Старушка закончила рассказ, но охи и вздохи не думали прекращаться.
Лера с сомнением переглянулась с Дашей, и Даша поняла ее без слов.
— Как же вы сумели с такого расстояния разглядеть, кто столкнул женщину? Они ведь на середине озера были, далековато… — спросила журналистка.
— Ну ты даешь, девка! — бабулька от возмущения всплеснула руками, и даже рассыпала семечки. — Кому ж еще было ее утопить? Их всего-то двое было, я своими глазами видела, как он встал, и пакет ей на голову напялил.
Подруги переглянулись, кивнули друг другу, и Даша сказала:
— Спасибо вам за рассказ.
Старушка метко плюнула семечком в голубя, махнула рукой, мол — не трудно добрым людям помочь.
Девушки поспешно отошли от скамейки, и Даша возмутилась.
— До чего неприятная бабушка! Если у нее есть внуки, я им не завидую… Святые люди!
— Что ты на это скажешь? — спросила Лера, пропуская слова мимо ушей.
— Скажу, что ничего она не видела. Это мог быть кто угодно, хотя и сложно поверить, что Антон не заметил бы, как его жену, находящуюся с ним в одной лодке, убивает какой-то урод.
Лера застегнула верхнюю заклепку на куртке, укрываясь от холодного ветра.
— Мы не сдвинулись с места. Надо еще с кем-нибудь поговорить.
«Кто-нибудь» нашелся очень быстро. И это обрадовало подруг, потому что начинало темнеть, поднялся ветер и даже куртки не спасали от его пронизывающих щупалец. Особенно после того, как Арчи вымочил девушек с головы до ног.
Первые двое прохожих даже не знали, что произошло здесь утром; третий, интеллигентного вида мужчина, выгуливающий спаниеля, вроде бы все видел, но потом оказалось, что он просто попал под влияние сплетен и слухов — в сам момент убийства он отвлекся на свою собаку. А вот четвертый — подросток панковского вида — успел кое-что разглядеть.
— Я тут, типа, часто торчу, — изрек парнишка, не переставая смачно чавкать жвачкой под дикие вопли «бумбокса». В наше время уже никто не таскает с собой такое старье, но парнишка явно тащился от своей «крутизны», раритетного магнитофона и жуткого скрежета электрогитары, крайне далекого от того, что принято называть музыкой.
Он окинул взглядом сначала Арчи, потом Лерину куртку с многочисленными ремнями и цепочками, из-под которой выглядывала ярко-розовая водолазка, и уважительно сказал. — А у тебя клевый прикид, чипса. Че за стиль? Эмо что ли?
— Это инсайд, — сухо ответила девушка. — Но ты до него еще не дорос.
Пока подросток пытался осмыслить услышанное, Лера скептически оглядела его фиолетово-кислотный наряд и синий ирокез. Потом взглянула на Дашу. Журналистка усмехнулась, кивнула и спросила.
— Ты видел, как мужчина столкнул женщину в воду?
— Я, типа, не видел сам, — подросток надул большущий пузырь из жвачки. — Мне, типа, не до того было, я, типа, под музон клевый втыкал.
— Тебе бы книжки читать и русский язык учить, — поморщилась Лера. Руки чесались дать парню подзатыльник и отправить домой учить уроки.
— Чаво? — выпучил глаза подросток.
— Ничего. Так ты сказал, что видел что-то?
— Ну, типа, это… перец тут какой-то у берега терся, все вынюхивал что-то. Потом ментозавры приперлись, а этот к ним примешался.
— Ну а как он выглядел? — насторожилась Даша.
— Так тебе и скажи! Ты, типа, это… что мне за это дашь?
— Я тебя в ментуру не сдам, за употребление легких наркотических средств, — Лера пристально посмотрела подростку в глаза. — Ведь употребляешь.
— А ты докажи! Кишка у тебя тонка…
— Рига, а давай и правда его ментам сдадим, прямо сейчас? — шепнула Даша, но Валерия только отрицательно покачала головой.
— Значит так, — Лера с прищуром посмотрела на паренька. — Закрой рот с той стороны и слушай меня. Или ты сейчас же рассказываешь нам все, что знаешь, или через пять минут будешь сидеть в обезьяннике, потому что у меня в полиции так много знакомых, что хватит на десяток таких, как ты.
— Да ты че, чипса? — напугался парень. — Я же это… пошутил ведь! Я ж не жухало какое…Ну, обычный он, на воротника не похож…
— На кого?
— Ну на этого… на бомжа то есть. Цивильный перец, только ногу одну подкосило… хромал, типа.
— Молодец, пионер, — Дашка похлопала паренька по плечу. — Так держать.
— Но выпороть бы его не помешало, — заметила Лера. — Радуйся, малец, я сегодня добрая.
Напоследок девушка выключила магнитолу, и добавила:
— Отдыхать надо от этой жвачки. Мозги — Бам! — и взорвутся.
