключи от сейфа преступник оставил в офисе, их бы с остальными вещами Прокопьева изъяла милиция. Значит, преступником никак не может быть посторонний человек, и искать его надо среди сотрудников рекламной компании.
До стоянки, где я оставила сутки назад свою «девятку», было рукой подать – два квартала с гаком. Дыша, как марафонец на заключительном этапе дистанции, я добежала до площади. Оставалось лишь перейти дорогу и обогнуть забор стоянки.
Эта проезжая часть, пожалуй, одна из самых оживленных трасс в Тарасове, где огромный поток машин движется во всех направлениях города.
У перекрестка на другой стороне дороги в ожидании зеленого света стояла Вика Малышева.
Почему она снова не на работе? Может быть, девчонка знает, где скрывается курьер, и периодически его навещает? Признаться честно, я была не в состоянии круглосуточно контролировать секретаршу через прослушивающее устройство, подброшенное в первый день знакомства в ее сумочку. Артем мог позвонить подруге в то время, когда я завоевывала титул подпольного чемпиона по покеру и блек-джеку на «явочной хате» Грекова, или подать знак Виктории, пока я выступала в роли бомжа, как говорится, общаясь вживую со зрителями.
Загорелся зеленый. Вика в задумчивости побрела по переходу в мою сторону. Шла она медленно, совершенно не обращая внимания на обгоняющих ее пешеходов и не замечая меня. Когда она оказалась на середине широкой проезжей части, загорелся желтый. Вика шагнула вперед, продолжая движение. Водители нетерпеливо трогались с места, жестами показывая убираться девчонке с дороги. В метре от нее прогудел сигнал. Вика вздрогнула и шарахнулась назад, где как раз начинал движение лихой владелец новеньких «Жигулей» четырнадцатой модели. Скрипнули тормоза, мужчина выскочил на дорогу, схватил Вику за плечи, оттащил на тротуар и начал трясти:
– Тебе что, жить надоело?!
– Я просто не заметила, как переключился светофор, – оправдывалась Вика. – Отпустите меня, пожалуйста, мне надо идти.
– Ага! Прямиком на тот свет! Она будет под колеса бросаться, а я за решетку пойду? – не унимался водитель.
– Я больше не буду, – заныла Вика.
– Кретинка! – выругался мужчина и, оставив ее на тротуаре, вернулся в машину.
Виктория растерянно посмотрела ему вслед и зашагала дальше. Следом за секретаршей двинулась я. Из соображений конспирации близко к девчонке я не подходила, да она и не смотрела ни на кого. Напуганная последним происшествием с машиной, остаток пути она преодолела достаточно быстро, соблюдая все правила пешеходов и не «считая ворон».
А путь ее лежал во двор ближайшей пятиэтажки.
Виктория скрылась за домом, но вскоре появилась с другого его угла. Тем же маршрутом она снова прошла вдоль дома и вновь свернула во двор.
Я насторожилась. С чего это ей понадобилось описывать вокруг дома круги?
Девчонка подошла к подъезду, осторожно подергала за ручку дверцы.
В двери стоял кодовый замок, попасть в подъезд, не зная комбинации цифр, было невозможно. Вика поджала губы, отошла от двери и принялась рассматривать окна первого этажа. Не обнаружив ничего интересного, она прислонилась к стене и стала ждать, пока кто-то выйдет или войдет в подъезд.
Когда наконец дверь открылась и на улицу выскочил веселый мальчишка с ранцем на спине, Виктория проскочила в дом.
Я вышла из-за детской горки, служившей мне укрытием, и подошла к двери. Внимательно присмотревшись к кнопкам кодового замка, я заметила, что три из них отличались от остальных по цвету. Ежедневно нажимая одни и те же кнопки, жильцы подъезда отполировали их до глянцевого блеска. Не было сомнения, что код замка составляли именно эти три цифры.
Послышался щелчок. Я приоткрыла дверь, шагнула в подъезд и сразу увидела Викторию.
Девчонка обернулась, выронила связку ключей и с ужасом уставилась на меня.
– Я только хотела проверить, – залепетала Вика.
– Что? – не поняла я.
– Ну, деньги у Букиной, – опустив глаза, призналась секретарша. – Я знаю, что это она убила Алика Васильевича и выкрала из сейфа полмиллиона.
– Да ты, дружок, никак в тюрьму захотела?
Я подошла к Вике, подняла ключи и легонько подтолкнула ее к выходу.
– Что еще за детские игры в шпионов? И как только такое в голову могло прийти?
– Могло вот! – осмелела вдруг Вика, когда мы оказались на улице.
