– Негодяй, – расслабленно проговорила я, снова делая глоток вина, но уже не за столом, а… в более комфортной обстановке.
– Угу-у… – удовлетворенно улыбаясь, протянул Борзов, развалившись рядом на подушках и тоже прихлебывая из бокала.
– Все вы, мужики… подлецы…
– Угу-у… Может, повторим?
– Нахал. Завлек девушку… обманом.
– А зачем ты так нарядилась? Там все кафе в осадок выпало. А я тебе что, деревянный, что ли?
– Ба! Так ты заметил, как я была одета?! Кто бы мог подумать!
– Вот оно что! А я-то в догадках теряюсь – чего это она мне сегодня целый день кислые рожи строит? А это, оказывается, мне нужно было прямо в кафе… Да без проблем, если хочешь – поехали, повторим там.
– Извращенец. Я в кафе пришла икону оценить.
– Оценила?
– Да иди ты к черту!
– Ладно, не рычи. Иконка в порядке. И стоит нормально. Откуда она у тебя?
– От верблюда.
– Серьезно? А поконкретнее?
На этот раз вино оказало действие противоположное, бодрящее и даже вполне отрезвляющее. Угар страсти прошел, и аналитическая часть мозга снова включалась в работу.
Борзов знал, у кого изначально находилась эта икона, и если я сейчас снова начну рассказ про вероломного мужа, все усилия и личные жертвы окажутся напрасными.
Похоже, пришло время рассказать «правду» и включить в игру пока еще не подозревающего о своем участии господина Хромова.
Я какое-то время молчала, изображая на лице внутреннее боренье чувств, потом, как бы решившись, произнесла:
– Парень один подарил.
– Парень? У него, случайно, не Абрамович фамилия?
– Нет.
– А то подарочек ничего. На уровне.
– Я ему тоже подарила подарок. А он… поступил просто… как свинья последняя.
– Продал?
– Почти. Я ему подарила собаку… Чтобы друг был, чтобы напоминал обо мне… Щенок ньюфаундленда, знаешь, какой классный! А он его взял и знакомым каким-то на дачу увез. У его жены, видите ли, аллергия.
– А у него и жена, у парня-то?
– Да какая разница… Ты пойми, это ж живое существо! Думающее, чувствующее. Разве можно так поступать? А я? Мои чувства? Они что – ничего не значат? А уж над иконой этой как трясся! И старинная-то, и раритетная… Я, дескать, от сердца оторвал. Вот пускай узнает теперь. Сравнил, тоже мне. Там – живое существо, а здесь – деревяшка бесчувственная.
– Хм… занятно, занятно… А у него не Хромов фамилия, у парня-то твоего?
– А ты откуда знаешь? – удивлению моему не было предела.
– Хе-хе, – самодовольно усмехнулся Борзов. – Работа наша такая – все знать.
– Погоди… так ты шпионил, что ли, за мной? – я была возмущена до глубины души.
– Ну, а как же. Так вот, со вчерашнего дня за тобой и хожу. Крадучись.
– Нет, я серьезно. Откуда ты знаешь, что я с ним? Нет, ну мне, в общем-то, все равно, просто он там какую-то должность где-то занимает… типа важную. Замучил меня с конспирацией этой. А ты так – раз, сразу и угадал.
– Хе-хе. Я такой. Впрочем, в твоем случае – ничего сложного. Иконка эта – старая знакомая моя. Хочешь верь, хочешь нет, – я же ее для Хромова и оценивал.
– Прико-ольно… – я была в большой растерянности.
– Да ничего прикольного. Зря ты это затеяла. Хочешь отомстить, придумай что-нибудь другое. Например, начни со мной встречаться. Уж я позабочусь, чтобы он узнал об этом.
Но я понимала, что это – не вариант. Господин Хромов, до сих пор не подозревающий даже о моем существовании, навряд ли огорчится, узнав, что я с кем-то там встречаюсь. Пускай даже с человеком, которого он считает своим деловыми партнером.
– Ну, об этом я подумаю еще, – многообещающе взглянула я. – Все-таки ты обманом меня завлек.
– Кто старое помянет…
– А почему это с иконой я зря затеяла? Ничего не зря. Продам, возьму денежек, куплю себе что-нибудь приятное. Сколько дадут за нее? На новую машину хватит?
– Смотря на какую. А все равно – зря. Месть – дело неблагодарное. И чреватое. Сегодня ты отомстишь, завтра – тебе. Вот с тем же Хромовым… Что-то в последнее время часто стал я о нем слышать… Как-то даже подозрительно…
Произнося это, Борзов взглянул в мою сторону очень внимательно, но я рассеянно ковырялась в вазочке с конфетами, выбирая, чем бы таким закусить следующий глоток вина, и это занятие в данный момент поглощало меня целиком.
– И что же ты слышал? – весело спросила я, выбрав наконец конфетку и кокетливо разворачивая фантик.