«БАМ!» прозвучало так резко и страшно, что подросток вздрогнул и глупо захлопал глазами.
— Гуляй, пионер, — сжалилась Лера.
Подруги решили, что больше в парке делать нечего, и собрались идти обратно. Время подходило к семи. А если быть точнее — без пяти семь. Они почти вышли из парка, когда Арчи отчаянно заскулил. Но на этот раз хвост его был поджат.
— Что такое? — Лера попыталась успокоить собаку. — Мы идем домой, нагулялись уже. Все хорошо… правда ведь?
Но Арчи настаивал, что все совсем не так хорошо. Он тянул поводок в другую сторону, и, в конце концов, хозяйка поддалась. Девушка прошли через газон и аккуратно подстриженные кусты, когда пес остановился. Он стоял, и смотрел на лежащую на земле женщину. Точнее, старушку, грузную, в строгой серой юбке и теплой кофте, которая выглядывала из-под дешевой тряпичной куртки.
— Может, пьяная? — в голосе Даши не было ни грамма уверенности.
— Арчи, фу! — прикрикнула Лера, оттягивая поводок. Пес скулил и пытался обнюхать старушку. — Ну хватит! Сидеть!
Она привязала ньюфа к дереву, а сама осторожно подошла к женщине и потрогала холодное запястье, прижав артерию к хрупкой косточке. Пульса не было.
— Да нет, подруга, — тихо сказала Лера, выпрямляясь. — Это труп.
Глава 5, или Я хочу с тобой поиграть
Два убийства за один день! И не каких-нибудь бытовых, не похожих на самоубийства и несчастные случаи, происходившие в городе в последние годы, а из ряда вон выходящих. Для тихого городка это нонсенс. Теперь наверняка начнут расползаться слухи, вот раздолье для этих стервятников из СМИ. А ведь надо еще и отчет за квартал закрывать, как все это некстати… Да и Бог бы с ним, с отчетом — было бы дальше все спокойно. Но что-то подсказывало, что это не обычное совпадение, и продолжение будет весьма интригующим, черт бы его побрал.
Так думал Михаил Афанасьевич, сидя в своем любимом кресле и попыхивая трубкой. Он вернулся домой только к одиннадцати часам. День выдался тяжелым, а возраст брал свое — Елин устал, мысли путались, а глаза слипались. В молодости он мог сутками обходиться без сна и сохранять ясность мыслей.
— Да, Бонифаций… — он вздохнул и провел рукой по гладкой шерсти таксы шоколадной масти. — Старею.
Бонифаций примостился на коленях хозяина и дремал.
Елин продолжил размышлять. Отработав целых тридцать лет, он ни разу не сталкивался с подобным в своем родном городе N. В Москве, где работал в юности — бывало и не такое, но здесь…
— Хуже всего, что Валерия нашла труп вместе с журналисткой… — вздохнул Михаил Афанасьевич. — Теперь огласки не избежать… Так ведь, Бонифаций?
Пес заворчал глубоким баском, не открывая глаз. Елин усмехнулся в усы.
— Да, мой дорогой друг… Странная получается картина. Разница между двумя убийствами восемь часов. Первая женщина то ли задушена, то ли отравлена. Теперь мы не узнаем наверняка, проворонили труп. Вторая почти отравлена… Кто-то подсунул ей баночку с кремом, содержащим сильный аллерген… Вряд ли Михалыч ошибся. И ведь никак эти две гражданки друг с другом не связаны — кроме того, что обе женщины. Даже в возрасте разница тридцать пять лет. Каково, а, Бонифаций?
Собака открыла глаза, лизнула хозяину руку и заскулила, выпрашивая собачью галету.
— Вот, и я о том же! Совпадение?
Елин протянул руку, нащупал под журнальным столиком коробку с собачьим лакомством, и подставил ладонь с галетой под нос Бонифация. Пожилой пес принюхался и неторопливо, с достоинством, проглотил угощение.
— А Валерия ишь какая шустрая! — Михаил Афанасьевич сердито покачал головой, но не сдержал улыбки. — Еще и с места преступления умудрилась сбежать! Ладно, ума хватило подругу предупредить. Но, думается, она вовсе не на семинар по китайской медицине поехала, в полвосьмого вечера… И ведь сразу по двум делам свидетелем теперь проходит. Наш пострел везде поспел. Лишь бы ума хватило не ввязываться еще и в это дело. Вот зуб даю, это не просто совпадение!
Бонифаций привстал на задние лапы и попытался лизнуть хозяина в нос.
— Ну ладно, ладно тебе, — засмеялся Михаил Афанасьевич. — Сейчас, покормлю тебя, шельма… Одной галетой сыт не будешь…
Он встал и неторопливо отправился на кухню, а вслед за ним засеменил Бонифаций.