Она достала из сумочки свернутую газету и протянула мне:
– Букина собирается арендовать помещение на эти деньги, а может быть, и купить!
Я развернула газету и увидела обведенные ручкой объявления о сдаче и продаже нежилых помещений.
– Где ты взяла газету? – строго спросила я.
– В мусорной корзине, в кабинете Букиной, – гордо ответила Виктория.
– А ключи тоже у Букиной в кабинете взяла?
– Нет, – затрясла головой секретарша. – Я все свои старые ключи собрала в одну кучу, думала, может, какой-то из них подойдет к двери.
– Фантастика! – покачала я головой. – Кстати, а почему ты не на работе?
– Я на работе. Просто Ирина Константиновна заставила меня отнести предварительно составленный образец проекта заказчику рекламы. Курьера-то в компании нет.
– И вместо этого ты решила обыскать квартиру своей начальницы?
– Нет, не вместо. Проект я уже отнесла.
– Ладно, горе-детектив, на первый раз я тебя прощаю. Но если еще раз выкинешь нечто подобное – пощады от меня не жди!
Мы возвратились к площади, перешли дорогу и направились на стоянку.
Что же получается? Ирина Константиновна считает себя вполне самостоятельной фигурой и мечтает, освободившись из-под опеки начальства, открыть свое дело? Но для этого необходим первоначальный капитал. Возможно, тот самый понедельник она сочла подходящим, чтобы сделать нужный шаг на пути обретения независимости и единовластного управления новой компанией.
* * *
– Как, это опять вы? – скривив в презренной улыбке губы, удивилась Букина.
Право, приятно, когда тебе пусть даже ехидно, но улыбаются!
– У вас опять какие-то проблемы? – не меняя интонации голоса и не отрывая глаз от бумаг, продолжила финансистка.
– Проблемы у вас, – спокойно заметила я и плотнее прикрыла дверь кабинета.
Букина вздернула брови, на секунду в ее глазах промелькнул испуг, но она все же собрала волю в кулак и решила действовать испытанным методом:
– Сколько можно ходить? Делать вам больше нечего? Не мешайте мне работать!
Ее голос повышался на полтона с каждым словом, спина выпрямилась, руки уперлись в стол – того и гляди, она готова была сорваться с места.
– Сидеть! – рявкнула я.
Кожаное кресло приняло ее обратно в свои объятия, стойко выдержав нешуточный удар.
Букина мигом заткнулась и уставилась на меня немигающим взглядом.
– Ну так как? Сама все расскажешь или мне позвать присутствующий персонал фирмы и с подробностями поведать им о том, как ты обокрала и убила своего жениха? – швырнув на стол газету, припугнула я финансистку.
С минуту Букина хлопала ресницами, соображая, остаться ли ей в роли невиновной обиженной дамы или по полной программе выдать зубастой акуле Тане Ивановой всю правду? Благоразумие взяло верх и, покосившись на газету, она заявила:
– Убила? Я его не убивала! Когда я уходила, Алик был еще жив! Не надо никого звать, я все расскажу сама... Когда Алик попросил меня оформить в банке кредит, я еще не догадывалась, что он проиграл полмиллиона в карты. Как я уже вам говорила, мы собирались зарегистрировать отношения, и эта его болезненная привязанность к казино меня ужасно раздражала. Он словно не понимал, куда катится, что бывает с такими игроками-неудачниками. На первой стадии они проигрывают свои деньги, на второй – деньги родственников и друзей, а потом превращаются в казиношных бомжей, теряют лицо. Им уже не до семьи или бизнеса. Они все время стараются у кого-нибудь что-нибудь занять и тут же бегут к рулетке или карточному столу. Меня такая перспектива совершенно не устраивала. В общем, я пригрозила Алику, что если он хоть раз проиграет деньги, то я обо всем расскажу его отцу. Василий Сергеевич – человек строгих нравов, бывший спецназовец и такого безобразия не потерпел бы. Алик прекрасно понимал, что, узнай Василий Сергеевич о его увлечении, наличных денег ему больше не видать. Мы, конечно, поссорились. Но я и предположить не могла, что Алик снова в долгах. В понедельник мы задержались на работе. Алика раздражало, что я не иду домой. А меня бесило, что у него появились какие-то секреты. Я решила дождаться его в машине. И только когда меня попросили выйти из салона какие-то незнакомые парни, я поняла, что Алик снова побывал в казино. В состоянии нервного срыва я вернулась к нему в кабинет. Алик лежал на полу и не двигался. Мне показалось, что он мертв. В паническом состоянии я полезла в сумку за телефоном, но почему-то вытащила пачку с сигаретами и сунула одну в рот...