– Да так… разное. У него в последнее время с иконами этими – история за историей…
– И что же за история? – я откусила кусочек и протянула конфетку своему чересчур проницательному другу.
– Да ну… то украдут… то вот… подруги вероломные… местью пылают, – невнятно проговорил Борзов, пережевывая шоколад.
– А что – у него что-то украли? Ура, ура, ура! – захлопала я в ладоши. – Расскажи, расскажи, расскажи! Мне он ничего не говорил.
– Какая ты злая, – окончательно успокоившись и оставив подозрительность, с улыбкой произнес Борзов.
– Да! Я пылаю местью! – театрально проговорила я.
– Ну, в общем, тут тоже кое-кто воспылал к нему местью и спер одну из икон. У него их… несколько, если ты в курсе.
– Да он говорил, что собирает.
– Ну вот. Стащили да понесли продавать… Вот как ты.
– Сравнил…
– Понесли продавать, да на меня же и вышли. Мир тесен…
– А ты – караул! Воровство! Держи его! Лови его!
– Еще чего! Оно мне надо? Меня попросили, я оценил. Остальное – не мое дело. А покупатель – тоже знакомый. Сеня… да ты, наверное, не знаешь…
– Наверное.
– Ну, не важно. Так вот. Этот Сеня с жучком один работает… давно уж. И есть у них фишка такая – если видят, что продавец – лох какой-нибудь, в предметах не разбирается, они ему всегда говорят цену меньше, чем она на самом деле. Сене хорошо – он меньше платит, и жучку хорошо, потому что Сеня за сотрудничество ему всегда отстегивает. И поскольку реальную цену всегда оба знают, отстегивает не слабо.
– А если отстегнет слабо, жучок намекнет продавцу, сколько на самом деле стоит вещь…
– Смотришь в самую суть. Ну вот. И тут не хуже тебя терпел бедный Сеня, терпел, да и решил отомстить. Больно уж жалко показалось ему ни за что ни про что кровные свои отдавать.
– Ни за что ни про что?
– Ну… он так считал. Говорил, больно уж высокий процент с него берут, услуга того не стоит. И отыграться решил, как раз когда принесли эту икону, Хромова-то твоего.
– Он не мой.
– Ну да. Муж жены своей. Ну, не важно. Суть в том, что там продавал синяк какой-то… то ли вор, то ли картежник… я не очень в курсе. И Сеня мне и говорит, – ты сначала-то скажи, как есть, а потом, когда с основным продавцом они рассчитаются, жучок-то этот, посредник, свой куш потребует, скажи, что вещь не та, что подделка. Там все это быстро надо было делать… воровство все-таки, криминал… И вот, под этим соусом решили мы подать все так, что, дескать, на глазок я определил, что вроде – она, а потом дома проверил, вижу – не то. Решили, что скажем, дескать, список хороший, в обратную отыгрывать не будем, но по времени – более поздний, чем сама икона, и тех денег не стоит. В общем, пускай остается все, как есть, только жучок, посредник-то этот, Гоша, имеет обычный процент со сделки без всяких дополнительных отчислений. Ну, как сказали, так и сделали. Только Гоша мало того, что бучу на весь свет поднял, он теперь и с Сеней работать отказывается, и всем, чем знает, клянется, что только прослышит, где цену занижают, сразу сам прискачет и всех разоблачит. В общем, рассердился парень не на шутку. Вот тебе и месть. Поэтому я и говорю – придумай лучше что-нибудь другое. А то узнает друг твой, что одна икона от него ни за что ни про что ушла, еще подумает, что сглазил кто-нибудь, еще меня приплетет… Зачем нам это надо?
Ласковый друг потянулся приобнять меня, но, в свете полученной новой информации, настроение мое резко переменилось.
Черт бы его побрал! Сколько трудов, сколько жертв, сколько интеллектуальных усилий и треволнений! И все насмарку.
Нюансы с продажей иконы – одна из самых вероятных версий, на которую я возлагала столько надежд, которую так тщательно возделывала и лелеяла, по поводу которой не спала до полуночи, в сотый раз просчитывая и анализируя возможные варианты, – эта версия оказалась пустышкой.
Ничего она не поддельная, эта икона, они просто так сказали. Чтобы обмануть и не заплатить. Сказали человеку, лучше их всех, вместе взятых, знающему, что раритет – подлинный. Ведь «жучок Гоша» – несомненно, не кто иной, как Стряпухин Егор Федотович, и нет у него ни малейших причин за что-то сердиться на Колю, этот раритет выкравшего. Если и захотел бы он отомстить кому-то, то единственный виновник занижения его гонорара – ненавистный Сеня, а что-то подсказывает мне, что мстить Сене у Стряпухина руки коротки.
Ах, прозорливые мои кости, как вы снова оказались правы! Да, я раскрыла все нечестные дела, но как жестоко в итоге обманулась в своих ожиданиях!
